Центральной фигурой великого Критского культа плодородия является бык, мужской инструмент достижения плодородия, а также его жертва. Он является главным действующим лицом охоты и праздничных игр; его кровь — это кровь жертвоприношений; его голова и рога, наряду с обоюдоострым топором или лабрисом, священным орудием для жертвоприношений[62] являются типичными символами Критских святилищ. Этот бык символизирует юного бога, сына-любовника Великой Матери, которая, как Европа в Греческой мифологии, владычествовала на Крите. Она является супругой Критского быка, в образе которого Зевс похитил ее.
Так же как Эшум кастрировал себя лабрисом, чтобы убежать от Астронои, иначе известной как А старта- Афродита, так и Титаны убили Загрея-Диониса лабрисом.[63]
Это — инструмент священной кастрации. С его помощью приносили в жертву быка, позднее служившего заменой Дионису. Его неолитическая форма сохранилась в кремниевых ножах, которыми галлы Малой Азии кастрировали себя, а также в кремниевом ноже, приписываемом Сету. В более поздние времена жертвоприношение, кастрация и расчленение проводились уже не на человеческих жертвах, а на животных. Вепрь, бык и козел символизировали богов Диониса, Загрея, Осириса, Таммуза и т. д. Обезглавливание быка «последствие было заменено принесением в жертву фаллоса, и подобным же образом его рога стали фаллическими символами. В Египте голову священного быка Осириса-Аписа использовать в "Ищу не разрешалось, ее бросали в Нил; и это согласуется с мифом о том, что фаллос Осириса, после его расчленения, исчез в Ниле. Связь между фаллосом и головой имеет величайшее значение в мифологических стадиях развития сознания.[64]
Здесь достаточно сказать, что они могут символизировать друг друга, и что обычно голова быка символизирует человеческий фаллос. Эту замену проще понять, если знать, что бык все еще появляется в современных сновидениях как архетипический символ сексуальности и плодородия.
Существует достаточное количество подтверждений нашего мнения, что на Крите ритуал плодородия первоначально также исполнялся Великой Матерью и ее сыном-любовником и заканчивался принесением его в жертву, но впоследствии на замену пришло жертвоприношение быка. Отдельные детали приобретают смысл, только если вставить их в целостную картину, а именно, архетипическое господство Великой Матери. Как и повсюду, Великая Мать богиня Крита, Деметра Греков как владычица подземного мира, является также богиней смерти.[65]
Умершие, названные Плутархом "деметриори", являются ее собственностью; ее земное лоно является лоном смерти, но вместе с тем и лоном плодородия, где зародилась вся жизнь.
Приравнивание Таммуза, Аттиса, Адониса, Эшмуна и т. д. к критскому Зевсу, кроме того, подкрепляется высказыванием, приписываемым Теодору из Монсуэтии:
"Критяне обычно говорили о Зевсе, что он был принцем, его разорвал дикий вепрь, и он был погребен".[66]
Вепрь является типичным символом обреченного сына-любовника, и убийство вепря — это мифологическое представление принесения его в жертву Великой Матери. На Этрусском бронзовом рельефе Великая Мать изображена в своей первоначальной форме как Торга, душащая обеими руками львов и широко расставившая ноги в ритуальном эксгибиционизме.[67]
Этот же фрагмент показывает и охоту на вепря, известную нам по критским и греческим картинам времен господства Крита.
Забой вепря — древнейший известный нам символ умерщвления сына-любовника Великой Матери. Здесь богиня плодородия выступает свиньей, и это в равной мере верно и в отношении Исиды, а позднее и в отношении элевсинской Деметры. Когда богиню-свинью вытесняет корова и вместо свиноподобной Исиды, например, которая все еще была связана со свиноподобным Сетом, появляется Хатор-Исида, в это же время и вепрь также заменяется быком.
Как мы видели, жатва и рубка деревьев являются эквивалентами смерти, расчленения и кастрации в ритуале плодородия; и на Крите обламывание веток и срывание фруктов, сопровождаемые оргиастическим священным танцем и причитаниями занимают важное место в обрядах.[68]
Таким образом, устанавливается канон последующих празднеств Адониса, во время которых жрецы носили женские одежды. Кроме того, ритуальное обновление царского титула на Крите, после каждого "большого года", состоящего из восьми лет правления, представляет близкую параллель египетскому празднику обновления Сед.
Точно так же, как обновление царского титула следует интерпретировать в качестве последующей замены первоначального принесения в жертву царя года, так и на Крите мы также можем проследить путь, ведущий от его кастрации и ежегодной смерти к замене их на человеческую, а затем на животную жертву и, в конце концов, к празднику обновления, когда царская власть восстанавливалась ритуально. Вероятно, таким образом можно объяснить человеческие жертвоприношения Минотавру, царю-быку Крита, согласно Греческой легенде, первоначально состоявшие в дани из семи юношей и девушек, а также чувства к быку царицы Пасифаи, матери Минотавра.
