за, чтобы не видеть, как грызет королева крылышко рябчика, которое в де-
вять раз больше крыла обыкновенной индейки, и откусывает кусок хлеба
размером в две деревенские ковриги. Она не отрываясь выпивала золотой
кубок, а в этом кубке помещалась целая бочка вина. Ее столовые ножи и
вилки были вдвое больше полевой косы. Один раз Глюмдальклич, взяв на ру-
ки Гулливера, показала ему разом дюжину ярко начищенных ножей и вилок.
Гулливер не мог смотреть на них спокойно. Сверкающие острия лезвий и ог-
ромные зубья, длинные, точно копья, привели его в трепет.
Когда королева узнала об этом, она громко засмеялась и спросила свое-
го Грильдрига, все ли его земляки так боязливы, что не могут видеть без
трепета простой столовый нож и готовы удирать от обыкновенной мухи.
Ее всегда очень смешило, когда Гулливер с ужасом вскакивал с места,
оттого что несколько мух, жужжа, подлетали к его столу. Для нее-то эти
огромные большеглазые насекомые, величиной с дрозда, были и вправду не
страшнее мухи, а Гулливер не мог и думать о них без отвращения и досады.
Эти назойливые, жадные твари никогда не давали ему спокойно пообе-
дать. Они запускали свои грязные лапы в его тарелку. Они садились к нему
на голову и кусали его до крови. Сначала Гулливер просто не знал, как от
них отделаться, и в самом деле готов был бежать куда глаза глядят от на-
доедливых и дерзких побирушек. Но потом он нашел способ защиты.
Выходя к обеду, он брал с собой свой морской кортик и, чуть только
мухи подлетали к нему, быстро вскакивал с места и - раз! раз! - на лету
рассекал их на части.
Когда королева и принцесса увидели это сражение в первый раз, они
пришли в такой восторг, что рассказали о нем королю. И на другой день
король нарочно обедал вместе с ними, чтобы только поглядеть, как
Грильдриг воюет с мухами.
В этот день Гулливер рассек своим кортиком несколько больших мух; и
король очень хвалил его за храбрость и ловкость.
Но драться с мухами - это еще было не такое трудное дело. Как-то раз
Гулливеру пришлось выдержать схватку с противником пострашней.
Случилось это в одно прекрасное летнее утро. Глюмдальклич поставила
ящик с Гулливером на подоконник, чтобы он мог подышать свежим воздухом.
Он никогда не позволял вешать свое жилище за окном на гвозде, как вешают
иногда клетки с птицами.
Открыв пошире все окна и двери у себя в домике, Гулливер сел в кресло
и стал закусывать. В руках у него был большой кусок сладкого пирога с
вареньем. Как вдруг штук двадцать ос влетело в комнату с таким жуж-
жаньем, будто разом заиграли два десятка боевых шотландских волынок. Осы
очень любят сладкое и, наверное, издалека почуяли запах варенья. Оттал-
кивая друг друга, они кинулись на Гулливера, отняли у него пирог и мигом
раскрошили на кусочки.
Те, кому ничего не досталось, носились над головой Гулливера, оглушая
его жужжаньем и грозя своими страшными жалами.
Но Гулливер был не робкого десятка. Он не растерялся: схватил свою
шпагу и кинулся на разбойниц. Четырех он убил, остальные обратились в
бегство.
После этого Гулливер захлопнул окна и двери и, передохнув немного,
принялся рассматривать трупы своих врагов. Осы были величиной с крупного
тетерева. Жала их, острые как иголки, оказались длиннее, чем перочинный
нож Гулливера. Хорошо, что ему удалось избежать укола этих отравленных
ножей!
Осторожно завернув всех четырех ос в полотенце, Гулливер спрятал их в
нижний ящик своего комода.
- Если мне еще суждено когда-нибудь вернуться на родину, - сказал он
себе, - я подарю их той школе, где я учился.
Дни, недели и месяцы в стране великанов были но длиннее и не короче,
чем во всех других краях света. И бежали они друг за другом так же быст-
ро, как и всюду.
Понемногу Гулливер привык видеть вокруг себя людей выше деревьев и
деревья выше гор.
Как-то раз королева поставила его к себе на ладонь и подошла с ним
вместе к большому зеркалу, в котором оба они были видны с головы до пят.
Гулливер невольно засмеялся. Ему вдруг показалось, что королева само-
го обыкновенного роста, точьв-точь такая, как все люди на свете, а вот
он, Гулливер, сделался меньше, чем был, по крайней мере в двенадцать
раз.
Мало-помалу он перестал удивляться, замечая, что люди прищуривают
глаза, чтобы посмотреть на него, и подносят ладонь к уху, чтобы услы-
шать, что он говорит.
Он знал заранее, что чуть ли не всякое его слово покажется великанам
смешным и странным и чем серьезнее он будет рассуждать, тем громче они
будут смеяться. Он уже не обижался на них за это, а только думал с го-
речью: "Может быть, и мне было бы смешно, если бы канарейка, которая жи-
вет у меня дома в такой хорошенькой золоченой клетке, вздумала произно-
сить речи о науке и политике".
