Благодаря средствам массовой информации наши политики выглядят действительно в неприглядном свете (см. лишь некоторые названия статей "Б. Немцов: "Дума - не воровской сходняк" - «Комсомольская правда» от 15 октября 1999 г.; "Немцова одел Бари Алибасов, обул Борис Ельцин" - «Комсомольская правда» от 12 октября 1999 г.). Вероятно, не стоило бы журналисту передавать дословно речь заместителя прокурора Свердловской области Л. Ковалёва, который утверждал, что "так называемые отморозки всегда боялись "вышака", дабы не скомпрометировать представителя правоохранительных органов ("Российская газета" от 13.10.99). Ведь здесь уже употреблено два блатных слова: отморозок - "преступник, не признающий никаких законов и способный на любое преступление", вышак - "высшая мера наказания".
Причин проникновения арготических слов в язык прессы много, приведём наиболее важные: а) криминализация общественного сознания, начавшаяся со времён "перестройки", когда было дозволено делать всё, что не запрещено Уголовным кодексом (нравственная сторона при этом была забыта); б) усиление позиций преступного мира (трансформация уголовных сообществ, возрождение старых и появление новых воровских профессий; увеличение количества деклассированных элементов (нищих, беспризорников, проституток и проч.); в) снятие табу с арго; г) свобода (воля) слова; д) отсутствие эквивалента в нормированном языке; д) экспрессивность арготизмов.
Процесс арготизации русской речи зашёл слишком далеко: в общенародный язык переходят слова, которые относятся к специализированным арго - наркодельцов, шулеров, грабителей и проч.
Сейчас вместо слова садитесь говорят присаживайтесь. Дело в том, что у криминальных элементов имеется табу на употребление слова садитесь как синоним заключения под стражу, поэтому они и употребляют слово присаживаться. Но присаживаться во всех толковых словарях означает: 1. «Согнув колени, опуститься». 2. «Сесть на короткое время или в недостаточно удобной спокойной позе». И вот это слово в своём блатном значении употребляется не только неграмотными кондукторами, но даже и дикторами телевидения и профессорами.
В основном арготические слова используются в газетных публикациях, посвященных криминальной тематике, экономике, политике, а также в статьях о политиках и министрах, см. пример употребления: "Но и олигархи, и крутые обожают Сашу Починка" («Комсомольская правда», 2000, 26 декабря).
Вместе с тем журналисты, описывающие преступный мир, вынуждены использовать арготизмы для объяснения определённых реалий, показа и характеристики уголовной среды, особенно той информации, которая была запретной для общества или выдавалась в дозированных количествах, причём многие реалии преступного мира приводятся с подробными объяснениеми, см. примеры употребления: "Здесь балери'на - сверло для вскрытия сейфов; (бо'ндарь - содержатель притона; водопрово'дчик - грабитель, проникающий в квартиру под видом сантехника; гру'зчик - тот, кто по сговору берёт на себя чужое преступление; пло'тник - изгоняемый из шайки посредством позорного ритуала" («Понедельник-Криминал», 1999, №14). «32-летний Олег имел в криминальном мире статус «стремя'щегося» (преступника, готовящегося стать вором в законе. -Авт.). Был, по сути, «без пяти минут» во'ром в зако'не» («Понедельник-Криминал», 2001, №27). «А у нас человек десять раз подумает, прежде чем просто набрать на телефонном диске «ноль два». Как же, вдруг его за этот шаг причислят к категории «стукаче'й». Да будет известно, что «бараба'н», «стука'ч», «фане'ра» и т. д. - это тот же уголовник, который, чтобы выгадать себе какието поблажки в наказании, сдаёт своих подельников уголовному розыску» («Ленинская смена плюс», №21, 2001). «Женщин, питающихся вместе, называют «однохлёбками». Связанных интимными отношениями - «полови'нками». Как показал опрос, очень мало «полови'нок» приходят с воли, в основном такие отношения возникают в заключении» («Понедельник», 2001, №30).
Арготизмы используются в статьях, посвященных криминальной теме, в основном в следующих целях: для создания колорита уголовной среды, подчёркивания принадлежности героя к уголовному миру, показа культурного или профессионального уровня представителей правоохранительных органов. В статьях же на политическую или экономическую темы журналист использует арготизмы, чтобы выявить, показать негативные тенденции, существующие в политико-экономической системе страны, а также когда желает подчеркнуть связь политика или предпринимателя с уголовной средой. По характеру используемых арготизмов и, в частотности, их употребления можно судить об отношении автора к героям своих произведений: в одних статьях подчёркивается ненависть ко всему уголовному, в других - симпатия.
Нередко арготизмы используют для интригующего заголовка, см. примеры: "Меня заказа'ли" (т.е. подготовили заказное убийство. - Авт.) - слова В. Селезнёва («Комсомольская правда»), "Шу'хер, мэр! Грядёт отставка" - заголовок статьи в нижегородской газете "Дело".
