Я не хочу сказать, что сущность трудного пути состоит в том, что мы обязаны быть героями. Поза "героизма" основана на предположении, что мы плохи, нечисты, недостойны, не готовы для духовного понимания. Мы должны реформировать себя, стать отличными от того, что мы такое. Так, если мы, например, принадлежим к американцам среднего класса, нам необходимо бросить работу, уйти из колледжа, покинуть свою виллу, отрастить волосы, может быть, испробовать наркотики. А если мы хиппи, - мы должны бросить употребление наркотиков, остричь волосы, выбросить рваные джинсы. Мы думаем, что мы особые люди, герои, что мы отворачиваемся от искушений. Мы делаемся вегетарианцами, становимся тем или другим, ведь можно стать столь многим! Мы думаем, что этот наш путь является духовным, потому что он идет буквально против всего, к чему мы привыкли; но это просто путь ложного героизма; и единственным героем на таком пути оказывается наше это.
Мы можем довести ложный героизм такого рода до крайних пределов, поставить себя в чрезвычайно суровые ситуации. Если учение, с которым мы связаны, рекомендует стоять двадцать четыре часа в сутки на голове, мы делаем это. Мы очищаем себя, совершаем различные аскетические подвиги; и мы чувствуем себя чрезвычайно очищенными, преображенными, добродетельными. Какое-то время нам кажется, что во всем этом нет ничего ошибочного.
Мы можем подражать некоторым духовным путям, например, пути североамериканского индейца, пути индуиста, японского дзэн-буддиста. Мы можем сбросить костюмы, воротнички и галстуки, снять пояса, штаны и обувь в попытках последовать их примеру. Или мы можем решить отправиться в Северную Индию, чтобы присоединиться к живущим там тибетцам; возможно, мы даже станем носить тибетскую одежду и примем тибетские обычаи. Это покажется нам "трудным путем", потому что на нем всегда будут появляться препятствия и искушения, отвлекающие нас от нашей цели.
Сидя в каком-нибудь индийском ашраме и не видя шоколада в течение шести или семи месяцев, мы мечтаем о шоколаде или о каких-то других любимых блюдах. Может быть, мы чувствуем тоску по Рождеству или новогоднему празднику. Но мы все же думаем, что нашли путь дисциплины. Мы боролись, преодолевали трудности этого пути и стали вполне компетентными мастерами какого-то рода дисциплины. Мы ожидаем, что магия и мудрость нашей тренировки и практики приведут нас к правильному пониманию состояния ума. Иногда мы думаем, что достигли своей цели. Может быть, мы оставались полностью "возвышенными" или сосредоточенными в течение целых шести или семи месяцев. Позднее наш экстаз исчезает. И все продолжается как и прежде, день за днем. Как же мы будем вести себя в такой ситуации? Мы можем оказаться способными оставаться в "возвышенном" или блаженном состоянии и дольше, но потом нам вновь приходится возвращаться, приходить или опускаться к нормальному уровню.
Я не говорю, что внешние или дисциплинарные традиции неприменимы к духовному пути. Я скорее имею в виду тот факт, что у нас существует представление о необходимости какого-то рода лекарства или магического средства, чтобы помочь нам в достижении правильного состояния ума. Этот подход к проблеме не может быть верным. Мы надеемся, что манипуляции с материей в физическом мире дадут нам возможность прийти к мудрости и пониманию. Мы, пожалуй, даже ожидаем, что сведущие ученые сделают это для нас. Они могут положить нас в какую-то особую больницу, дать нам подходящее лекарство и поднять нас к высокому состоянию сознания. Но я думаю, что, к нашему несчастью, это невозможно, ибо мы не в состоянии уйти от того, чем мы реально являемся; мы все время несем с собой свое состояние.
Таким образом мы вернулись к тому, что нам нужно полностью раскрыться, и в этом случае требуется своего рода реальный дар, жертва. Этот дар может принимать любую форму. Но для того, чтобы он был осмысленным, необходимо обязательно включить в него ваш отказ получить что-либо взамен. Не имеет значения, сколько титулов вы имеете, сколько костюмов экзотического покроя вы износили, сколько философских систем изучили, в каком количестве начинаний или священных церемоний принимали участие. Мы должны оставить свое стремление получить нечто в ответ на дар. В самом деле, этот путь оказывается очень трудным.
Может быть, мы замечательно провели время, путешествуя по Японии. Возможно, мы с удовольствием ознакомились с японской культурой, красивыми дзэнскими храмами, с великолепными произведениями искусства. И дело не только в том, что мы нашли эти переживания прекрасными; они также сообщили нам нечто. Эта культура - творение целого стиля жизни, совершенно отличного от стиля жизни западного мира, - и создания японской культуры как бы беседовали с нами. Но до какой степени изящество этой культуры и ее образов, красота ее внешних форм потрясли нас, коснулись нас? Этого мы не знаем; мы просто хотим смаковать свои приятные переживания, не желая слишком тщательно их исследовать, - ибо это пространство чувствительно.
