невредим, и с облегчением перевела дух.
Утирая слезы, она стала укорять садовника за то, что тот впустил в
дворцовый сад собаку. А садовник и сам был этому не рад. Он божился и
клялся, что больше никогда не подпустит даже к решетке сада ни одной со-
баки - ни своей, ни чужой, - пусть только госпожа Глюмдальклич и госпо-
дин Грильдриг не говорят об этом случае ее величеству.
В конце концов на том и порешили.
Глюмдальклич согласилась молчать, так как боялась, что королева на
нее рассердится, а Гулливеру совсем не хотелось, чтобы придворные смея-
лись над ним и рассказывали друг другу, как он побывал в зубах у разыг-
равшегося щенка.
После этого случая Глюмдальклич твердо решила ни на минуту не отпус-
кать от себя Гулливера.
Гулливер давно уже опасался такого решения и поэтому скрывал от своей
нянюшки разные мелкие приключения, которые то и дело случались с ним,
когда ее не было поблизости.
Один раз коршун, паривший над садом, камнем упал прямо на него. Но
Гулливер не растерялся, выхватил из ножен свою шпагу и, обороняясь ею,
бросился в заросли кустов.
Если бы не этот ловкий маневр, коршун, наверно, унес бы его в своих
когтях.
В другой раз во время прогулки Гулливер взобрался на вершину како-
го-то холмика и вдруг по шею провалился в нору, вырытую кротом.
Трудно даже рассказать, чего ему стоило выбраться оттуда, но он
все-таки выбрался сам, без посторонней помощи, и ни одним словом ни од-
ной живой душе не обмолвился об этом происшествии.
В третий раз он вернулся к Глюмдальклич хромая и сказал ей, что слег-
ка подвернул ногу. На самом деле, гуляя в одиночестве и вспоминая свою
милую Англию, он нечаянно наткнулся на раковину улитки и чуть не сломал
себе ступню.
Странное чувство испытывал Гулливер во время своих одиноких прогулок:
ему было и хорошо, и жутко, и грустно.
Даже самые маленькие птички нисколько не боялись его: они спокойно
занимались своими делами - прыгали, суетились, отыскивали червяков и бу-
кашек, как будто Гулливера вовсе и не было возле них.
Однажды какой-то смелый дрозд, задорно чирикнув, подскочил к бедному
Грильдригу и клювом выхватил у него из рук кусок пирога, который Глюм-
дальклич дала ему на завтрак.
Если Гулливер пытался поймать какую-нибудь птицу, она преспокойно по-
ворачивалась к нему и норовила клюнуть прямо в голову или в протянутые
руки. Гулливер невольно отскакивал.
Но как-то раз он все-таки изловчился и, взяв толстую дубинку, так
метко запустил ею в какую-то неповоротливую коноплянку, что та повали-
лась замертво. Тогда Гулливер схватил ее обеими руками за шею и с тор-
жеством потащил к нянюшке, чтобы поскорей показать ей свою добычу.
И вдруг птица ожила.
Оказалось, что она вовсе не была убита, а только оглушена сильным
ударом палки.
Коноплянка начала кричать и вырываться. Она била Гулливера крыльями
по голове, по плечам, по рукам. Ударить его клювом ей не удавалось, по-
тому что Гулливер держал ее на вытянутых руках.
Он уже чувствовал, что руки его слабеют и коноплянка вот-вот вырвется
и улетит.
Но тут на выручку подоспел один из королевских слуг. Он свернул
разъяренной коноплянке голову и отнес охотника вместе с добычей к госпо-
же Глюмдальклич.
На следующий день по приказанию королевы коноплянку зажарили и подали
Гулливеру на обед.
Птица была немного крупнее, чем лебеди, которых он видел у себя на
родине, и мясо ее оказалось жестковато.
Гулливер часто рассказывал королеве о своих прежних морских путешест-
виях.
Королева слушала его очень внимательно и однажды спросила, умеет ли
он обращаться с парусами и веслами.
- Я корабельный врач, - ответил Гулливер, - и всю свою жизнь провел
на море. С парусом я управляюсь не хуже настоящего матроса.
- А не хочешь ли ты, мой милый Грильдриг, покататься на лодке? Я ду-
маю, это было бы очень полезно для твоего здоровья, - сказала королева.
Гулливер только усмехнулся. Самые маленькие лодочки в Бробдингнеге
были больше и тяжелее первоклассных военных кораблей его родной Англии.
Нечего было и думать справиться с такой лодкой.
- А если я закажу для тебя игрушечный кораблик? - спросила королева.
- Боюсь, ваше величество, что его ждет судьба всех игрушечных кораб-
ликов: морские волны перевернут и унесут его, как ореховую скорлупку!
- Я закажу для тебя и кораблик и море, - сказала королева.
Через десять дней игрушечных дел мастер изготовил по рисунку и указа-
ниям Гулливера красивую и прочную лодочку со всеми снастями,
В этой лодочке могло бы поместиться восемь гребцов обыкновенной чело-
веческой породы.
Чтобы испытать эту игрушку, ее сначала пустили в лохань с водой, но в
лохани было так тесно, что Гулливер едва мог пошевелить веслом.
- Не горюй, Грильдриг, - сказала королева, - скоро будет готово твое
море.
И в самом деле, через несколько дней море было готово.
