Практически исчезли прежде существовавшие формы взаимодействия педагогов и родителей, которые не ограничивались бы обратной связью и были направлены на созидание школьного микросообщества (community).
Дети также отказываются от ответственности за обучение – разговоры о том, кто такой хороший и плохой учитель, показывают, что дети считают, что у хорошего учителя предмет стоит учить, а у плохого – нет.
В гимназических классах дети, определяя хорошего учителя, высказали замечание по поводу того, что их не учат самообразованию – хотя в этом возрасте старшеклассники (а частично и в более раннем) вполне способны решать проблему самообразования сами. Дети требуют от учителя психологичности, индивидуального подхода, но не формулируют своего вклада в решение этой проблемы.
Проблема ответственности детей за образование всплывает в контексте введения материального стимула – возможности оплаты обучения или предоставления стипендий в соответствии с успеваемостью ребенка. Положительную оценку такой мере дают ряд родителей гимназистов, и противоречиво оценивают детей из обычной школы. Лежащий на поверхности факт, что введение зависимости оплаты обучения (т.е. доступа к образованию) от успеваемости усиливает эксклюзию тех детей, которым нужен особый подход, игнорируют все участники обсуждения.
Полное отождествление школы как общественного института и учительства проявляется в том, что большинство учителей ставят знак равенства между снижением уважения к учителю и престижностью школьного образования. Такая позиция учителей губительна для них – вместо осознания собственных пробелов профессиональной деятельности происходит редукция к социально-политическому уровню. Аналогично, именно эта позиция подпитывает неоднозначное отношение к педагогам со стороны родителей и детей.
Исключение школы из системы социальной защиты ребенка. Практически не один респондентов, обсуждая обеспечение образовательных прав детей из группы риска, не упоминает специальные службы (один раз всплывает роль психолога), обсуждение роли социальной педагогики свидетельствует о том, что респонденты не очень представляют себе роль помогающих специалистов в образовании. Так, обсуждение невозможности родителей купить ребенку учебники не приходит к вполне очевидному выводу о необходимости предоставлять субсидии для таких детей.
Работа со случаем: Используя таблицу о многоуровневом характере эксклюзии, проанализируйте приведенные ниже случаи с точки зрения того, как проявляется эксклюзия на разных уровнях в рамках данного случая – отметьте в таблице те факторы, которые соответствуют ситуации, при необходимости добавьте те причины, которые вы обнаружили самостоятельно. Разделитесь на группы и работайте с одним из случаев.
Случай 1
Родители Артема, который заканчивает 9-й класс престижной гимназии, обратились к психологу за советом, куда идти учиться их сыну. Восприимчивый, сообразительный подросток хорошо успевал по гуманитарным предметам, но «завалил» экзамен по алгебре и геометрии. Это стало поводом для классной руководительницы (учительницы математики) посоветовать родителям приискать для Артема школу «попроще». Она не раз говорила: «Артему не дано успевать в математике». У родителей было два варианта: искать новую школу или все лето готовиться с сыном к переэкзаменовке. Специалисту пришлось потратить немало времени, чтобы расположить подавленного всем случившимся мальчика к выполнению специальных заданий для выявления способностей и причин школьных неудач.
Тестирование показало значительный разрыв между реальными математическими способностями подростка и тем, насколько эти способности были представлены в школьном обучении. Выяснилось, что преподаватель выбирал неподходящие для Артема приемы отработки допущенных ошибок: шустрому мальчику предлагалось повторить однотипное задание несколько раз. Умений такая отработка не прибавляла, а вот ошибок и взаимного раздражения между учеником и учителем становилось день ото дня все больше.
Родители были удивлены, когда узнали, что Артем обладает выраженными способностями к точным наукам. Рекомендации по проработке математики позволили Артему лучше подготовиться к экзамену и успешно учиться в старших классах. Этот случай существенно скорректировал профессиональный выбор мальчика, который раньше и не обдумывал для себя профессии программиста, менеджера, экономиста.