Или может случиться так, что какой-то гуру дал нам посвящение в очень волнующей и необыкновенно значительной церемонии. Церемония была прямой, подлинной и прекрасной; но какую часть переживания мы захотим подвергнуть исследованию? Это переживание чересчур хрупкое для исследования; а мы склонны к тому, чтобы тщательно оберегать и сохранять вкус и прелесть такого переживания так, чтобы в плохие времена, когда мы находимся в подавленном и мрачном настроении, можно было бы вызвать в уме это воспоминание и упокоить себя, убедить себя в том, что мы действительно находимся на пути. Это совсем не будет трудным путем.
Наоборот, в данном случае мы как будто приобретаем, а не отдаем. Если мы пересмотрим свои приобретения, сможем ли мы вспомнить случай, когда мы отдали нечто целиком и полностью, раскрылись и отдали все? Был ли когда-нибудь момент, когда мы сбросили свою маску, освободились от доспехов, от рубашки, от кожи, мускулов и вен - до самого сердца? Действительно ли мы пережили процесс снятия покровов, раскрытия и отдачи? Это фундаментальный вопрос. Мы должны проявить подлинную покорность, что-то отдать, причем отдать полностью и весьма болезненным образом. Мы должны начать разоблачение глубинной структуры того "я", которое нам удалось создать. Процесс разоблачения, раскрытия, отдачи - вот подлинный процесс учения. Какую часть этой ситуации, подобной вросшему ногтю, мы решили отдать? Вероятнее всего, мы не подготовили для отдачи ничего; мы только собирали, строили, прибавляли слой за слоем. Таким образом, перспектива трудного пути оказывается весьма угрожающей.
Проблема состоит в том, что мы склонны искать легкого и безболезненного ответа. Но решение подобного рода неприменимо к духовному пути, на который многим из нас не следовало бы вступать. Если же мы посвятили себя духовному пути, - он окажется очень болезненным, и мы находимся на нем именно для этого. Мы посвятили себя болезненному процессу самораскрытия, сбрасывания одеяний, кожи, нервов, сердца, мозга - пока не обнажится сама вселенная. Не остается ничего. Это переживание будет ужасным мучительным, но таков путь.
Кажется, что мы находимся в обществе очень странного врача, и он собирается нас оперировать; при этом он не пользуется обезболивающими средствами, так как хочет по-настоящему соприкоснуться с нашей болезнью. Он не разрешает нам надеть на себя фасад духовности, психологической утонченности, выдуманных болезней психики или какую-либо другую маскировочную одежду. Нам хотелось бы никогда с ним не встречаться, нам хотелось бы просто понять, как можно избавиться от своей боли. Но сейчас мы погружены в эту боль, у нас нет никакого выхода, - и не потому, что он так могуществен; мы могли бы распрощаться с ним в любой момент и отравиться прочь. Но мы уже так сильно раскрылись перед врачом, и если нам придется проделывать все это снова, такая процедура окажется очень мучительной. А нам не хочется терпеть ее еще раз. Поэтому здесь нет выбора, остается только ждать.
Находясь в присутствии этого врача, мы испытываем чрезвычайные неудобства, так как постоянно пытаемся спорить с ним, хотя в то же время знаем, что он видит нас насквозь и понимает всю нашу игру. Операция остается для него единственным способом общения с нами, поэтому нам необходимо согласиться на нее; мы должны раскрыть себя для этой операции, для трудного пути. Чем больше мы задаем вопросов о том, что он собирается сделать с нами, тем более приходим в замешательство, потому что мы знаем, что мы такое. Путь - чрезвычайно узкая тропинка, с которой некуда свернуть; это болезненный путь. Мы должны полностью покориться врачу и быть в контакте с ним. Кроме того, нам необходимо снять прикрытия со своих ожиданий чудес от гуру, с надежд при помощи его чудесных сил получить просветление каким-то необыкновенным и безболезненным образом. Нам приходится оставить поиски безболезненной операции, оставить надежду на то, что врач применит обезболивающее или успокаивающее средство, так что, когда мы придем в себя, все окажется в совершенном порядке. Мы должны проявлять желание вступить в общение с духовным другом и со своей жизнью полностью открытым и прямым образом, без всяких укромных уголков. Это - тяжелый, болезненный, трудный путь.
Вопрос:
Происходит ли раскрытие просто само по себе или для него существует какой-то особый способ - способ раскрытия?
Ответ:
Я думаю, что если вы уже посвятили себя процессу раскрытия, тогда чем меньше вы стараетесь раскрыться, тем более очевидным становится процесс раскрытия. Я бы сказал, что это скорее автоматическое действие, а не что-то такое, что вам нужно делать. Вначале, когда мы рассматривали вопрос о покорности, я сказал, что если вы все открыли своему духовному другу, тогда вам совсем не надо ничего предпринимать. Дело лишь в том, чтобы просто принимать то, что есть; а мы имеем такую возможность в любом случае. Мы часто обнаруживаем себя в разных ситуациях полностью обнаженными, а нам хочется иметь какую-то одежду для прикрытия. Такие смущающие ситуации постоянно приходят к нам в жизни.