Подсознание ребенка может очень легко подхватить случайную реплику и превратить ее сначала в постгипнотическое внушение, а затем и в идефикс: таким образом возникнет условный рефлекс, на основе которого может вырасти новая привычка, а то и черта характера.
Внушаемость, как было замечено, резко возрастает под воздействием сильных эмоций. Доктор Джордж Эстабрукс из Колгейтского_ университета в своей книге «Гипноз» («Даттон», Нью-Йорк) утверждает, что в момент глубокого интенсивного переживания подсознание человека действует как фонограф, механически записывая все, что происходит вокруг. Позже, в силу каких-то ассоциаций, запись в подсознании «оживает» и реализуется как самое обычное постгипнотическое внушение.
Приведу небольшой пример. На курсах гипнотерапии в Мехико-Сити был проведен любопытный демонстрационный сеанс. На сцену вышла доктор Р., сорокалетняя женщина-врач, с детства страдавшая хронической диареей; никакие лекарства ей не помогали.
Под гипнозом выяснилась причина — острое желудочно-кишечное заболевание, перенесенное в возрасте полутора лет. Положение девочки одно время казалось столь безнадежным, что отчаявшиеся родители даже закупили уже участок на кладбище.
Повинуясь внушению, доктор Р. осуществила частичную возрастную регрессию, самостоятельно выявила в памяти ключевой момент, пережила его вновь всеми пятью чувствами и, возвратившись в настоящее, рассказала присутствующим о своих впечатлениях.
... Она почувствовала себя на руках у матери, ощутила страшную слабость и тошноту, услышала, как плачут ее родители. Внезапно на этом фоне мужской голос произнес по-испански: «Нет, это у нее уже не пройдет». Оказалось, доктор таким образом решил сообщить несчастным людям о том, что дочь их обречена. На вопрос оператора о том, эта ли реплика послужила причиной хронического кишечного расстройства, единственного симптома, который в детском сознании был связан с болезнью, доктор Р. движением пальца ответила: «Да».— «Теперь, когда вы узнали об этом, когда вы поняли, почему всю жизнь вас преследует то, что осталось в наследство от детской болезни, сможете ли вы отказаться от своего симптома и выздороветь наконец окончательно?» — продолжал оператор. Ответ был утвердительным.
Когда шесть месяцев спустя я случайно повстречал доктора Р., она была совершенно здорова: расстройство прекратилось сразу же, в тот самый день.
Между тем возникает вопрос: как мог младенец, еще не владевший речью, понять слова, сказанные доктором? Согласно одному из возможных объяснений подсознание девочки просто записало в себе все происходившее вокруг как набор звуков и образов, а позже, «проявив» идею, выполнило ее как постгипнотическое внушение.
Пациенты, регрессирующие под гипнозом, чтобы заново пережить какой-то момент своего далекого прошлого, обычно утверждают, что отчетливо «слышат» все говорившееся вокруг них. Труднее всего, конечно же, представить научное тому доказательство: где действительно гарантия, что все это не просто слуховые галлюцинации? Что ж, воспоминания доктора Р. были, очевидно, вполне реальны: в противном случае механизм регрессии попросту не сработал бы.
Та же самая фраза: «Нет, у нее это уже не пройдет» — на долгие годы расстроила здоровье другой моей пациентки, женщины средних лет, всю жизнь страдавшей мучительным кашлем. С помощью идеомоторного опроса удалось выяснить, что в четырехлетнем возрасте девочка перенесла коклюш и получила осложнение, настолько тяжелое, что врач счел нужным предупредить родителей о возможном
23
летальном исходе. Девочка выжила и выздоровела, но злосчастная фраза: «Нет, у нее это уже не пройдет» — «зацепила» собою внешний симптом болезни, кашель, и протащила его через всю жизнь.
Более чем своеобразную роль сыграл эффект внушения в жизни одной очень привлекательной молодой особы. В ходе гипнотерапии она осуществила частичную возрастную регрессию с тем, чтобы вновь испытать крайне неприятное переживание десятилетнего возраста. «Не смей больше говорить «нет»! — кричала разъяренная мать, избивая ребенка. — Чтоб я больше не слышала от тебя этого слова!»
«Если б вы только знали, как мне бывало стыдно: ни разу в жизни я не нашла в себе силы, чтобы хоть кому-нибудь отказать,— призналась она чуть позже.— Сколько же я наделала глупостей, и все из-за этого проклятого слова «нет». Выговорить его у меня просто язык не поворачивался!»
Ни хирурги, ни анестезиологи в большинстве своем даже не подозревают о том, что «внутренний разум» человека, находящегося без сознания (неважно, от удара ли по голове или под действием наркотического средства), воспринимает абсолютно все, что происходит вокруг. На это не раз обращали наше внимание выдающиеся специалисты — гинеколог доктор Чик и анестезиолог доктор Л.С.Вулф. Доказательство тому всегда можно получить под гипнозом: возвращаясь мысленно к моменту операций, бывший пациент с большой точностью и нередко к изумлению присутствующих врачей-очевидцев воспроизводит все происходившее в операционной, пока он был без сознания. В такие моменты подсознание как раз и схватывает разного рода неосторожные реплики, превращая их затем в негативные внушения. Некоторые из них действуют мгновенно и самым роковым образом: по мнению Вулфа, смерть на операционном столе от внушения — дело обыденное. Достаточно лишь хирургу бросить невзначай ассистенту: «Злокачественная, никаких шансов...»
