-- Так мало времени, -- сказал он. -- Так мало времени осталось, и я настоятельно требую, чтобы меня не беспокоили.
-- Мы вас не обеспокоим, сэр, -- добродушно сказал Блор. -- Мы просто обходим остров. Хотим, знаете ли, проверить, не прячется ли кто здесь.
Генерал помрачнел.
-- Вы не понимаете, ничего не понимаете, -- сказал он. -- Пожалуйста, уходите.
Блор оставил старика. Догнав своих спутников, он сказал:
-- Старик спятил... Порет какую-то чушь...
-- Что он вам сказал? -- полюбопытствовал Ломбард.
Блор пожал плечами.
-- Что у него нет времени. И чтобы его не беспокоили.
Армстронг наморщил лоб.
-- Интересно, -- пробормотал он.
Обход был, в основном, закончен. Трое мужчин стояли на вершине скалы и глядели на далекий берег. Ветер свежел.
-- Рыбачьи лодки сегодня не вышли, -- сказал Ломбард. -- Надвигается шторм. Досадно, что деревушку отсюда не видно, а то можно было бы подать сигнал.
-- Надо будет разжечь костер вечером, -- предложил Блор.
-- Вся штука в том, -- возразил Ломбард, -- что это могли предусмотреть.
-- Как, сэр?
-- Откуда мне знать? Сказали, что речь идет о розыгрыше. Мол, нас нарочно высадили на необитаемом острове, поэтому на наши сигналы не надо обращать внимания и тому подобное. А может, -- распустили в деревне слухи, что речь идет о пари. Словом, сочинили какую-нибудь ерунду.
-- И по-вашему, этому поверили? -- усомнился Блор.
-- Во всяком случае, это куда достовернее, чем то, что здесь происходит, -- сказал Ломбард. -- Как, по- вашему, если бы жителям Стиклхевна сказали, что остров будет изолирован от суши, пока этот анонимный мистер Оним не поубивает всех своих гостей, они бы поверили?
-- Бывают минуты, когда я и сам в это не верю.
И все же... -- выдавил Армстронг.
-- И все же... -- оскалился Ломбард, -- как вы сами признали, доктор, это именно так!
-- Никто не мог спрятаться внизу? -- сказал Блор, оглядывая берег.
-- Вряд ли, -- покачал головой Армстронг, -- утес совершенно отвесный. Где тут спрячешься?
-- В утесе может быть расщелина. Будь у нас лодка, мы могли бы объехать вокруг острова, -- сказал Блор.
-- Будь у нас лодка, -- сказал Ломбард, -- мы бы теперь были на полпути к суше.
-- Ваша правда.
Тут Ломбарда осенило.
-- Давайте убедимся, -- предложил он, -- есть только одно место, где может быть расщелина, -- вон там, направо, почти у самой воды. Если вы достанете канат, я спущусь туда и сам проверю.
-- Отличная мысль, -- согласился Блор, -- попробую достать какую-нибудь веревку. -- И он решительно зашагал к дому.
Ломбард задрал голову. Небо затягивалось тучами. Ветер крепчал. Он покосился на Армстронга.
-- Что-то вы притихли, доктор. О чем вы думаете?
-- Меня интересует, -- не сразу ответил Армстронг, -- генерал Макартур -- он совсем спятил или нет?
Все утро Вера не находила себе места. Она избегала Эмили Брент -- старая дева внушала ей омерзение. Мисс Брент перенесла свое кресло за угол дома, уселась там в затишке с вязаньем. Стоило Вере подумать о ней, как перед ее глазами вставало бледное лицо утопленницы, водоросли, запутавшиеся в ее волосах... Лицо хорошенькой девушки, может быть, даже чуть нахальное, для которой ни страх, ни жалость уже ничего не значат. А Эмили Брент безмятежно вязала нескончаемое вязанье в сознании своей праведности.
