Однако данный трансмиссионный канал стал лишь первым в череде распространения последствий кризиса ликвидности в реальном секторе экономики. Значительное удорожание капитала, а также негативные экономические ожидания привели к снижению инвестиционной активности предприятий. В первую очередь данная тенденция обозначилась в наиболее развитых экономиках, где взаимодействие и взаимозависимость финансового и реального секторов высоки. Однако очень быстро рухнула и гипотеза «расцепления», которая подразумевала ослабление взаимосвязей между финансовыми и реальными секторами отдельных регионов в мировой экономике. Снижая инвестиционную активность, предприятия развитых стран в первую очередь снижали спрос на импортируемые товары. Самое простое объяснение такой реакции – существенно большая зависимость экспортно-импортных сделок от доступа к финансовым ресурсам, нежели сделок между резидентами одной страны. В результате, те страны, которые не были напрямую «поражены» глобальным дефицитом ликвидности, ощутили существенные негативные последствия в связи с падением спроса на их продукцию. Таким образом, распространение последствий кризиса в финансовом секторе было дополнено его еще более быстрым распространением через взаимодействия в реальном секторе экономики – через внешнюю торговлю. Однако и данная реакция не стала заключительным этапом. Возросшая неопределенность и кризис ликвидности обнажили и проблему глобальных дисбалансов в мировой экономике. За последние десятилетие в глобальном масштабе можно четко проследить две группы стран в зависимости от состояния их счета текущих операций платежного баланса. Такое разделение обусловлено сложившимися ролями в мировой экономике на фоне глобальной политики «дешевых» денег и моделью взаимоотношений с внешним сектором, которую страна выбирала для поддержания высоких темпов развития экономики. Дефицитные страны стимулировали (не ограничивали) рост внутреннего спроса (инвестиций и потребления) и готовы были «платить» за высокие темпы роста процентами по заимствованиям у внешнего мира. Другая же группа стран в такой ситуации в качестве «локомотива» роста использует как раз внешний спрос дефицитных стран. Разделение на дефицитные и профицитные страны было присуще как развитым, так и развивающимся странам. Однако глобальный кризис доступа к капиталу, снижение внешнего спроса в первую очередь ударило по развивающимся дефицитным странам. Не имея возможности в полной мере профинансировать возросший дефицит они вынуждены были девальвировать свои национальные валюты. В результате в ряде переходных стран глобальный финансово-экономический кризис привел и к проявлениям валютного, а в ряде случаев банковского и долгового кризисов.
Схожая модель распространения кризиса имела место в Беларуси. Основным каналом его распространения стала внешняя торговля, ухудшившиеся результаты которой обусловили возрастание диспропорций, как в реальном, так и в финансовом секторе экономики. Однако, несмотря на внешнее сходство антикризисной политики Беларуси с другими странами Восточноевропейского региона, уже на сегодняшний день можно выделить ряд существенных содержательных отличий. Большинство стран региона, посредством ограничения внутреннего спроса, либо же посредством девальвации национальной валюты, вынуждены были сбалансировать свои текущие операции (или, по крайней мере, сократить дефицит). В Беларуси же отсутствует тенденция такого рода. Значительное сокращение внешнего спроса не только не привело к опережающему сокращению импорта, а наоборот темпы его сокращения были значительно меньшими, нежели темпы падения экспорта. Во многом это становится следствием политики стимулирования внутреннего спроса, что влечет за собой и спрос на импортные товары. В течение трех кварталов 2009 г. увеличивающийся внешний дефицит финансировался за счет внешних заимствований. Готовность идти на финансирование внешнего дефицита посредством внешних заимствований, особенно государственных, можно объяснить в случае наличия предпосылок для скорого восстановления внешнего спроса. Действительно, если шок внешнего спроса рассматривается как кратковременный, то стратегически изменение модели функционирования экономики, которая в течение десятилетия обеспечивала высокие темпы экономического роста, может представляться нецелесообразным. Логика действий экономических властей свидетельствует о том, что де-факто стратегия ожидания восстановления основных экспортных рынков является доминирующей для Беларуси.
