Смекни!
smekni.com

Обман в нашей жизни. Использование индивидуальных личностных особенностей (стр. 15 из 19)

«Он убеждал в своей невиновнос­ти так красноречиво, столь умело оправдывался, приводя конкретные факты из своей жизни, что Чернов, Савинков и Бердо заколебались. Ци­ничный лицемер и весьма неплохой актер мелодраматического толка, Азеф не раз прибегал к подобного рода приемам. Однажды, слушая рас­сказ эсеровского боевика о его стра­даниях на сахалинской каторге, Азеф безутешно плакал, хотя именно он и отправил его на каторгу.

На этот раз Азеф допустил роко­вую ошибку. Когда его спросили, зачем он ездил в Петербург, заходил к Лопухину и в петроградскую ох­ранку, он начал отрицать эти факты. В доказательство предъявил счета за проживание именно в это время в берлинских отелях». Но так как у боевиков были сви­детели этих визитов, их подозрения переросли в уверенность. Однако они все-таки решили проверить бер­линские счета и дали провокатору отсрочку до следующего дня. Есте­ственно, что Азеф воспользовался шансом и удрал в Кельн.

Шеф полиции не оставил своего подопечного без помощи. Ему были высланы деньги и паспорт на имя Александра Неймайера, по которому он и проживал в Германии до начала первой мировой войны.

Но в конце жизненного пути судь­ба сыграла с ним злую шутку. В июне 1915 года немецкая контрразведка арестовала его как опасного револю­ционера-террориста и заключила в Моабитскую тюрьму, где он и про­вел почти три года и умер в возрасте49 лет. Так в апреле 1918 года бес­славно закончилась жизнь русского «короля провокаторов»..

Среди провокаторов встречались и женщины. Как ни странно, но если провокаторы-мужчины лучше работали за деньги, то провокато­ры-женщины — по идейным сооб­ражениям. Обратимся вновь к книге В. Жухрая:

«В 1893 году в департамент поли­ции к тогдашнему главе политичес­кого сыска России Г. К. Семякину пришла на прием воспитанница Смольного института, дочь полков­ника Зинаида Гернгросс. Семякин с удовольствием рассматривал золото­волосую красавицу,гадая о цели ее визита. Не так-то уж часто и тем более добровольно посещали его уч­реждение девушки из известных дво­рянских семей. И уже совсем уди­вился руководитель политического сыска, когда Гернгросс заявила, что хотела бы заняться «неженским делом» — активно бороться с врага­ми государя императора и просит удостоить ее такой чести. Опытный Семякин разгадал в Гернгросс буду­щего талантливого и изобретатель­ного агента.

Вот как описывал Гернгросс-Жу-ченко один из опытных революцио­неров А. В. Прибылев, которому в эсеровской партии пришлось рабо­тать с ней рука об руку и который после ее разоблачения, конечно, не мог не презирать ее как шпика ох­ранки: «Она очень высокого роста и очень худощава, правильное, симпа­тичное лицо с высоким лбом обрам­лено светлыми негустыми волосами. Золотые, под цвет волос, очки ни­когда не покидали ее носа...

В общем, она была очень мила, всегда и на всех производила на­столько приятное впечатление, так старательно располагала в свою поль­зу, что люди, впервые приходившие с нею в соприкосновение, скоро на­чинали относиться к ней с полным доверием и охотно открывали перед нею свои планы и мысли... Почти всегда ровная, спокойная и рассуди­тельная, нередко веселая, она поль­зовалась неизменным успехом, а ее как бы искренняя сердечность и ка­жущаяся теплота отношения к людям вообще невольно вызывали симпа­тию и сочувствие окружающих...»

Вскоре после отъезда Сладкопев-цева за границу Гернгросс-Жученко стала секретарем Московского об­ластного комитета эсеровской пар­тии и провалила вновь созданную боевую дружину, а в июле 1908 го­да — рязанский съезд эсеровской партии.

Прибылев писал, что Гернгросс-Жученко передала фрумкиной «бра­унинг» и даже сама пришила к ее платью карман для его ношения, в намеченный день проводила Фрум-кину в театр и указала кресло, где якобы Рейнбот должен сидеть во время спектакля. Оставив фрумкину в зрительном зале, Гернгросс-Жучен­ко выдала ее агентам охранки. Фрум-кина была арестована в фойе театра, как только вышла из зрительного зала.

Второй факт связан с покушением на жизнь минского губернатора Кур-лова, будущего товарища министра внутренних дел. Гернгросс-Жученко поручили организовать покушение на Курлова. Боясь своим отказом отэтого задания вызвать подозрение у руководства ЦК и желая сохранить свое исключительное положение в партии, она согласилась.

В Московском охранном отделе­нии разработали хитроумный план. За день до покушения на Курлова Гернгросс-Жученко принесла изго­товленную эсеровскими боевиками бомбу на конспиративную квартиру охранки. Там специалист по взрыв­ным устройствам обезвредил запаль­ное приспособление. Перед покуше­нием Гернгросс-Жученко передала эту бомбу эсеровскому боевику Пу-лихову; в ее присутствии он и мет­нул ее в Курлова. Бомба, конечно, не взорвалась. Пулихов был схвачен и казнен».