На площадке в плетеном кресле сидел судья Уоргрейв. Его голова совсем ушла в плечи. Вера глядела на судью и видела юношу на скамье подсудимых -- светловолосого, с голубыми глазами, на чьем лице ужас постепенно вытесняло удивление. Эдвард Ситон. Ей виделось, как судья своими сморщенными руками накидывает ему черный мешок на голову и оглашает приговор...
Чуть погодя Вера спустилась к морю и пошла вдоль берега. Путь ее лежал к той оконечности острова, где сидел старый генерал. Услышав шаги, Макартур зашевелился и повернул голову -- глаза его глядели тревожно и одновременно вопросительно. Вера перепугалась. Минуты две генерал, не отрываясь, смотрел на нее. Она подумала: "Как странно. Он смотрит так, будто все знает..."
-- А, это вы, -- сказал, наконец, генерал, -- вы пришли...
Вера опустилась на землю рядом с ним.
-- Вам нравится сидеть здесь и смотреть на море?
-- Нравится. Здесь хорошо ждать.
-- Ждать? -- переспросила Вера. -- Чего же вы ждете?
-- Конца, -- тихо сказал генерал. -- Но ведь вы это знаете не хуже меня. Верно? Мы все ждем конца.
-- Что вы хотите этим сказать? -- дрожащим голосом спросила Вера.
-- Никто из нас не покинет остров. Так задумано. И вы это сами знаете. Вы не можете понять только одного: какое это облегчение.
-- Облегчение? -- удивилась Вера.
-- Вот именно, -- сказал генерал, -- вы еще очень молоды... вам этого не понять. Но потом вы осознаете, какое это облегчение, когда все уже позади, когда нет нужды нести дальше груз своей вины. Когда-нибудь и вы это почувствуете...
-- Я вас не понимаю, -- севшим голосом сказала Вера, ломая пальцы. Тихий старик вдруг стал внушать ей страх.
-- Понимаете, я любил Лесли, -- сказал генерал задумчиво. -- Очень любил...
-- Лесли -- это ваша жена? -- спросила Вера.
-- Да... Я любил ее и очень ею гордился. Она была такая красивая, такая веселая! -- минуту-две он помолчал, потом сказал: -- Да, я любил Лесли. Вот почему я это сделал.
-- Вы хотите сказать... -- начала было Вера и замялась.
Генерал кивнул.
-- Что толку отпираться, раз мы все скоро умрем?
Я послал Ричмонда на смерть. Пожалуй, это было убийство. И вот ведь что удивительно -- я всегда чтил закон.
Но тогда я смотрел на это иначе. У меня не было угрызений совести. "Поделом ему!" -- так я тогда думал. Но потом...
-- Что -- потом? -- зло спросила Вера.
Генерал с отсутствующим видом покачал головой.
-- Не знаю, -- сказал он. -- Ничего не знаю, только потом все переменилось. Я не знаю, догадалась Лесли или нет... Думаю, что нет. Понимаете, с тех пор она от меня отдалилась. Стала совсем чужим человеком. А потом она умерла -- и я остался один...
-- Один... один, -- повторила Вера, эхо подхватило ее слова.
-- Вы тоже обрадуетесь, когда придет конец, -- закончил Макартур.
Вера рывком поднялась на ноги.
-- Я не понимаю, о чем вы говорите, -- рассердилась она.
-- А я понимаю, дитя мое, я понимаю...
-- Нет, не понимаете. Вы ничего не понимаете.
Генерал уставился на горизонт. Он словно перестал ее замечать.
-- Лесли... -- позвал он тихо и ласково.
Когда запыхавшийся Блор вернулся с мотком каната, Армстронг стоял на том же месте и вглядывался в морскую глубь.
-- Где мистер Ломбард? -- спросил Блор.
-- Пошел проверить какую-то свою догадку, -- сказал Армстронг. -- Сейчас он вернется. Слушайте, Блор, я беспокоюсь.
-- Все мы беспокоимся.
