Церковные и риторические традиции православной ритуальной речи на Руси были приняты с одобрением. Этому способствовали торжественность службы, высокая культура церковного пения, эмоциональность общения, одухотворенность проповеди, уважение мудрому и поэтическому слову.
Расцвет ораторских жанров Древней Руси приходится на XI–XII вв. Образцом проповеди может служить творчество Кирилла, епископа Туровского, инока и аскета, например его «Слово в новую неделю по Пасхе», в котором чувствуется сильное влияние византийского стиля (символика, метафоричность, уподобления). Вот отрывок: «Ныне солнце, красуяся, к высоте восходит и, радуяся, землю согревает: для нас взошло от гроба праведное Солнце –Христос и всех верующих в него спасает <...> Ныне пахари слова крестное орало (т. е. плуг, соху) погружают в мысленные борозды, сеют духовное семя, надежды на будущее благо взращивают».
Духовное направление ораторства представлено также житиями святых – в «Житии Феодосия Печерского», «Сказании о Борисе и Глебе». В житиях формируются литературные традиции Руси.
Это же направление приобретает политическую тенденцию в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона (первого митрополита из русских), прочитанном при дворе Ярослава Мудрого, в его присутствии. Автор выступает в качества апологета русской государственности и самостоятельности русской церкви. Влияние «Слова...» сказывается в произведениях ораторства и публицистики более позднего времени, например в Ипатьевской летописи, в «Житии Степана Пермского».
Образцом «послания» может служить «Моление Даниила Заточника», обращенное к князю, с жалобами на свои страдания и просьбами о милости. Несмотря на близость содержания к нуждам повседневности, автор пользуется цветистой речью: «Избави мя от нищеты сия, яко серну от тенета, яко утя от ногти ястреба, яко овца от уст львов».
Особо нужно выделить речи – поучения, обращения к потомкам. Наилучшая из них – «Поучение чадам Великого князя Владимира Мономаха» (конец XI – начало XII в.). Автор известен как энергичный военачальник, гуманный и образованный государственный деятель Киевской Руси. Вот отрывок (в современном переводе): «Всего же более убогих не забывайте, но, насколько можете, по силам кормите, и подавайте сироте, и вдовицу оправдывайте сами, а не давайте сильным губить человека. Ни правого, ни виноватого не убивайте и не повелевайте убить его... Если и будет повинен смерти, то не губите никакой христианской души».
В более поздние времена возникли новые формы: повести, «хожения», полемическая переписка, похвальные слова. Огромный интерес представляет переписка воеводы князя Андрея Курбского с царем Московским Иоанном Грозным (60-е годы XVI в.) – страстные, обличительные письма, дающие основание судить о речевом мастерстве автора. А также письма и записки («Житие») протопопа Аввакума, идеолога раскола. Он сам охарактеризовал свой стиль, свою риторику: «Аще что речено просто, и вы, Господа ради чтущий и слышащий, не позазрите просторечию нашему понеже люблю свой русской природной язык, виршами философскими не обык речи красить, понеже не словес красных Бог слушает, но дел наших хощет <...> Того ради и я не брегу о красноречии». Язык Аввакума необыкновенно высоко ценил В. В. Виноградов, крупнейший лингвист XX в. и тонкий знаток развития русской стилистики. До недавнего времени принято было считать, что до XVII в. теоретическая риторика не была распространена в России, но в 90-е годы XX в. В. И. Аннушкин показал, что уже в XI–XIII вв. риторика упоминалась в качестве учебного средства; использовались не только ее правила, но и синонимы: витийство, благословие, краснословие, сладкоречие и даже антонимы: велеречие – безгласие, краткословие – многоречие.
Дальнейшее развитие и становление ораторского искусства в России связано с именем М.В. Ломоносова (1711 – 1705 гг.). Его книга «Краткое руководство к красноречию» 1748 года стала первым русским учебником по риторике. Она написана на великолепном русском языке и даже сейчас своей яркостью и светлостью, лаконичностью и простотой производит впечатление на читателя.
В книге уделяется внимание различным теоретическим и практическим вопросам риторики, дается определение красноречия как искусству «о всякой данной материи красно говорить и тем преклонять других к своему об оной мнению». Ломоносов вслед за античными авторами разделяет риторику на три части:
1. изобретение – те мысли и идеи, которые автор желает донести до слушателей;
2. украшение – те языковые приемы, лексические и синтаксические средства, с помощью которых автор облекает мысль в языковую форму;
3. расположение – те правила и приемы, которые следует знать, чтобы разрозненные идеи и отдельные предложения объединились в связный текст, соразмеренный и гармоничный.