Грамотный специалист будет не только крайне осторожен в разговорах во время операции, но и приободрит лежащего без сознания пациента, пожелает ему скорейшего выздоровления, предотвратит внушением приступ тошноты, снимет вероятность послеоперационного шока.
Тридцатилетний Ричард С. пришел ко мне после годового курса психоанализа, не принесшего никаких результатов. Выяснилось, что долгие годы его мучает ненависть... к собственному отцу!
· Совершенно не понимаю, что со мной происходит,— признался Ричард.— Отец мой по профессии врач, всегда был очень добр ко мне, если изредка и наказывал, то всегда задело. Я испытываю к нему огромную нежность и... ненавижу одновременно! Просто какое-то раздвоение личности...
«Нащупав» с помощью идеомоторного опроса событие, послужившее причиной столь странного отношения к близкому человеку, я ввел Ричарда в гипнотический транс и перенес его внушением в прошлое, к восемнадцатилетнему возрасту — именно тогда молодому человеку пришлось перенести операцию по удалению миндалин. Ричард был уже под наркозом, когда, по его словам, неожиданно в кабинете появился отец...
· Странно,— пробормотал мой пациент в трансе,— я и не знал, что он был тогда рядом, но... Я слышу его голос. Он говорит... Он называет меня «ублюдком»! Ах, вот в чем дело... Действительно, иногда я над этим задумывался: родной ли он мне отец?..
Я предложил Ричарду вернуться чуть-чуть назад и внимательнее прислушаться к голосу отца.
· Ну да, все правильно, он говорит мне: «Ублюдок ты, ублюдок и больше никто!» Впрочем, нет, не мне, а доктору Джемисону. Тот выгоняет его из кабинета, а отец сердится и ругается на чем свет стоит. А вообще-то с Джемисоном они давние друзья...
· Итак, отец в операционной называл «ублюдком» не вас. Теперь вы в полной мере осознаете свою ошибку. Понимаете ли вы, что не должны его ненавидеть? Что он заслуживает лишь самых добрых чувств?
· Ну конечно. Теперь мне все ясно. Он имел в виду совсем не меня. Как я рад, что узнал об этом.
Случилось так, что в ту самую минуту за Ричардом зашел отец, и я попросил его вспомнить о том, что происходило тогда в операционной. Доктор подтвердил рассказ сына слово в слово, рассказал о том, как действительно страшно рассердился на приятеля, вытолкавшего его за порог. Вскоре после операции поведение молодого человека странно переменилось; отец долго мучился догадками, но понять причин неожиданного разлада так и не смог. Беседа наша положила конец всем неприятностям: ни намека на какую-то трещину в их взаимоотношениях, насколько мне известно, больше не возникало.
Элементы «органической речи». Так называют психиатры те стандартные фразы, которыми жалуемся мы друг другу на всяческие неприятности: «меня тошнит уже от...», «больно видеть...», «голова идет кругом...», «не перевариваю...», «сидит в печенках...» и так далее. Оказывается, каждую из заложенных в них идей наше подсознание может воспринять как внушение и реализовать физиологически.
У одного бизнесмена (назовем его мистером X.) с некоторых пор появился крайне неприятный привкус во рту. Он потерял аппетит, и вскоре началось быстрое истощение организма. Лечащий врач, не обнаружив отклонений органического характера, направил его ко мне.
Все началось с того дня, когда мистер X. был вызван в суд свидетелем по делу руководителя промышленной компании, с которой его собственная фирма поддерживала тесные связи. Он опасался одного-единственного вопроса: честный ответ немедленно отправил бы подсудимого за решетку, а его самого полностью разорил бы. К счастью для мистера X., вопрос этот на суде задан не был.
Заканчивая свой рассказ, пациент случайно заметил: «В общем, паршивый привкус остался у меня от этого дела... -И воззрился на меня в изумлении.— Вы полагаете... все из-за этого? Ну да, именно после суда все это у меня и началось...»
Мистер X. поставил себе точный диагноз. Остается только добавить, что сыграло тут свою роль и чувство вины: пациент оказался невольным соучастником сделки, которая обошлась его собственной компании в несколько сот миллионов долларов. Совесть требовала, чтобы он рассказал окружному судье все, что было ему известно по этому делу, но... страх за собственное будущее оказался сильнее.
Я поговорил с мистером X., объяснил, что, разрушая собственное здоровье, он наказывает не столько себя самого, сколько семью, любящих его людей. Может быть, все-таки долг перед ними важнее интересов фирмы?.. То ли мои уговоры подействовали, то ли сработало само по себе осознание причин случившегося — как бы то ни было, у мистера X. вскоре вновь появился очень неплохой аппетит.