Как уже указывалось, политика идентичности, направленная вовне города, адресованная зарубежным партнёрам, требует проведения этой же политики идентичности внутри города, с целью недопущения т.н. “двойных стандартов”. Однако, проведение такой политики идентичности внутри региона, может наталкиваться на ряд препятствий. Если политика “гендерного равноправия”, политика толерантности и др., в большей или меньшей степени находит отражение в реальности, то совсем иначе дело обстоит с теми чертами образа города, которые подразумевают включение общественности в политическую жизнь. Такое нововведение городской администрации, как публичные слушания, было встречено вполне справедливыми негативными газетными публикациями с заголовками “Публичные слушания прошли без публики”. На деле, публичные слушания, посвященные проблемам строительства в Выборге, оказались обсуждением проблем в кругу заинтересованных лиц, где присутствовали “докладчики, сотрудники администрации и представители коммунальных предприятий, плюс один газетчик”[92]. Оставляя за скобками вопрос об особенностях массового поведения, не ясным остаётся смысл проведения общественных слушаний, где обсуждаются уже фактически принятые решения. В подобных ситуациях, имидж, экспортируемый во вне города, перестаёт соответствовать имиджу проводимых мероприятий внутри местного сообщества. Что в конечном итоге ставит под сомнение смысл проведения политики идентичности.
Заключение
Международное измерение является той ключевой базой, в связи с которой конструируется и проводится политика идентичности. Такая политика идентичности имеет три адресата. Во-первых, она направлена на иностранных партнёров, во-вторых, на другие города и территории России, в – третьих, внутрь самого города. Конструирование политики идентичности, связанное с международными связями, в отношении различных адресатов преследует разные цели.
В отношении иностранных партнёров политика идентичности направлена на формирование положительного имиджа города и повышение интереса к городу со стороны международного сообщества с целью привлечения ресурсов из-за рубежа и превращения приносящего выгоды приграничного сотрудничества в устойчивый институт.
В отношении других городов и территорий, международное измерение политики идентичности используется как доказательство вестернизации города, что формирует его отличия как европейского города по сравнению с другими городами и регионами России.
И, наконец, международное измерение политики идентичности, направленное внутрь города преподносится элитами как главный источник развития города и используется в качестве аргумента для упрочения собственного статуса.
Важно то, что политика идентичности, конструируемая в отношении иностранных партнёров, в конечном итоге определяет конструирование этой политики на двух других уровнях.
Эффективность политики идентичности в конечном итоге зависит от уровня иностранного партнёра, с которым осуществляется сотрудничества. Та, она фактически не имеет значения в процессе взаимодействия города и Европейского союза в рамках различных программ. Это происходит потому, что в масштабах ЕС голос небольшого города просто не будет услышан, а включённость города с сеть сотрудничества можно будет объяснить только с точки зрения географии. Тогда как в процессе сотрудничество непосредственно с Финляндией, Швецией или их составными частями, политика идентичности может играть значимую роль в процессе международных связей.
Кроме того, в отношении иностранных партнёров использование географического или исторического источника в формировании политики идентичности выполняет функцию скорее легитимации этого сотрудничества, тогда как использование т.н. нормативного источника будет являться важным с точки зрения превращение сотрудничества в устойчивый институт. Нормативный источник будет важен с точки зрения формирования общего пространства и предсказуемости действий. Для международных связей политика идентичности, основанная на адаптации западных норм в городской политической жизни действительно важна в качестве “катализатора” или дополнительного инструмента их дальнейшей институционализации. И в сочетании с различными проявлениями “восстановления прерванных традиций” может давать позитивный эффект.
Международным связям в политике идентичности города Выборга отводится, безусловно, значительное место потому, что результаты этого сотрудничества и его развитие оказывают действительно важное для города значение. Однако, не возможно поставить вопрос таким образом, что от успеха или провала проведения политики идентичности зависит сам факт развития сотрудничества. Это, безусловно, было бы преувеличением. Очевидно, что оно будет так или иначе осуществляться, поскольку Выборг является приграничным городом, и интересы элит во многом с неизбежностью будут связаны с заграничными территориями. В этом, пожалуй, будет отличие от неприграничных городов и регионов, которым надо прилагать значительные усилия для привлечения иностранных партнёров.
Скорее здесь резоннее ставить вопрос о качестве этого сотрудничества в смысле извлечения реальных выгод, как для города, так и для элит. Важно чтобы Выборг был не только реципиентом европейских программ и предложений, но реальным субъектом трансграничного взаимодействия, способным формулировать собственные стратегии и предложения. И здесь политика идентичности, проводимая в связи с трансграничным взаимодействием, является действительно важным инструментом, по крайней мере, на этапе формулирования таких предложений и стратегий. Однако, закрепление за городом репутации действительно значимого субъекта приграничного сотрудничества и надёжного партнёра потребует не только грамотного проведения политики идентичности в отношении международных связей, но воплощения на практике тех преимуществ, которые пока не имеют отношения к действительности.
Сейчас можно говорить о том, что международное измерение в политике идентичности ещё долго будет оставаться определяющим, поскольку сегодня перед элитами города стоит цель “создание заграничного образца жизни и управления в России”, когда, например, “москвичи могли бы всё посещать в Выборге, не пересекая границу”[93].
Однако, можно заметить, что в Выборге в формировании и продвижении международного измерения политики идентичности участвуют не только элиты. Безусловно, по причине благоприятного для этого географического положения города, в этом процессе участвуют и некоммерческие общественные организации, различные творческие союзы. Эти организации аналогичным с элитами образом могут получать выгоды от сотрудничества устанавливая контакты напрямую и затем транслировать политику идентичности через организацию совместны мероприятий и СМИ. Но этот вопрос требует специального исследования.
Примечания
[1] См. Борисов С. Внешнеполитическая деятельность российских регионов как атрибут их политической самоидентификации //http://pubs.carnegie.ru; Рыхтик М.И. Региональный фактор во внешней политике государства // Регион в составе федерации: политика, экономика, право . Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1999
[2] Об этом понятии см. Белокурова Е. Петрозаводск : ресурсные сдвиги и ограниченный консенсус в кн. Автономия или контроль ? Реформа местной власти в городах России, 1991-2001, С.229
[3] Морозов В.Е. Мифология Санкт-Петербурга и транснациональные процессы в регионе Балтийского моря //http://www.edc.spb.ru/conf2001/Morozov.html; Joenniemi P. The new Saint-Petersburg: a case of border-making or border braking? Working Paper No.37/ 2001. Copenhagen : Copenhagen Peace Research Institute, 2001; Марин А. В поисках европейской идентичности на Севере России: парадипломатическая деятельность республики Карелия. - Российские регионы в мировом пространстве: между глобализмом и протекционизмом. Материалы круглого стола/ Под ред. Макарычева А. С. Нижний Новгород, 2002
[4] Малякин И. Три возраста региональной мифологии , Pro et Contra, Т. 5, №1, Зима, 2000
[5] Магомедов А. Мистерия регионализма Мистерия регионализма. Региональные правящие элиты и региональные идеологии в современной России: модели политического воссоздания “снизу” (сравнительный анализ на примере республик и областей Поволжья). М.: Московский общественный научный фонд; 2000
[6] Гельман В., Попова Е. Региональные политические элиты и стратегии региональной идентичности в современной России в кн. Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана и Т. Хопфа . – Спб.: М.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге; Летний Сад, 2003