Рассмотренные идеальные типы миров переживаний трудно зафиксировать эмпирически, поскольку жизнь индивида может характеризоваться сочетанием нескольких способов переживания времени. При этом большое значение имеет и сфера бессознательного (до-сознательного) человеческой психики. В данном случае не следует забывать того фундаментального факта, что человеческий мозг обладает особым механизмом интеграции времени, который охватывает своим действием все области нашего переживания и поведения[325]. В свете этого становится понятным значение темпорального характера управлением поведением человека – основного звена всех стоящих над ним социальных систем.
Необходимо иметь в виду те значительные изменения в темпоральное управление поведением индивидов, которые вызваны применением компьютерных технологий в жизнедеятельности современного человека: сейчас сформировалась новая модель времени – модель виртуального времени. Концепция времени детерминирует все виды человеческой деятельности, функционирование социальных групп и социума в целом, она лежит в основе восприятия временных параметров окружающего мира, что определяет поведение субъектов деятельности и управления[326]. Иными словами, концепция времени играет решающую роль в физике, химии, биологии, психологии, социологии, экономике, политике, в обыденной жизни, в системе образования и других сферах экзистенции человека. Весьма емко и по существу выразил значимость времени для человека и социума М. Кастельс: «Мы являемся воплощенным временем, так же как и наши общества, созданные историей. Однако простота этого утверждения скрывает сложность понятия времени, одной из самых противоречивых категорий и в естественных, и в общественных науках, категории, чья центральная роль подчеркивается текущими дебатами в социальной теории. Действительно, трансформация времени в информационно-технологической парадигме в том виде, в каком она формируется социальной практикой, будучи неразрывно связанной с возникновением пространства потоков, является одним из оснований нового общества, в которое мы вошли. Более того, согласно эссе Барбары Адам, проливающему свет на время и социальную теорию, недавние исследования в физике и биологии, похоже, сходятся с социальными науками в контекстуальном понятии человеческого времени. По-видимому, все время в природе, как и в обществе, специфично для данного контекста, т. е. время локально. Сосредоточивая внимание на возникающей социальной структуре, я вслед за Гарольдом Иннисом утверждаю, что «модный ум есть ум, отрицающий время» и что этот новый «режим времени» связан с развитием коммуникационных технологий»[327]. Понятно, что здесь идет речь о принципиально новой модели времени, которое является вневременным временем.
Прежде всего следует иметь в виду то существенное обстоятельство, что время как и любой фундаментальный параметр окружающего мира задан человеку миром культуры[328], о чем шла речь выше. Становящаяся информационная культура представляет собой культуру реальной виртуальности, которая ассоциирована с электронно-интегрированными мультимедийными системами. Эта новая культура «вносит двоякий вклад в преобразование времени в нашем обществе: в виде одновременности и вневременности»[329], расшифровывая тем самым понятие «вневременного времени», или виртуального времени.
Действительно, с одной стороны, моментальное распространение информации по всему земному шару, прямые репортажи с места происшествий посредством телекоммуникаций придает социальным и культурным событиям беспрецедентную темпоральную мгновенность. Более того, коммуникации посредством глобального компьютерного пространства Интернет и других компьютерных сетей позволяет вести диалог в реальном времени, объединяя людей по интересам в интерактивной многосторонней телеконференции («чате»). С другой стороны, в СМИ происходит смешение времен, причем данный эффект характерен для одного и того же канала связи и он формируется выбором зрителя/участника взаимодействия. В итоге получается временной коллаж, где происходит не только смешивание жанров, но и их временная развертка трансформируется в плоский синхронный горизонт без начала, без конца и без какой-либо последовательности. На основании этого М. Кастельс выдвигает идею, согласно которой«вневременное время, как… господствующая темпоральность нашего общества,возникает, когда характеристики данного контекста, а именно информациональная парадигма и сетевое общество, порождают систематическую пертурбацию в порядке следования явлений, происходящих в этом контексте. Эта пертурбация может принимать форму сжатия временных промежутков между событиями, нацеленного на мгновенность, или же случайных разрывов в последовательности событий. Устранение очередности создает недифференцированное время, которое равнозначно вечности».
