Учитывая, что рассмотренный принцип существует как в позитивном, так и в негативном действии, есть основания полагать, что он определяет поведенческие проявления российских чиновников. Именно с ним связано и проявление таких качеств, как скромность, нестяжательство, и их более высоких форм – честности, порядочности, качеств, которые, к сожалению, население не связывает с образом чиновника[124]. Вместе с тем, это именно те качества, которые необходимы для эффективной работы государственной службы, для осуществления чиновником своей профессиональной деятельности. В настоящее время они имеют место не как реальные поведенческие особенности, а только как требуемое должное: «высокий профессионализм, порядочность, высокая нравственность, внимание и чуткость к людям, скромность в личной жизни, патриотизм, защита интересов отечества, образованность, знание реальной жизни, близость к простым людям, высокий уровень личной культуры, законопослушность, дистанцирование от политики и идеологии, добросовестное отношение к своим обязанностям, преданность долгу, демократии, нетерпимость к нарушению законов и норм общественной жизни, неподкупность, высокий уровень социализации»[125] (курсивом выделены характеристики принципа «не выделяйся»).
Таблица 7. Развитость качеств служащих (по оценке в %)[126][К5]
| достаточно широко | средне | достаточно мало | ||||
| служащие | население | служащие | население | служащие | население | |
| Доброжелательность | 12 | 11 | 46 | 42 | 15 | 36 |
| Справедливость | 19 | 9 | 47 | 40 | 19 | 54 |
| Бескорыстность, неподкупность | 18 | 13 | 42 | 26 | 26 | 50 |
| Честность, порядочность | 23 | 10 | 47 | 42 | 14 | 37 |
Итак, современному государственному служащему свойственна установка «не выделяйся и соответствуй своему статусу», но в настоящее время она реализуется в патологической форме. Следовательно, отсутствуют механизмы ее позитивной реализации.
Исследование реально сложившихся взаимодействий в среде государственной службы показывает: 52% опрошенных отмечают, что чиновникам свойственно безразличие, неуважительное отношение к людям; 49,8% – стремление использовать свою работу в корыстных целях[127]. По результатам исследований 1997 года делаются выводы: чиновникам свойственно превращать свою деятельность в самоцель; им характерен волюнтаризм; консерватизм и догматизм, недоверие к народной инициативе; оторванность власти от народа; расхождение между словом и делом[128]. 58,5% респондентов отмечают, что чувство долга и ответственности современным госслужащим типично меньше, чем советским[129].
Даже поверхностный взгляд на эти данные показывает, что современным государственным служащим одинаково несвойственна как «этика убеждения», так и «этика ответственности». На наш взгляд, в среде чиновничества произошла синкретизация двух этик, что и обусловило их нынешнее девиантное поведение.
Регулятивным механизмом «этики ответственности» является принцип: «все, что не запрещено, разрешено», что предполагает детальную систему нормирования человеческих взаимоотношений. Формирование данного принципа, после легитимации его М.С. Горбачевым в середине 80-х годов, и деидеологизация государственной службы привели к тому, что институциональные основы «этики убеждения» оказались разрушены, инструменты нравственного регулирования перешли к «этике ответственности». Но это совсем не значит, что поведенческие стереотипы этики убеждения перестали существовать. Стремление индивидов действовать «во имя…», не считаясь с затратами, приобрело другую форму под действием принципа «все, что не запрещено…» – это стремление приобрело характер «во имя … личной наживы», «во имя … личного богатства». Действовать, не считаясь с издержками любого характера, в меньшей мере с издержками морального плана, рискуя своей жизнью и даже богатством во имя богатства. В этих условиях синкретизм двух этик не может породить ничто иное, как аномию. Поэтому необходима одна из этик взаимодействия – либо ответственности, либо убеждения. На Западе «тысячу лет подстригали газон», рубили головы и сжигали на кострах и достигли результата – этики ответственности (общественного договора).