Великий ученый, сам отличный оратор, он первым прочитал на русском языке лекцию в Петербурге, начав против засилия латыни в университете. Он верил в дальнейшее процветание Руссой риторики в университетских стенах. Именно об этом он говорил в «Оде на день вошествия на престол Елисаветы Петровны» (1747 г.):
О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободрены
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.
Его активная деятельность принесла свои плоды – риторику стали преподавать в духовных учебных заведениях и в университетах.
В XIX веке издаются книги по риторике Н. Кошанского, А. Мерзлякова, А. Галича, М. Сперанского, Я. Толмачева, П. Победоносцева, переводятся на русский язык древние риторические произведения. Россия в теории и практике красноречия выходит на европейский уровень.
Политическое красноречие в XVIII –XIX веках при отсутствии политических свобод, демократических институтов и традиций парламентаризма не развивалась. Зато очень ярко было представлено академическое красноречие, славу которого составили мастера кафедры – профессора университетов Т. Н. Грановский (1813–1855 г.г.), С. М. Соловьев (1820–1879 г.г.), чуть позже – И. С. Сеченов (1829– 1905 г.г.).
Просто и доходчиво читал лекции В. Ключевский – видный оратор академического красноречия, мастер исторического портрета. Его лицо привлекало к себе внимание необыкновенной подвижностью, чувствовалась утонченная психическая организация. Прядь волос поперек лба, глаза, полускрытые за стеклами очков, вдруг сверкали «черным» огнем. Говорил он тихо, спокойно и в то же время привлекательно. Очевидцы говорят, что прозрачна была его звуковая сторона – у него был поставлен голос то ли от природы, то ли от пения в семинарии, в которой он учился. Он владел даром художественного внушения. Ему был свойственен едкий сарказм, контрастный штрих при общении, неожиданная метафора или шутка. Глубокое знание истории позволяло ему часто применять афоризмы. Например, один из них: «Русские цари – мертвецы в живой обстановке».
Во второй половине XIX века, особенно после судебной реформы в 1864 году вершин достигла российская теория и практика судебного красноречия. Не смотря на различие приемов и методов ораторов-юристов мы можем выделить общие черты российской судебной риторики:
1. глубина профессиональных знаний (юриспруденции) и общая высочайшая эрудиция;
2. содержательность речи, в которой отсутствовали не относящиеся к делу размышления и философствования;
3. оригинальность мысли, представленная неожиданными сравнениями, парадоксами, яркими, нестертыми метафорами;
4. простота языка, которая обеспечивала доступность восприятия, что было особенно важно в суде присяжных, представлявших разные слои населения.
Одним из лучших судебных ораторов стал А.Ф. Кони (1844–1927 г.г.) – известный теоретик и практик права, писатель, академик и сенатор.
Он окончил гимназию в Петербурге, слушал лекции лучших профессоров Петербургского университета. Затем в 1865 году окончил юридический факультет Московского университета. Изучал работу судов Франции, Германии, Бельгии.
Искусством оратора он овладел в период прокурорской деятельности. Залы заседаний, где он выступал, заполнялись до отказа публикой. Его речи отличались логичностью, доказательностью, глубоким психологическим анализом дела, находчивостью, он прекрасно понимал и учитывал настроение аудитории.
А. Кони не оставил никаких текстов лекционного курса, но в архивах обнаружили его заметки «Советы лекторам», состоящие из 21 параграфа-тезиса. В них много ценных советов для начинающих ораторов и лекторов. Например, чтобы привлечь внимание слушателей, он советует дать «что-нибудь неожиданное, какой-нибудь парадокс, какую-нибудь странность... неожиданный и неглупый вопрос». А чтобы лекция имела успех, надо завоевать внимание слушателей и удерживать это внимание до конца речи.
Одним из самых знаменитых российских адвокатов, слава которого во многом объяснялась выдающимся ораторским мастерством, был Ф.Н.Плевако (1842–1908 гг.). «Главная сила его речи заключалась в интонациях, в неодолимой, прямо колдовской заразительности чувства, которыми он умел занять слушателя», – писал о нем В. Вересаев.
Имя Ф.Плевако в России в конце XIX века знали от мала до велика, особенно среди служащих судопроизводства.
Его речи сравнивали с водопадом – люди восторгались его высокими голосовыми спадами и подъемами. Он выбрасывал целый каскад слов. Особо эффектные фразы он произносил твердым звучным голосом. А позже плавно, легко, мелодично убаюкивал присяжных и магически влиял на них. Подавляющее число речей его построено на психологическом анализе, на глубоком разборе человеческих отношений, на характеристике лиц.