Из Египта, Африки и Азии и даже из Скандинавии накапливаются свидетельства, что человеческое жертвоприношение обеспечивало и продлевало силу царя.[69]
На Крите, как и в Египте, набирающий силу патриархат с сосредоточением власти в руках царя и его вельмож, несомненно, разрушил сюзеренитет матери-богини. В ходе этого процесса годичное Царствование было заменено властью одного царя, хотя вначале ему приходилось продлевать его силой оружия, но позднее оно стало беспрерывным царским правлением, продолжение которого освящали искупительные жертвоприношения и ежегодные обряды пролонгации и полного обновления.
Мы показали, что Крито-Микенская эра поклонения Великой Матери стыкуется с Малой Азией, Ливией и Египтом, но ее связующие звенья с греческим мифом и легендарной историей теперь представляются в совершенно ином свете. Историческая точность мифов доказывается снова; сомнения относительно их правдивости исходят из эпохи, когда были утеряны все знания об эгсйской культуре. И опять Бахофен оказался единственным, кто, благодаря своей проницательности в отношении мифа, на основании исторических свидетельств понял истинное содержание Критской культуры даже прежде, чем был выявлен фактический материал об Эгейской цивилизации.
От Европы и ее близости с быком, с критским и додонским Зевсом и с Дионисием мифология выводит всю мрачную критскую дистастию: Минос, Радамант и Сарпедон. Ее братом был Кадм, следов истории которого в Греции мы пока еще не обнаружили. Оба они — дети Агенора, царя Финикии, среди предков которого были Ливия, дочь Эпафа, и его мать Ио, странствующая молочно-белая лунная корова Микен. В Египте Эпафу поклонялись как быку Апису, а Ио — как Исиде.
Историческая связь между Ливией, Египтом, Финикией, Критом, Микенами и Грецией выражается в генеалогии. Точно также мы можем видеть символическую и мифологическую последовательность: белая луна-корова, микенская Ио, является египетской Исидой и критской Европой, в то время как с ними связаны критский бык Зевс-Дионис, египетский бык Апис и Минотавр.
Настолько же значимой является история Кадма, легендарного брата Европы, который пришел из Финикии, чтобы основать город Фивы. Это с ним Геродот связывает переход мистерий Осириса-Диониса из Египта к Пифагору; другими словами, Геродот прослеживает происхождение более поздних греческих мистерий и их пифагорейских и орфических предшественников через Финикию обратно к Египту. Он также связывает додонского Зевса, фаллического Гермеса и до-греческий или пелагический культ Карибов на острове Самотраки с Осирисом в Египте и с Амоном в Ливии. Прежде эта связь отрицалась наукой, но сегодня она очевидна, так как культурная неразрывность, которая связывает Ливию и Египет через ханаанскую Финикию и Крит с Грецией, подтверждается множеством фактических доказательств.
Основатель Фив Кадм находится в союзе с Афиной, но его отношение к Афродите и ее мужу Аресу крайне двойственно. Он убивает хтонического дракона, сына Ареса, но женится на Гармонии, дочери Ареса и Афродиты. Корова с лунным серпом вместо рогов, ведущая! его из Дельф, основанных Критянами, к месту, где должны будут возведены Фивы, и которую он там приносит в жертву, является древней матерью и лунной богиней до-греческих времен. Она руководит его жизнью и жизнью его детей и оказывается более могущественной, чем его помощница Афина.[70]
В дочерях Кадма просматривается образ древней богини-коровы Афродиты, и в них проявляется ужасная мифологическая сила Матери Богини. Одной из его дочерей является Семела, мать Диониса. Даже несмотря на то, что как смертная любовница Зевса, она погибает в его молнии, она остается богиней, родившей бога. Его вторая дочь — Ино. В приступе безумия она бросается в море вместе со своим сыном Милекертом. Милекерт относится к циклу обреченных сыновей-любовников, их убивают и оплакивают, им поклоняются посредством оргиастических обрядов. Его третьей дочерью является Агава, мать Пентея; она также страшная мать, ибо в безумии оргии убивает и разрывает на куски своего сына и, торжествуя, уносит его окровавленную голову. Сам Пентей становится Дионисом-Загреем, расчлененным богом, которому он пытался противиться. Четвертая дочь — Автоноя, мать Актеона, юного охотника, который нечаянно увидел девственную Артемиду в ее наготе и, охваченный ужасом, бежал от нее в образе оленя, только для того чтобы быть разорванным на куски своими собственными гончими. Снова превращение в животное, расчленение и смерть. Девственная Артемида, богиня лесов, является до-греческой формой Страшной Матери богини, так же, как и Артемида Эфеса, Беотии и т. д.