Позднее, уже после ее разоблаче­ния, Гернгросс писала:

«...Я служила идее. В то же время я просто обычный и честный сотруд­ник департамента полиции в его борьбе с революционным движени­ем. Конечно, за свою опасную, но крайне нужную работу я получала очень высокое содержание и сумела материально хорошо обеспечить и себя, и моего сына».

Среди сотрудников российской полиции существовало два взгляда на дозволенные методы работы. Одни жандармы — Зубатов, Спиридович и Герасимов — считали, что в борьбе с революцией все методы хороши, лишь бы они были достаточно эф­фективны. Другие жандармы, на­пример, директор департамента поли­ции Лопухин, полагали, что полиция должна использовать только вполне законные и честные методы, отказав­шись от услуг провокаторов. Однако такая точка зрения не нашла пони­мания у руководства страны, и Ло­пухин был отправлен в отставку. Вот как бывший директор полицейско­го департамента отзывался о своей конторе и о людях, в ней работаю­щих:

«...Хищники, льстецы и невежды — вот преобладающие типы охранных сфер. Пошлость и бессердечие, тру­сость и лицемерие — вот черты, свой­ственные мелким и крупным героям «мира мерзости и запустения». Что руководит поступками этих людей? Я видел, что одних гнала сюда нужда в хлебе насущном, других соблаз­няла мысль о легкой наживе, тре­тьих влекла мечта о почестях, жажда власти. Но я не встречал среди них людей убежденных, бессребреников, людей, которые стояли бы на своем посту действительно во имя долга, служили бы делу ради высших инте­ресов...

...если другой агент, Егоров, по приказанию полковника Дремлюги помогал оборудованию тайной ти­пографии и сам в ней в течение не­скольких месяцев печатал «преступ­ные» воззвания, которые тысячами получали распространение... когда шпион Гурович давал сотни рублей за «литературу» (народовольческую), а Серебрякова содействовала хране­нию транспортов нелегальных изда­ний и снабжала революционеров деньгами и подложными документа­ми, которыми пользовались по не­скольку лет; когда Гернгросс-Жу-ченко закупала химические припасы для динамитной мастерской Бахаре-ва и снабжала «браунингом» терро­ристку фрумкину... таких, бросаю­щихся в глаза, наглядных фактов я мог бы указать вам сотни. Более того, в любом политическом деле, воз­никшем вследствие агентурных ука­зании, я берусь найти несомненные признаки провокации...»

РЕЛИГИЯ

Смотря на них, как они ве­руют в Бога, так и хочется уверовать в черта.

В. Ключевский

Основу любой религии составляет вера. Согласно определению толко­вого словаря, «вера — это убежден­ность, глубокая уверенность в чем-либо», а в другом, более узком смысле, — «убежденность в сущест­вовании Бога, высших Божествен­ных сил».

К этому можно добавить, что вера — это знания, не требующие доказательств. По-видимому, человек по своей природе не может обойтись без веры (необязательно религиоз­ной), так как он просто вынужден большую часть получаемой инфор­мации «принимать на веру». Причем люди, утверждающие, что они не верят ни во что, просто обманываютебя и других как писал Лихтен-

берг, «у большинства людей неверие в одной области основано на слепой вере в другой». Это значит, что если человек не верит в Бога, то верит в науку, если не верит врачам, то верит знахарям, и т. д. Даже если человек никому не верит, то он искренне и глубоко верит, что все люди отъяв­ленные негодяи! Именно это имел в виду психотерапевт Владимир Леви, когда писал:

«Никто не придет к вам с мозга­ми, уже не замусоренными выше крыши. У всех уже предустановки, у всех концепции: «верю только в гип­ноз», «не верю в гипноз», черная энергия, дурной глаз, психотроника, вампиры и прочая — в том или ином представительстве в каждой бедной головушке».

Но вот что интересно: с одной стороны, человек по своей природе недоверчив, ибо доверяться кому-либо без достаточных на то основа­ний опасно, а с другой — зачастую верит в существование таких немыс­лимых явлений, как загробная жизнь, коммунизм или честность полити­ков. Почему так происходит? Воз­можно, любая вера, в том числе рели­гиозная — есть род сделки, которую разум человека заключает с собст­венным подсознанием. При этом интеллектуальная часть сознания добровольно соглашается не делать критических замечаний в отноше­нии определенных явлений в обмен на ряд преимуществ, получаемых че­ловеком в виде обретения уверен­ности в себе и окружающем мире, положительных эмоций и душевно­го комфорта.

Николай Козлов отмечает, что одной из центральных установок практически любой религии являет-ся тезис: «поверь 1 осподу, и ин ода­рит тебя любовью». Если человеку повезло и он смог в это поверить (а это доступно далеко не каждому), то жизнь его меняется. «Во-первых, он теперь в мире не одинок. У него есть Отец, который его никогда не оста­вит и всегда защитит. Во-вторых, у него прекратились мучительные по­иски смысла жизни... жить стало по­нятно и осмысленно. И в-третьих, что самое главное, — он верит, что теперь одарен любовью Господа, он любим!»