Она сомкнула веки, сжала их в темноте, пытаясь думать. Почему Резидент сказал так о Пекаре, который ненавидит патрульных и спас их троих? Почему, когда все запуталось как нельзя больше, этот Пекарь явился и действовал так быстро и уверенно? Может быть, все подстроено заранее, и Пекарь давно уже ожидал того, что случилось потом?..
- Алло! Вы еще здесь?
Она окаменела, когда луч света упал прямо на нее. Потом опомнилась и медленно натянула простыню до шеи. Луч погас. Ей не нужно было догадываться, кто спрашивал. Его широкие плечи смутно рисовались в полусвете, просачивающемся сзади.
- Я думал, ты ушла вместе с ним.
- С кем, сударь? - тихо спросила Валона.
- С Резидентом. Ты знаешь, девушка, что он ушел. Не пробуй притворяться.
- Он вернется, сударь.
- Он сказал, что вернется? Он ошибся. Патрульные поймают его. Он не очень хитер, твой Резидент, иначе бы он увидел, что я оставил дверь открытой нарочно. Ты тоже собираешься уходить?
- Я подожду Резидента.
- Как угодно. Ждать придется долго. Уйдешь, когда захочешь.
Снова вспыхнул луч света и заскользил по полу, пока не нашел худое, бледное лицо Рика. Веки Рика судорожно сжались от света, но он продолжал спать.
- А вот этого человека тебе лучше оставить здесь. Если ты решила уйти, дверь открыта, но не для него.
- Он только бедный, больной парень... - начала Валона высоким, испуганным голосом.
- Да? Ну, так я собираю бедных, больных парней, и этот останется тут. Помни это!
Луч света словно приковался к спящему лицу Рика.
УЧЕНЫЙ
Доктор Селим Джунц терял терпение уже целый год, но к нетерпению нельзя привыкнуть даже со временем. Скорей наоборот. Тем не менее этот год научил его, что Саркитскую Разведку нельзя торопить; тем более что сами сотрудники были по большей части переселенными флоринианами и поэтому страшно дорожили своим достоинством.
Однажды он беседовал со стариком Эблом - транторианским посланником, прожившим на Сарке так долго, что его башмаки пустили корни здесь; Джунц спросил, почему саркиты позволяют служить в своих собственных государственных учреждениях тем самым людям, которых они искренне презирают.
Эбл прищурился над кубком зеленого вина.
- Политика, Джунц, - сказал он. - Политика. Все дело в практической генетике, проводимой с саркитской логикой. Сами по себе они мелки, нестоящий народ, эти саркиты, и важны лишь постольку, поскольку владеют неистощимой золотой россыпью - Флориной. Поэтому они каждый год снимают сливки с ее городов и поселков и привозят цвет флоринианской молодежи на Сарк для обучения. Посредственных сажают заполнять бланки и подписывать заявления, а по-настоящему умных отправляют обратно на Флорину, чтобы они стали резидентами, этими туземными правителями городов. Самые разумные элементы на Флорине искренне преданы делу саркитов, так как пока они служат Сарку, о них хорошо заботятся, а как только они от Сарка отвернутся, то самое большее, на что они смогут надеяться, - вернуться к флоринианскому существованию. А это неважная вещь, друг мой, совсем неважная.
Старый дипломат одним глотком допил вино и продолжал:
- Далее. Ни резиденты, ни сотрудники учреждений на Сарке не могут иметь детей, не теряя своего положения. Даже от флоринианских женщин. О смешанных браках с саркитами и говорить нечего. Таким образом, лучшая часть флоринианских генов все время уходит из обращения, так что в конце концов Флорина будет населена только дровосеками и водоносами.
- Но тогда сами саркиты останутся без служащих, не так ли?
- Это дело будущего.
Итак, сейчас доктор Джунц, космоаналитик, сидел в одной из внешних приемных Департамента по флоринианским делам и нетерпеливо ждал минуты, когда его вызовут, пока низшие служащие-флориниане беспрерывно спешили по бюрократическим лабиринтам. Наконец его провели в роскошно обставленный кабинет и указали кресло перед столом Клерка Младшего Секретаря. Ни один флоринианин не мог быть чем-либо большим, чем Клерк, независимо от того, сколько нитей подлинного действия держит он в своих руках. Младший и Старший Секретари по флоринианским делам были, конечно, саркитами, и хотя Джунц мог встречаться с ними в обществе, он знал, что никогда не встретит их в учреждении.
Клерк тщательно просматривал картотеку, разглядывая каждый мелко исписанный листок так, словно там содержались секреты всей Вселенной. Он был молодой, вероятно, недавно кончил школу; как у всех флориниан, у него были очень светлые волосы и кожа. Наконец он отложил в сторону бумаги и произнес:
- Судя по записям, вы бывали в этом учреждении и раньше?
- Да, бывал, сударь, - сказал с некоторой резкостью доктор Джунц.
- Но не в последнее время?
- Но не в последнее время.
- Вы все еще разыскиваете того космоаналитика, исчезнувшего... - Клерк перебрал листки, - ...более одиннадцати месяцев назад?