Случай 2
Мишка Коровин был второй знаменитый хулиган в школе. Это был неприятный черноволосый парень с красным, бугорчатым лицом и маленькими глазами, излучавшими какую-то утомленную жестокость. - Знаешь, я когда в класс вхожу и его вижу - у меня мороз по спине! - жаловалась иной раз завуч коллеге.Учителя даже замечания боялись Коровину делать. Ну его! Пырнет потом где-нибудь в темном переулке... Не боялся Коровина только пожилой учитель математики Григорий Борисович. Григорий же Борисович имел одну чудаковатость: он никогда не ставил оценки без комментариев. Скажем, выводя в дневнике пятерку, он обязательно приговаривал: "умница", "молодчина"... А, соответственно, вцарапывая двойку, шипел: "баран", "тупица", "дебил"... Мишку Коровина Григорий Борисович просто терпеть не мог, вызывал к доске всякий раз, когда хулиган - а случалось это нечасто - появлялся в кабинете математики. И приговор был всегда один и тот же: "баран".Однако все это происходило в те времена, когда учителей заставляли бороться за успеваемость, и до восьмого класса Коровина кое-как дотащили, всем педсоветом заставляя Григория Борисовича натягивать ему тройку. Наконец общешкольного хулигана с облегчением сплавили в ПТУ. Там он вскоре стал героем какой-то поножовщины - и загремел в колонию. О нем начали забывать, и только Вожжа (директор школы), никогда не сидевшая на переменах в кабинете, любила иной раз схватить расшалившегося ребенка за вихор или косу и спросить скрипучим голосом:- Хочешь к Коровину в колонию? Отправлю!Это была высшая степень возмущения. После такого вопроса обычно вызывались в школу родители. В общем, Мишка Коровин превратился в мрачную тень проклятого прошлого, в некий символический жупел, в эдакого педагогического Фредди Крюгера, которым пугали разозорничавшихся детишек. И вот в один прекрасный день возле школы, визжа тормозами, остановились два черных джипа. Из машин высыпали коротко стриженные парни в кожаных куртках. Звеня золотыми цепями на бычьих шеях и поигрывая телескопическими дубинками, они двинулись к школьному подъезду. Впереди походкой мстителя шел заматеревший Мишка Коровин. Один из парней, следовавших за ним, нес в руке тяжелую спортивную сумку. Коровин скомандовал - и парни рассредоточились по зданию, точно для захвата важного военного объекта. Один остался охранять входную дверь, второй влетел в приемную директора. Он с мясом вырвал из стены телефонную розетку и рявкнул:- Сидеть!Остальные двинулись за Коровиным, который уверенно вел их к какой-то кошмарной цели. Была перемена. Прижимаясь к стенам, школьники и учителя наблюдали, как всемогущий Коровин шагает по коридору.Нигде не задерживаясь и никого не трогая, налетчики проследовали к кабинету математики, где сидел Григорий Борисович. Он редко выходил на перемене из класса, используя это время для особо жестоких терзаний двоечников. Мишка зашел в кабинет. Мордоворот плюхнул на пол сумку и встал у дверей, скрестив руки. Через мгновение из класса бочком выполз бледный, как школьный мел, двоечник.Когда раздался звонок, Коровин вышел из кабинета. Его бугристое лицо лоснилось от удовлетворения. В это время, набравшись храбрости, Вожжа решительно подошла к бандиту и голосом, в котором странно уживались учительская строгость и бабья мольба, спросила:- Михаил, я надеюсь, вы не будете в самом деле жечь школу?- А чего жечь-то? Сами скоро развалитесь! - и Коровин кивнул на облупившиеся стены, на вытершийся до дыр линолеум, на дранку, зиявшую в потолке.- Вот так живем, Мишенька! - пожаловалась Вожжа.- Еще зайдем...Потом он важно кивнул своему заединщику, тот открыл сумку и пригоршнями начал швырять в испуганную ребячью толпу "сникерсы", "марсы", жевательную резинку и прочие противоестественные сладости. Послышались крики восторга, и образовалась куча-мала. Мишка наблюдал все это, добродушно посмеиваясь. Заединщик выгреб из сумки последнее, и бандиты двинулись в обратном направлении. Детская толпа уважительно расступилась, образовав почетный коридор. Коровин пошел вниз по лестнице, по пути снимая расставленные посты. Последним здание покинул бандюк, охранявший директорский кабинет.Не менее драматические события разыгрались тем временем в кабинете математики. Вожжа в сопровождении нескольких учителей, заранее мужая сердцем в предчувствии трупа, проникла в кабинет и обнаружила там живого Григория Борисовича. Старый педагог, закинув голову, лил валерьянку из пузырька себе прямо в открытый рот. На доске хорошо всем известным каллиграфическим почерком было выведено: Я САМ СТАРЫЙ КОЗЕЛ И БАРАН. А внизу для убедительности, чтобы никто не усомнился, стояла затейливая подпись Григория Борисовича.
Отрывок из повести Ю. Полякова «Замыслил я побег…» Дополнительные вопросы к Случаю 2: