Тогда Иисус, исполнившись духа, пошел от Иордана в пустыню.
И там его испытывал искуситель.
Διάβολος я перевожу искуситель для того чтобы придать слову его значение, а не значение того Диавола, которое составилось теперь.
(Мр. I, 13; Мф. IV, 3, 4; Лк. IV, 9 /Мф. IV, 5/; Лк. IV, 10/Мф. IV,6/; Лк. IV, 11 /Мф. IV, 6/; Лк. IV, 12/Мф. IV, 7/; Лк. IV, 5 /Мф. IV, 8/; Лк. IV, 6/Мф. IV, 9/; Лк. IV, 7 /Мф. IV, 9/; Лк. IV, 8 /Мф. IV, 10/; Лк. IV, 13,14)
И был Иисус в этой пустыне 40 дней и не ел ни чего и отощал.
И приступил к нему искуситель и сказал: если ты сын Бога, то скажи, чтобы камни эти стали хлебами.
А Иисус отвечал: Написано: человек жив не хлебом, но всем тем, что исходит из уст Бога (духом).
Искуситель привел Иисуса Христа в Иерусалим и поставил его на крыле церковном и сказал ему: если ты сын Бога, бросься отсюда вниз.
Написано ведь, что он посланцам своим накажет о тебе, чтоб берегли тебя.
И на руки подхватят тебя, чтобы ты о камень не споткнулся ногой.
И отвечал ему Иисус и сказал: Потому что сказано: не испытывай Бога твоего.
И опять взял его искуситель на высокую гору и представил ему все царства земли в мгновение ока.
И сказал ему: Дам тебе всю эту власть и славу их, потому что мне они переданы, и кому хочу – даю их.
Если почтишь меня, то все будет твое.
Тогда отвечал Иисус и сказал: Отойди (лукавый), враг; написано: Господа твоего почитай и ему одному работай.
Тогда искуситель отстал от него на время, и сила Божия пришла к нему и служила ему.
И возвратился Иисус в силе духа в Галилею.
Место это искушения особенно замечательно тем, что составляет камень преткновения для толкования церкви, так как самая мысль о Боге, искушаемом Диаволом, сотворенным Богом, составляет внутреннее противоречие, из которого нельзя выйти.
Из смысла всей главы не только не видно, того, чтобы писатель разумел под сатаною действительное лицо, но видно совсем обратное.
Если бы писатель представлял себе лицо, он бы хоть что‑нибудь сказал о нем, о его виде, о его действиях, а тут, напротив, ни одного слова нет о самом лице. Лицо искусителя упоминается только ровно настолько, насколько нужно выразить мысли и чувства Христа. Несказанно, какон подошел к нему, ни какпереносил его, ни как исчез, ничего несказанно. Говорится только об Иисусе и о том враге, который есть в каждом человеке, о том начале борьбы, без которой немыслим живой человек. Очевидно, писатель с простыми приемами хочет выразить мысли Иисуса. Чтобы выразить мысли, надо заставить говорить его, но он один. И писатель заставляет говорить Христа с самим собою, и он называет один голос голосом Иисуса, а другой – то дьяволом, Т.е. обманщиком, то искусителем.
В церковном толковании прямо сказано, что не надо и нельзя (хотя, как всегда, не сказано, почему это не надо и нельзя) считать дьявола представлением, а надо считать действительным лицом, и такое утверждение привычно нам.
Для всякого человека, свободного от церковного толкования, будет ясно, что слова, приписываемые искусителю, выражают только голос плоти, противный тому духу, в котором находился Иисус после проповеди Иоанна. Такое понимание значения слов: искуситель, обманщик, сатана, означающих одно и то же, подтверждается 1) тем, что лицо искусителя введено только ровно настолько, насколько оно нужно для выражения внутренней борьбы; ни одной черты относительно самого искусителя не прибавлено; 2) тем, что слова искусителя выражают только голос плоти и больше ничего, и 3) тем, что все три искушения суть самые обычные выражения внутренней борьбы, повторяющиеся в душе каждого человека.
В чем же состоит эта внутренняя борьба?
Иисусу 30 лет. Он считает себя сыном Бога. Вот все, что мы знаем о нем в то время, как он слушает проповедь Иоанна. Иоанн проповедует, что пришло царство небесное на землю, что для вступления в него, кроме очищения водой, нужно очищение духом. Никакого внешнего поразительного состояния Иоанн не обещает. Признака внешнего наступления царства небесного не будет. Единственный признак его пришествия есть какое‑то внутреннее не плотское явление – очищение духом.
Исполненный мыслью об этом духе. Иисус уходит в пустыню. Мысль его о своем отношении к Богу выражена в предшествующем. Он считает отцом своим Бога, он сын Бога, и для того, чтобы Отец его былв мире и в нем самом, ему надо найти этот дух, который должен очистить мир, и этим духом очистить себя. И чтобы изведать этот дух, он подпадает– дает искушению, удаляется от людей и уходит в пустыню. Вместе с сознанием своей сыновности Богу и своей духовности он хочет есть и страдает голодом.
И голос плоти говорит ему: если ты сын Бога, прикажи, чтобы из камней стали хлебы. Если понимать слова эти как понимает их церковь, именно: что Диавол, искушая сына Бога, хочет от него доказательства его божественности, – то нельзя понять, почему Иисус Христос, если он мог это сделать, не претворил камней в хлебы. Это был бы самый лучший и простой и короткий, достигающий цели, ответ.
Если слова: «Если ты сын Божий, вели, чтобы камни стали хлебами» – есть вызов к чуду, то необходимо, чтобы Иисус, отвечая, сказал: «Не хочу делать чуда» или что‑нибудь соответствующее вопросу; но Иисус ничего не говорит о том, хочет ли он, или не хочет делать то, что ему предлагает Диавол, но отвечает совсем другое и даже не упоминает ничего об этом, а говорит: не хлебом одним жив человек, а всем, исходящим от Бога. Слова эти не только не отвечают на упоминание Диавола о хлебе, но говорят совсем другое. Из того, что Иисус не только не делает из камней хлеба, чего очевидно нельзя сделать, и даже не отвечает на эту невозможность, а отвечает на общий смысл, видно, что слова эти не могли иметь прямого значения: скажи, чтоб из камней сделался хлеб, – а имеют то значение, которое они имеют, когда прямо обращены к человеку, а не к Богу. Если они обращены просто к человеку, то значение их ясно и просто.
Слова эти значат: Хлеба тебе хочется, и потому позаботься, чтоб хлеб у тебя и был, потому что сам видишь, что словами хлеба не сделаешь.
И Иисус отвечает не на то, почему он не делает хлеб из камней, а на тот смысл, который лежит в словах: покоряешься ли ты требованиям плоти? он отвечает: человек жив не хлебом, а духом.
Смысл отдельного этого изречения очень общ. Для того, чтобы понять его определеннее, надо вспомнить все начало главы и то, к чему сказаны эти слова. (Во Второзаконии гл. VII. 5‑й книги Моисея сказано:
1. Все заповеди, которые я заповедую вам сегодня, старайтесь исполнять, дабы вы были живы и размножились и пошли и завладели землею, которую с клятвой обещал Господь отцам вашим.
2. И помни весь путь, которым вел тебя Господь Бог твой по пустыне вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди его, или нет.
3. Он смирил тебя, томил тебя голодом _ питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек, но всяким словом, исходящим из уст Господа, живет человек.
4. Одежда твоя не ветшала на тебе, и нога твоя не пухла вот уже сорок лет.
5. И знай в сердце твоем, что Господь Бог твой учит тебя, как человек учит сына своего.
6. Итак, храни заповеди Господа Бога твоего, ходя путями его и боясь его.
7. Ибо Господь, Бог твой, ведет тебя в землю добрую, землю где потоки вод, источники и озера выходят из долин и гор.)
И вот на слова Диавола о голоде Иисус, вспоминая Израиля, жившего 40 лет в пустыне :и не погибшего, этими словами отвечает искусителю: не хлебом жив человек, но волею Божией жив человек. Т. е. как Израиль надеялся на Бога и Бог привел его, так и я надеюсь на Бога, отвечает Иисус.
На эти слова Иисуса Диавол берет его и несет на храм, повторяя опять: если ты сын Бога, бросься отсюда.
Слова эти стоили много труда церковным толкователям. Толкования же ненужно никакого: Диаволом называется голос плоти, говорящий в том же Иисусе. И потому' слова эти прямо значат: И представление перенесло его на храм; или: И ему представилось, что он стоит на высоте, и голос плоти сказал ему, повторяя опять: Если ты сын Божий, бросься отсюда.
По церковному толкованию эти слова ничем не связаны с первыми и опять не имеют другого значения кроме того, что Диавол вызывает Иисуса сделать ненужное чудо. Слова Диавола из 91 псалма о том, что ангелы поддержат его, тоже по церковному толкованию ничем не связываются с предшествующим, и весь этот разговор представляется бесцельным. Бессвязность и бессмысленность церковного толкования второго искушения про исходит от ошибки понимания смысла первых слов. Первые слова: сделай хлебы из камней, – понятые не как выражение невозможности (иметь хлеб, когда не запас его), а как вызов на чудо, заставили и на последующие слова: бросься вниз, смотреть тоже, как на вызов к чуду. Слова же эти, очевидно, связаны с первыми внутренним смыслом. Связь эта очевидна уж и потому, что как первые, так и вторые слова начинаются одним и тем же выражением: если ты сын Божий.
Кроме того, во втором ответе слово õτι – потому что, стоящее у Луки, ясно показывает, что Иисус не отвечает на слова Диавола: «бросься вниз», но отвечает на свой отказ броситься вниз. Иисус как в первом, так и в третьем искушении не говорит: написано и Т.Д., а говорит: потому что написано, то есть говорит: Я не брошусь, потому что написано.
С первых слов голос плоти хочет показать Иисусу ложность его убеждений в том, что он есть духовное существо и сын Божий. Ты говоришь: Ты сын Божий, ушел в пустыню и думаешь освободиться от похоти плоти. А похоть плоти мучает тебя. Здесь не удовлетворишь похоти; камней хлебами не сделаешь, так лучше поди туда, где есть из чего делать хлеб, и делай его или запасай его и носи с собою и ешь, как все люди.
Вот что сказал голос плоти в первом искушении. На это Иисус, вспоминая Израиля в пустыне, сказал: Израиль сорок лет жил в пустыне без хлеба и питался, и жив остался, потому что Бог хотел этого. Стало быть, не хлебом жив человек, а волей Божьею.