Для системы управления социумом и поведением индивида существенно то обстоятельство, что определяющей чертой информационной культуры является вневременность мультимедийного гипертекста, которая формирует ум и память нынешнего поколения молодежи, получающего образование в новом культурном контексте. Действительно, как показывают исследования, особые свойства компьютеров можно использовать для подкрепления процессов обучения по целому ряду ортогональных параметров. В результате может оказаться ситуация, весьма подобная темпоральному управлению в империи инков. «Если на Западе общепринято понятие трехмерного пространства (главные характеристики – глубина, длина и ширина) и тесно связанного с ним четвертого измерения – времени, то в инкской философии оба понятия – пространство и время – обозначались одним и тем же словом – пача… Такая трактовка пространства и времени неизбежно ведет к стиранию граней не только между этими основными философскими понятиями, но и между прошлым, настоящим и будущим»[330]. Эти понятия времени и пространства вырабатывались инкскими философами – представителями высшей знати, принимавших участие в управлении обществом. Понятие пача лежало в основе жесткого контроля и четко налаженного планирования, пронизывающих практически все сферы жизни империи инков[331]. Это еще одно свидетельство, что философия управления сверхобществом на Западе , принимающая во внимание компьютерные, виртуальные технологии, начинает трансформироваться в органицистскую философию управления.
В целом можно утверждать, что система управления, основанная на компьютерных, виртуальных технологиях позволяет сначала организовать управляющее воздействие на человека или социальные группы, а затем осуществить компьютеризованный выбор в «окнах» мгновения, чтобы склеить или разделить этот материал в соответствии со специфическими потребностями. «Школьное обучение, развлечения с помощью СМИ, специальные репортажи новостей или реклама, - подчеркивает М. Кастельс, - организуют темпоральность так, как это им удобно, поэтому достижения культуры, извлеченные из всего человеческого опыта, лишены временной последовательности. Если энциклопедии упорядочили человеческое знание по алфавиту, то электронные СМИ обеспечивают доступ к информации, выражению и восприятию ее в соответствии с побуждениями потребителя или с решениями производителя. Если поступать подобным образом, то вся упорядоченность значительных событий теряет свой внутренний хронологический ритм и временная последовательность этих событий устанавливается в зависимости от социального контекста их использования. Таким образом,эта культура есть одновременно и культура вечного, и культура эфемерного. Вечного - потому, что она охватывает всю последовательность культурных выражений. Эфемерного - потому, что всякая организация, всякое специфическое упорядочение зависят от контекста и цели, ради достижения которой данный культурный конструкт требуется. Мы находимся не в культуре цикличности, а во вселенной недифференцированной темпоральности культурных выражений»[332]. Таким образом, данная культура представляет собой культуру эфемерного - многоликую виртуальную, «сетевую» культуру, позволяющую выявить творческий потенциал человека.
Отсюда вытекает фундаментальное значение применения компьютерных технологий в системах управления социумом различного ранга[333]. Ведь в виртуальной среде деятельности человека происходит стирание граней между мысленной игрой и жизнью, что оказывается явлением особого рода - оно коренным образом изменяет тип социального действия. Ведь теперь деятельность человека становится невозможной без информации о виртуальном бытии. Если это выступает сегодня просто игрой воображения, предметом гаданий, то в будущем оно станет необходимой предпосылкой принятия социально значимых решений. Разумеется, информационная, «сетевая» культура (культура реальной виртуальности) вводит формы интеллектуальной регламентации, способные ограничить свободу человека. Однако она может и способствовать освобождению человека от данной, весьма жесткой регламентации: «А для этого человек должен освоить новое понимание свободы, принять в качестве реальности идеальное измерение своей жизни. Создавая средства реализации этого измерения, он открывает для себя новую форму бесконечности, новые горизонты абсолютно свободного, идеального бытия, которое может стать для него не менее важным, чем бытие материальное»[334].
В таком случае сфера идеального, виртуальных форм бытия дает любому человеку возможность проигрывать сценарии социального будущего, выбирать нужные ему фундаментальные основы жизни. Информационная, «сетевая» культура создает человеку бесконечное пространство для его свободных проявлений, для реализации своего творческого, профессионального потенциала личности. С этой особенностью культуры эфемерного связано четвертое социокультурное последствие использования компьютерных и телекоммуникационных технологий. Отсюда следует то обстоятельство, согласно которому, вопреки распространенному стереотипу, индивид практически неуязвим, тогда как группы весьма хрупки (об этом шла речь выше).