Особое место занимает лексика, использующаяся в газетно-публицистических произведениях, объединённых темой "наркотики". Благодаря журналистам обществу стали известны многочисленные проблемы, связанные с этим злом. Читатели узнали и про арготизмы наркоманов, см. примеры их употребления в центральной и нижегородской прессе: "Наркотик-галлюциноген (мескалин или псилоциб). Галлюциногены (психоде'лики): ЛСД ("марка", "промока'шка", "кислота"'), мескалины, псилоцибы ("грибы'"), кетамин, марихуана (в зависимости от сорта). Отца едва не хватил инсульт, когда он увидел живую длинную очередь за ха'нкой" («Комсомольская правда», 1999, №29). "Через 3-4 недели после начала ширя'ния у него пошли ло'мки" («Московский комсомолец», 1997, №88). "Грубо говоря, все наркотические вещества делятся на три группы. Опиаты: героин ("бе'лый", "ме'дленный", "пе'рец"), морфий, морфин, сырец опия ("чёрная", "черну'шка", "пе'рец"), "б'елый кита'ец" («Аргументы и факты», 1999, №14). «Оксибутират натрия («Бурати'но») - это препарат для наркоза, который пока не причислен документально к наркотикам, но, вероятно, скоро попадёт в эти списки. Встречается только в виде густого бесцветного раствора без запаха в ампулах по 10 мл или флаконах". («Комсомольская правда», 1998, №217).
В то же время следует отметить, что благодаря прессе ряд арготизмов наркоманов перешёл в общенародный язык: сеcть на иглу' - "начать употреблять наркотики", спры'гнуть с иглы' - "перестать употреблять наркотики", ширя'ться - "делать инъекцию наркотика", кайф - "наркотик", ло'мка -"наркотическое голодание".
Большая заслуга журналистов состоит в том, что они высмеивают неграмотную речь политиков. Особенно часто это делается в газете "Комсомольская правда" (см., например, «Комсомольскую правду» от 3 ноября 1999 г.). В газетах сейчас высмеивается и речь "новых русских", насыщенная множеством арготизмов (см. в качестве доказательства сатирическую сказку "Заяц и лиса", опубликованную в № 41 газеты "Телемир" за 2000 г.).
Характерно, что значительная часть нижегородских журналистов, отстаивающих свободу слова, на самом деле борются против неё, против употребления нормированных слов и за использование непотребной лексики. С литературным языком ведётся необъявленная война. Но мы это проходили в далёких двадцатых годах прошлого столетия, когда пролетарские журналисты ратовали за употребление непотребной лексики. Приведём в качестве примера отрывок из статьи В. Карпинского "Коренной вопрос эпохи культурничествa" ("Правда" от 12 июня 1923 г.): "Тут надо прямо сказать: (в вопросе о газетном языке) у нас творится настоящее "столпотворение вавилонское". Язык, на котором говорит масса, у нас принято считать простонародным наречием, жаргоном, "арго" (французское словечко?). К нему наши литераторы относятся свысока. Подлинно-народные (в статье через дефис. - Авт.) слова и выражения, подлинно-народный строй фразы и ход мысли не допускаются в статьях и речах. Разве лишь в конфузливых кавычках. Нам и в голову не приходит, что по всей справедливости настоящий-то загадочный (так в статье. - Авт.) "арго" для огромнейшего большинства населения и есть наш, так называемый, "литературный язык", выработанный ничтожным привилегированным меньшинством (дворянская интеллигенция)". Получается, что сегодняшние журналисты, использующие блатные слова, зовут нас назад, к диким 20-м годам, когда блатное и нецензурное слово провозглашалось "пролетарским", а литературное нормированное - "буржуазным"! Конечно, далеко не все журналисты соглашаются с тем, что арготическое слово украшает газету, радио или телевидение.
Газетные статьи показывают, что арго претерпевает значительные изменения: так, например, начинают использоваться те арготизмы, которые употреблялись в уголовном мире в начале XX века, см., например, слова проституток: банде'рша, мада'м, мама'ша, ма'ма - "содержательница притона проституток", де'вочка - "проститутка".
Среди арготизмов, используемых в языке газет, большое место занимают зоо-фитоморфизмы (козёл - "общественник в ИУ; оскорбление в адрес мужчины", пету'х, пи'вень, гре'бень - "мужчина, с которым совершили насильственный половой акт", дя'тел - "доносчик", насе'дка, клу'ха - "осведомитель, подсаженный в камеру" и др.), которые придают статьям, по мнению журналистов, большую выразительность, экспрессию. Однако для экспрессии можно было бы использовать и другие лексические пласты, не только эти грубые арготизмы. Нам кажется, что в этих случаях журналист идёт по пути наименьшего сопротивления: употребляет далеко не лучшую лексику русского языка, ту, которая лежит на поверхности, не пытаясь углубиться в другие слои, не используя всего богатства языка. Тем самым журналист не только не обогащает свой словарный запас, но и огрубляет язык прессы, делает его примитивным.