Важность для белорусской экономики восстановления внешнего спроса трудно переоценить, поскольку в целом вклад внешнего спроса в валовой внутренний продукт (ВВП) и обеспечение занятости чрезвычайно высок. Однако, рассуждая о перспективах восстановления внешнего спроса на белорусские товары, его следует рассматривать в географическом разрезе. Товарная номенклатура экспорта в страны вне СНГ состоит преимущественно из сырьевых товаров. Физический объем поставок товаров промежуточного экспорта колеблется не столь сильно и обусловлен технологическими возможностями производителей, а также долгосрочными контрактными отношениями между экспортерами и импортерами. Поэтому задача оценки перспектив восстановления спроса на белорусские товары промежуточного экспорта во многом сводится к задаче прогнозирования цен на сырьевые товары на мировых рынках. Ценовая динамика на данных рынках, в свою очередь, зависит от перспектив развития мировой экономики. Поэтому можно говорить, что перспективы восстановления стоимостного объема промежуточного экспорта совпадают с перспективами развития мировой экономики и являются экзогенным фактором для Беларуси.
Для производимых в Беларуси инвестиционных товаров основным рынком является российский. Однако перспективы восстановления белорусского экспорта в эту страну не столь однозначны и зависят от более обширного перечня факторов. Во-первых, на макроуровне можно выделить ряд особенностей протекания данного финансового кризиса в России. Это обусловлено специфическим положением России в качестве экспортера нефти, и, одновременно, важной ролью иностранных источников в формировании инвестиций в основной капитал, а также в ресурсной базе российских банков. При этом динамика притока и оттока капитала в России, вероятно, больше, нежели в других странах региона подвержена политическим рискам. Данные факторы определяют особенности протекания глобального кризиса в России и возможности отклонения ее макроэкономической динамики от динамики развитого мира.
Во-вторых, ретроспективный анализ торговли Беларуси и России демонстрирует довольно сложные взаимосвязи между динамикой роста российских рынков и конкурентными позициями белорусских экспортеров на этом рынке. Кроме того, предпосылка скорого восстановления объемов белорусского экспорта в Россию является важнейшей для текущей макроэкономической политики. Несоответствие данной предпосылки действительности, или же чрезмерно большие затраты необходимые для восстановления экспорта, могут обусловить кардинальное изменение механизмов функционирования белорусской экономики.
Таким образом, определение продолжительности и глубины влияния мирового финансового кризиса на Беларусь во многом зависит от определения динамики российских товарных рынков (значимых для белорусского экспорта) и конкурентоспособности на них отечественных предприятий. Кроме того, конкурентные позиции белорусских экспортеров в России являются ключевым фактором для реализации того или иного сценария реформирования экономики Беларуси в краткосрочной перспективе. Наряду с этим, возможности белорусского экспорта в данный момент могут обусловить и выбор среди долгосрочных сценариев (стратегий) развития белорусской экономики.
на белорусскую экономику
Первые негативные проявления мирового финансового кризиса в 2008 г. органы государственного управления Республики Беларусь встретили спокойно. На правительственном уровне возобладало мнение, что Белоруссию глобальный кризис не коснется в силу слабой связи финансовой и банковско-кредитных систем республики с аналогичными мировыми и международными структурами. Фактически как определенное преимущество «белорусской модели экономики» в условиях кризиса преподносился факт неразвитости в Республике Беларусь рынков ценных бумаг, кредитов, депозитов, страховых и гарантийных услуг [1]. Это обстоятельство якобы уже само по себе автоматически защищало Белоруссию на микроэкономическом уровне от вредных воздействий глобального кризиса, «произошедшего из-за переизбытка долларов». Общественность убеждали в стабильности ситуации, полностью контролируемой властями (включая банковско-финансовый сектор), аргументируя это внушительными цифрами прироста ВВП, показателями развития промышленного производства по отраслям и устойчивым курсом национальной валюты, которую никто не собирается девальвировать.
Никаких антикризисных планов срочного реагирования государственно-политическим руководством республики не разрабатывалось. Это было тем более странно, поскольку, с одной стороны, экономика Республики Беларусь является преимущественно экспортоориентированной (более 70 % производимой продукции предназначено на экспорт), почти полностью зависимой от зарубежных рынков сбыта и мировой конъюнктуры, а с другой – в значительной степени зависящей от импорта энергоресурсов, сырья, полуфабрикатов и комплектующих.