Впрочем, Гулливер не жаловался на свою судьбу. С тех пор как он попал
в столицу, ему жилось совсем не плохо. Король и королева очень любили
своего Грильдрига, а придворные были с ним весьма любезны.
Придворные всегда бывают любезны с тем, кого любят король и королева.
Один только враг был у Гулливера. И как зорко ни охраняла своего пи-
томца заботливая Глюмдальклич, она все-таки не смогла уберечь его от
многих неприятностей.
Этот враг был карлик королевы. До появления Гулливера он считался са-
мым маленьким человеком во всей стране. Его наряжали, возились с ним,
прощали ему дерзкие шутки и надоедливые шалости. Но с тех пор как Гулли-
вер поселился в покоях королевы, и она сама и все придворные перестали
даже замечать карлика.
Карлик ходил по дворцу хмурый, злой и сердился на всех, а больше все-
го, конечно, на самого Гулливера.
Он не мог равнодушно видеть, как игрушечный человечек стоит на столе
и в ожидании выхода королевы запросто беседует с придворными.
Нагло ухмыляясь и гримасничая, карлик начинал подтрунивать над новым
королевским любимчиком. Но Гулливер не обращал на это внимания и на каж-
дую шутку отвечал двумя, еще более острыми.
Тогда карлик стал придумывать, как бы иначе досадить Гулливеру. И вот
однажды за обедом, дождавшись минуты, когда Глюмдальклич пошла за чем-то
в другой конец комнаты, он взобрался на подлокотник кресла королевы,
схватил Гулливера, который, не подозревая об угрожавшей ему опасности,
спокойно сидел за своим столиком, и с размаху бросил его в серебряную
чашку со сливками.
Гулливер камнем пошел ко дну, а злой карлик опрометью выбежал из ком-
наты и забился в какой-то темный угол.
Королева до того перепугалась, что ей даже в голову не пришло протя-
нуть Гулливеру кончик мизинца или чайную ложку. Бедный Гулливер барах-
тался в белых густых волнах и уже, наверно, проглотил целый ушат холод-
ных, как лед, сливок, когда наконец подбежала Глюмдальклич. Она выхвати-
ла его из чашки и завернула в салфетку.
Гулливер быстро согрелся, и неожиданная ванна не причинила ему
большого вреда.
Он отделался легким насморком, но с этих пор не мог без отвращения
даже смотреть на сливки.
Королева сильно разгневалась и приказала строго наказать своего преж-
него любимца.
Карлика больно высекли и заставили выпить чашку сливок, в которых вы-
купался Гулливер.
После этого карлик две недели вел себя примерно - оставил Гулливера в
покое и приветливо улыбался ему, когда проходил мимо.
Все - даже осторожная Глюмдальклич и сам Гулливер - перестали опа-
саться его.
Но оказалось, что карлик только ждал удобного случая, чтобы за все
рассчитаться со своим счастливым соперником. Этот случай, как и в первый
раз, представился ему за обедом.
Королева положила себе на тарелку мозговую кость, достала из нее мозг
и отодвинула тарелку в сторону.
В это время Глюмдальклич пошла к буфету, чтобы налить Гулливеру вина.
Карлик подкрался к столу и, прежде чем Гулливер успел опомниться, засу-
нул его чуть ли не по самые плечи в пустую кость.
Хорошо еще, что кость успела остыть. Гулливер не обжегся. Но от обиды
и неожиданности он чуть не заплакал.
Обиднее всего было то, что королева и принцессы даже не заметили его
исчезновения и продолжали преспокойно болтать со своими придворными да-
мами.
А звать их на помощь и просить, чтобы его вытащили из говяжьей кости,
Гулливеру не хотелось. Он решил молчать, чего бы это ему ни стоило.
"Только бы кость не отдали собакам!" - думал он.
Но, на его счастье, к столу вернулась Глюмдальклич с кувшином вина.
Она сразу же увидела, что Гулливера нет на месте, и кинулась искать
его.
Что за переполох поднялся в королевской столовой! Королева, принцессы
и придворные дамы принялись поднимать и перетряхивать салфетки, загляды-
вать в миски, стаканы и соусники.
Но все было напрасно: Грильдриг пропал без следа.
Королева была в отчаянии. Она не знала, на кого ей сердиться, и от
этого сердилась еще больше.
Неизвестно, чем бы окончилась вся эта история, если бы младшая прин-
цесса не заметила головы Гулливера, торчащей из кости, словно из дупла
большого дерева.
- Вот он! Вот он! - закричала она.
И через минуту Гулливер был извлечен из кости.
Королева сразу догадалась, кто был виновником этой злой проделки.
Карлика опять высекли, а Гулливера нянюшка унесла отмывать и переоде-
вать.
После этого карлику запретили появляться в королевской столовой, и
Гулливер долго не видел своего врага - до тех самых пор, пока не встре-
тился с ним в саду.
Случилось это так. В один жаркий летний день Глюмдальклич вынесла
Гулливера в сад и пустила его погулять в тени.
Он пошел по дорожке, вдоль которой росли его любимые карликовые ябло-
ни.
Деревца эти были такие маленькие, что, закинув голову, Гулливер мог
без труда разглядеть их верхушки. А яблоки на них росли, как это часто