Доктор нетерпеливо махнул рукой:
-- Знаю, знаю. Не об этом речь. Я говорю о старике Макартуре.
-- Ну и что, сэр?
-- Мы ищем сумасшедшего, -- мрачно сказал Армстронг. -- Так вот, что вы скажете о генерале?
-- Думаете, он маньяк? -- вытаращил глаза Блор.
-- Я бы этого не сказал. Вовсе нет, -- ответил Армстронг неуверенно, -- хотя я, конечно, не психиатр. Кроме того, я с ним не разговаривал и не имел возможности присмотреться к нему.
-- Он, конечно, в маразме, -- недоверчиво сказал Блор. -- Но я бы никогда не подумал...
-- Пожалуй, вы правы, -- прервал его Армстронг, -- убийца скорее всего прячется на острове. А вот и Ломбард.
Они тщательно привязали канат.
-- Думаю, что помощь не понадобится, -- сказал Ломбард. -- Но на всякий случай будьте начеку. Если я резко дерну, тащите.
Минуту-другую они следили за Ломбардом.
-- Карабкается, как кошка, -- неприязненно сказал Блор.
-- Наверное, немало полазил по горам в свое время, -- отозвался Армстронг.
-- Возможно.
На какое-то время воцарилось молчание, потом отставной инспектор сказал:
-- Любопытный тип. А знаете, что я думаю?
-- Что?
-- Не внушает он мне доверия.
-- Это почему же?
Блор хмыкнул.
-- Затрудняюсь сказать. Только я бы ему палец в рот не положил.
-- У него, должно быть, бурное прошлое, -- сказал Армстронг.
-- Не столько бурное, сколько темное, -- возразил Блор, с минуту подумал, потом продолжал: -- Вот вы, например, доктор, вы случаем не прихватили с собой револьвер?
Армстронг вытаращил глаза:
-- Я? Господи Боже, ну, конечно, нет. С какой стати?
-- А с какой такой стати мистер Ломбард прихватил его?
-- В силу привычки, наверное, -- неуверенно предположил Армстронг.
Блор только презрительно хмыкнул.
Тут канат дернули. Несколько минут они изо всех сил вытягивали Ломбарда.
Когда тянуть стало легче, Блор сказал:
-- Привычка привычке рознь! Конечно, когда мистер Ломбард отправляется в дикие страны, он берет с собой и револьвер, и примус, и спальный мешок, и запас дуста! Но никакая сила привычки не заставила бы его привезти это снаряжение сюда. Только в приключенческих романах люди никогда не расстаются с револьверами.
Армстронг озадаченно покачал головой. Наклонившись над краем скалы, они следили за Ломбардом. Искал он тщательно, но и невооруженным глазом было видно, что эти поиски ни к чему не приведут. Вскоре он перевалился через край скалы, утер пот со лба и сказал:
-- Ну что ж, теперь все ясно. Искать надо в доме -- больше негде.
Обыскать дом не составляло труда. Для начала прочесали пристройки, потом перешли в само здание. В кухонном шкафу нашли сантиметр миссис Роджерс и перемерили все простенки. Тайников обнаружить не удалось. Да и где их поместишь в современном здании с его прямыми четкими линиями. Сперва прочесали первый этаж. Поднимаясь наверх, они увидели через окно Роджерса -- он выносил подносе коктейлями на лестничную площадку.
-- Поразительное существо -- хороший слуга. Что бы ни случилось, он сохраняет поистине олимпийское спокойствие, -- заметил Ломбард.
-- Роджерс -- первоклассный дворецкий, -- согласился Армстронг, -- этого у него не отнимешь.
-- Да и его жена, -- вставил Блор, -- была отличной кухаркой. Судя по вчерашнему обеду...
Они вошли в первую спальню. Спустя пять минут троица уже стояла на лестничной площадке и смотрела друг на друга. В спальнях никого не обнаружили -- там просто негде выло спрятаться.