Этика убеждения вырастает из российского коллективизма и оказывается поведенческим регулятором взаимодействия российских индивидов. На наш взгляд, вывод профессора В.Л. Романова: «взаимодействие индивидов на государственной службе не может складываться по формуле: все, что не запрещено, разрешено»[130], – дает ответ, какая поведенческая этика необходима государственной службе. Реализация же отношений индивидов на принципах этики убеждения может осуществиться через механизм пожизненного найма (этой точки зрения придерживаются 46,2% респондентов – руководителей кадровых служб федеральных министерств и ведомств[131]).
Второй комплекс качеств относится к оси члены группы – лидер. Материалы социологических исследований демонстрируют следующие характеристики этих взаимоотношений:
«70% экспертов и 85% респондентов отмечают, что продвижение по службе зависит от единоличного решения руководителя»[132], «34% и 43% [соответственно] – использование покровительства»[133]
«76% чиновников утверждают, что служебный рост зависит только от руководителя, связей и покровительства»[134].
Технологический произвол в кадровой работе: руководители подбираются под команду, а государственные служащие на основе келейности и личной преданности, отмечают 42,3% опрошенных[135].
Данный технологический произвол в конечном итоге ведет к:
«нестабильности и реорганизациям, что указывают 69,2% [опрошенных], непрофессионализму – 53,8%, отсутствию объективной оценки и стимулирования труда – 53,8%, низкой производственной культуре – 48,1%, текучести кадров – 48,1%, … имитации бурной деятельности – 23,1%»[136].
Из приведенных данных следует, что в сфере государственной службы действует типичный для российского социума механизм взаимоотношений индивидов и лидера: «следуй образцу, заданному лидером». Негативное проявление этого феномена фиксируют исследования. Однако, большинство руководителей, признавая отбор «угодных», отмечают, что критерием отбора является профессионализм и порядочность.
«Первое место: 70% - профессионализм и качества работоспособности как условие выдвижения; второе место – 56% - порядочность»[137].
Следовательно, данные критерии действуют и при отборе лояльных («угодных») индивидов. Вследствие того, что критерии профессионализма каждого конкретного руководителя ограничены его личным опытом, возникает технологический произвол в кадровой работе. А отсутствие сформировавшейся системы объективной оценки кадров и является, на наш взгляд, источником аномии. В России принцип отбора на основании преданности сложился давно и вытекает из самого духа коллективизма. Он существовал в царской России, в Советском Союзе, и проблема современной России, как и Смуты, как и Гражданской войны – отсутствие единой объективной системы оценки кадров. Поэтому принцип «следуй модели поведения лидера» в России в ближайшем историческом будущем неустраним, и, возможно, нет смысла его устранять, а необходимо привести его в соответствие с требованиями общества. Для этого надо довести его до логического конца: лидер тоже должен следовать модели поведения вышестоящего лидера. Единая иерархическая пирамида функционирует, пока данный принцип в ней реализуется абсолютно. Нарушение его приводит к появлению отдельных «независимых» лидеров, тем самым пирамида рушится и утрачивает системное качество, возникает неорганизованный комплекс, который дает энтропийный эффект.
Поведенческие особенности государственного служащего характеризуются следующими чертами:
· отсутствие рационального целеполагания, низкая технологическая дисциплина, детерминированные «народным характером», качеством импульсивности;
· низкая инициативность, которая является следствием влияния профессионального требования – следование регламенту;
· рационально-эмоциональная мотивация;
· синкретизм «этики убеждения» и «этики ответственности»;
· взаимоотношение по оси: лидер-индивид определяется принципом: «следуй модели поведения лидера», но взаимоотношение «вышестоящего» лидера и «нижестоящего» лидера исходит из принципа: «разрешено то, что не запрещено», что является частным случаем синкретизации этик убеждения и ответственности.
Таким образом, соединение качеств народного характера и профессиональных требований приводит, во-первых, к синкретизации рационализма и импульсивности, во-вторых, к деформации качества коллективизма. Следствием этого является аннигиляция и народного характера, и профессиональных требований, что и ведет к «кризисности нынешнего кадрового корпуса органов государственной власти», что отмечают 80,8% опрошенных[138].