- Совершенно верно.
- За все это время, - продолжал Клерк, - не встречалось никаких следов этого человека и не было доказательств, что он когда-либо вообще находился на саркитской территории.
- Последнее сообщение от него, - произнес ученый, - было получено из пространства близ Сарка.
Клерк взглянул на него; бледно-голубые глаза на мгновение сосредоточились на Джунце, потом опустились.
- Возможно, но его присутствие на Сарке не доказано.
Не доказано! Губы Джунца плотно сжались. Именно этот ответ, все более и более категорический, он получал от Межзвездного Космоаналитического Бюро за последние месяцы.
"Нет доказательств, доктор Джунц. Нам кажется, что вы могли бы найти лучшее применение своему времени, доктор Джунц. Бюро заботится о том, чтобы поиски продолжались, доктор Джунц".
Все это означало: "Перестаньте швыряться деньгами, Джунц!"
Это началось, как правильно сказал Клерк, одиннадцать с половиной месяцев назад по Межзвездному стандартному времени. За два дня до того, как Джунц опустился на Сарк, намереваясь произвести обычную инспекцию отделений Бюро на этой планете. Его встретил представитель МКБ, молодой человек, непрестанно жевавший какой-то эластичный продукт химической промышленности Сарка.
Инспекция почти уже закончилась, когда местный представитель, вспомнив о чем-то, отправил свою эластичную жвачку за коренные зубы и сказал:
- Сообщение от одного из наблюдателей, доктор Джунц. - И протянул листок.
Джунц прочел вслух:
"Прошу сохранять прямую кодированную линию Главштаба МКБ для подробного сообщения о деле чрезвычайной важности. Затронута вся Галактика. Делаю посадку по минимальной траектории".
Агент развеселился.
- Представьте только, сударь! "Затронута вся Галактика". Это здорово, даже для наблюдателя. Я вызвал его по межзвездной связи, когда получил сообщение, и хотел добиться толку, но мне не удалось. Он твердил только, что в опасности находится жизнь каждого из обитателей Флорины. Понимаете, там полмиллиарда человек. Он был похож на психопата. Поэтому, откровенно говоря, мне не хочется встречаться с ним наедине, когда он опустится. Что вы предлагаете?
- У вас есть запись вашего разговора?
- Да, сударь. - Он порылся в карманах. - Вот.
Это был кусочек ленты. Джунц пробежал его в аппарате и нахмурился.
- Это копия, да?
- Я послал оригинал в Бюро Межпланетного Транспорта на Сарке. Я думал, лучше всего будет встретить его с каретой "Скорой помощи". Ему, наверно, очень плохо.
Джунцу хотелось согласиться с молодым человеком. Когда одинокие аналитики космических глубин сходят с ума, реакции у них могут быть очень сильными. Джунц задумался.
- Погодите. Вы сказали так, словно он еще не сел?
Агент казался удивленным.
- Я думаю, он сел, но мне никто не сообщал об этом.
- Ну так вызовите Транспорт и спросите о подробностях. Психопат он или нет, но подробности должны быть записаны.
Джунц пришел туда на следующий день для последней проверки перед отлетом. У него было много дел на других планетах, и он спешил. Почти уже уходя, он спросил оборачиваясь:
- Ну, что с нашим наблюдателем?
- Ах да, я совсем забыл, - спохватился агент. - Транспорт о нем ничего не знает. Я послал энергетический спектр его гиператомного двигателя, и они сказали, что его корабля нет нигде в пространстве.
Джунц решил отложить свой отъезд на сутки. На следующий день он побывал в Бюро Межпланетного Транспорта в городе Сарке, столице планеты. Тут он впервые встретился с флоринианскими бюрократами, но те качали головами ему в ответ. Они получили сообщение о предполагаемой высадке одного аналитика из МКБ. Да, но корабль не садился.
- Но, это важно, - настаивал Джунц. - Человек очень болен.
Получили ли они копию записи его разговора с агентом из МКБ? Они широко раскрывали глаза. Копию? Никто не мог вспомнить, что получал что-нибудь. Они сожалели, что человек болен, но никакой корабль МКБ не опускался здесь.
Джунц вернулся к себе в отель и долго размышлял обо всем этом. Прошел еще один срок, назначенный им для отъезда. Он сменил свою комнату на другую, более приспособленную к длительному пребыванию. Он устроил себе свидание с Лудиганом Эблом, транторианским посланником.
Следующий день он провел, читая книги по истории Сарка; и когда время встречи с Эблом пришло, его сердце билось с тихой, еле сдерживаемой яростью. Это не пройдет им даром...
Старый Посланник принял его как гостя, потряс ему руку, вызвал механического бармена и на первых двух стаканах не допускал никаких разговоров о делах. Джунц воспользовался случаем для полезной болтовни, спросил о Флоринианской Гражданской Службе и выслушал лекцию о практической генетике на Сарке. Гнев его усилился. И все-таки он спокойно начал излагать историю, рассказывая ее экономно-скупо. Эбл не перебивал.
Когда Джунц замолчал, он спросил:
- Послушайте, вы знаете этого исчезнувшего?
- Нет.