По приказу королевы плотник смастерил большое деревянное корыто, дли-
ной в триста шагов, шириной в пятьдесят и глубиной больше чем в сажень.
Корыто хорошо просмолили и поставили в одной из комнат дворца. Каждые
два-три дня воду из него выливали и двое слуг в каких-нибудь полчаса на-
полняли корыто свежей водой.
По этому игрушечному морю Гулливер часто катался на своей лодке.
Королева и принцессы очень любили смотреть, как ловко он орудует вес-
лами.
Иногда Гулливер ставил парус, а придворные дамы с помощью своих вее-
ров то нагоняли попутный ветер, то поднимали целую бурю.
Когда они уставали, па парус дули пажи, и часто Гулливеру бывало сов-
сем не легко справиться с таким сильным ветром.
После катания Глюмдальклич уносила лодку к себе в комнату и вешала на
гвоздь для просушки.
Однажды Гулливер чуть не утонул в своем корыте. Вот как это произош-
ло.
Старая придворная дама, учительница Глюмдальклич, взяла Гулливера
двумя пальцами и хотела посадить в лодку.
Но в эту минуту кто-то окликнул ее. Она обернулась, чуть разжала
пальцы, и Гулливер выскользнул у нее из руки.
Он бы непременно утонул или разбился, рухнув с шестисаженной высоты
на край корыта или на деревянные мостки, но, к счастью, зацепился за бу-
лавку, торчавшую из кружевной косынки старой дамы. Головка булавки прош-
ла у него под поясом и под рубашкой, и бедняга повис в воздухе, замирая
от ужаса и стараясь не шевелиться, чтобы не сорваться с булавки.
А старая дама растерянно глядела вокруг и никак не могла понять, куда
же девался Гулливер.
Тут подбежала проворная Глюмдальклич и осторожно, стараясь не поцара-
пать, освободила Гулливера от булавки.
В этот день прогулка на лодке так и не состоялась. Гулливер чувство-
вал себя нехорошо, и ему не хотелось кататься.
В другой раз ему пришлось выдержать во время прогулки настоящий морс-
кой бой.
Слуга, которому поручено было менять в корыте воду, как-то недоглядел
и принес в ведре большую зеленую лягушку. Он перевернул ведро над коры-
том, выплеснул воду вместе с лягушкой и ушел.
Лягушка притаилась на дне и, пока Гулливера сажали в лодку, тихонько
сидела в углу. Но чуть только Гулливер отчалил от берега, она одним
прыжком вскочила в лодку. Лодка так сильно накренилась на одну сторону,
что Гулливер должен был всей тяжестью навалиться на другой борт, а не то
бы она непременно опрокинулась.
Он налег на весла, чтобы скорей причалить к пристани, но лягушка,
словно нарочно, мешала ему. Напуганная суетой, которая поднялась вокруг,
она стала метаться взад и вперед: с носа на корму, с правого борта на
левый. При каждом ее прыжке Гулливера так и обдавало целыми потоками во-
ды.
Он морщился и сжимал зубы, стараясь уклониться от прикосновения к ее
скользкой бугристой коже. А ростом эта лягушка была с хорошую породистую
корову.
Глюмдальклич, как всегда, кинулась на помощь к своему питомцу. Но
Гулливер попросил ее не беспокоиться. Он смело шагнул к лягушке и ударил
ее веслом.
После нескольких хороших тумаков лягушка сначала отступила на корму,
а потом и вовсе выскочила из лодки.
Был жаркий летний день. Глюмдальклич ушла куда-то в гости, и Гулливер
остался один в своем ящике.
Уходя, нянюшка заперла дверь своей комнаты на ключ, чтобы никто не
потревожил Гулливера.
Оставшись один, он широко распахнул у себя в домике окна и дверь,
уселся поудобнее в кресло, раскрыл свой путевой журнал и взялся за перо.
В запертой комнате Гулливер чувствовал себя в полной безопасности.
Вдруг он ясно услышал, что кто-то спрыгнул с подоконника на пол и
шумно пробежал или, вернее, проскакал по комнате Глюмдальклич.
Сердце у Гулливера забилось.
"Тот, кто проникает в комнату не через дверь, а через окно, приходит
не в гости", - подумал он.
И, осторожно приподнявшись с места, он выглянул в окошко своей
спальни. Нет, это был не вор и не разбойник. Это была всего-навсего руч-
ная обезьянка, любимица всех дворцовых поварят.
Гулливер успокоился и, улыбаясь, принялся наблюдать за ее смешными
прыжками.
Обезьяна перескочила с кресла Глюмдальклич на другое кресло, посидела
немного на верхней полке шкафа, а потом спрыгнула на стол, где стоял до-
мик Гулливера.
Тут уж Гулливер опять испугался, и на этот раз еще сильнее прежнего.
Он почувствовал, как дом его приподнялся и стал боком. Кресла, стол и
комод с грохотом покатились по полу. Этот грохот, видимо, очень понра-
вился обезьяне. Она еще и еще раз потрясла домик, а потом с любопытством
заглянула в окошко.
Гулливер забился в самый дальний угол и старался не шевелиться.
"Ах, зачем я не спрятался вовремя под кровать! - твердил он про себя.
- Под кроватью она бы меня не заметила. А теперь уже поздно. Если я поп-