Мало-помалу лилипуты привыкли к Гулливеру и перестали его бояться.
Часто по вечерам он ложился на землю перед своим замком и позволял
пятерым или шестерым человечкам плясать у себя на ладони.
Дети из Мильдендо приходили играть в прятки у него в волосах.
И даже лилипутские лошади больше не храпели и не становились на дыбы,
когда видели Гулливера.
Император нарочно приказал как можно чаще устраивать конные учения
перед старым замком, чтобы приучить коней своей гвардии к живой горе.
По утрам всех лошадей из полковых и собственных императорских конюшен
проводили мимо ног Гулливера.
Кавалеристы заставляли своих коней перескакивать через его руку, опу-
щенную на землю, а один удалой наездник перескочил даже как-то раз через
его ногу, закованную в цепь.
Гулливер все еще сидел на цепи. От скуки он решил приняться за работу
и сам смастерил для себя стол, стулья и кровать.
Для этого ему привезли около тысячи самых больших и толстых деревьев
из императорских лесов.
А постель для Гулливера изготовили лучшие местные мастера. Они при-
несли в замок шестьсот матрацев обыкновенной, лилипутской величины. По
сто пятьдесят штук сшили они вместе и сделали четыре больших матраца в
рост Гулливера. Их положили один на другой, но все-таки Гулливеру было
жестко спать.
Таким же образом сделали для него одеяло и простыни.
Одеяло вышло тонкое и не очень теплое. Но Гулливер был моряк и не бо-
ялся простуды.
Обед, ужин и завтрак для Гулливера стряпали триста поваров. Для этого
им построили возле замка целую кухонную улицу - по правой стороне шли
кухни, а по левую жили повара со своими семьями.
За столом обычно прислуживало не больше ста двадцати лилипутов.
Двадцать человечков Гулливер брал в руки и ставил прямо к себе на
стол. Остальные сто работали внизу. Одни подвозили кушанья в тачках или
подносили на носилках, другие подкатывали к ножке стола бочки с вином.
Со стола вниз были протянуты прочные веревки, и человечки, которые
стояли на столе, с помощью особых блоков втягивали кушанья наверх.
Каждый день на рассвете к старому замку пригоняли целое стадо скота -
шесть быков, сорок баранов и много всякой мелкой живности.
Жареных быков и баранов Гулливеру приходилось обычно разрезать на две
или даже на три части. Индеек и гусей он отправлял в рот целиком, не
разрезая, а мелкую птицу - куропаток, бекасов, рябчиков - глотал по де-
сяти, а то и по пятнадцати штук сразу.
Когда Гулливер ел, толпы лилипутов стояли вокруг и смотрели на него.
Один раз даже сам император в сопровождении императрицы, принцев, прин-
цесс и всей свиты приехал поглядеть на такое диковинное зрелище.
Гулливер поставил кресла знатных гостей на стол против своего прибора
и выпил за здоровье императора, императрицы и всех принцев и принцесс по
очереди. Он ел в этот день даже больше обычного, чтобы удивить и позаба-
вить своих гостей, но обед показался ему не таким вкусным, как всегда.
Он заметил, какими испуганными и злыми глазами смотрел а его сторону го-
сударственный казначей Флимнап.
И в самом деле, на другой день казначей Флимнап сделал доклад импера-
тору. Он сказал:
- Горы, ваше величество, тем и хороши, что они не живые, а мертвые, и
поэтому их не надо кормить. Если же какая-нибудь гора оживет и потребу-
ет, чтобы ее кормили, благоразумнее сделать ее опять мертвой, чем пода-
вать ей каждый день завтрак, обед и ужин.
Император благосклонно выслушал Флимнапа, но не согласился с ним.
- Не торопитесь, дорогой Флимнап, - сказал он. - Все в свое время.
Гулливер ничего не знал об этом разговоре. Он сидел возле замка, бе-
седовал со знакомыми лилипутами и с грустью рассматривал большую дыру на
рукаве своего кафтана.
Уже много месяцев он, не меняя, носил одну и ту же рубашку, один и
тот же кафтан и жилет и с тревогой думал о том, что очень скоро они
превратятся в лохмотья.
Он попросил выдать ему какой-нибудь материи потолще на заплатки, но
вместо этого к нему явились триста портных. Портные велели Гулливеру
опуститься на колени и приставили к его спине длинную лестницу.
По этой лестнице старший портной добрался до его шеи и спустил отту-
да, от затылка до полу, веревку с грузом на конце. Такой длины нужно бы-
ло сшить кафтан.
Рукава и талию Гулливер измерил сам.
Через две недели новый костюм для Гулливера был готов. Он удался на
славу, но был похож на лоскутное одеяло, потому что его пришлось сшить
из нескольких тысяч кусков материи.
Рубашку для Гулливера изготовили двести белошвеек. Для этого они взя-
ли самое прочное и грубое полотно, какое только могли достать, но даже
его им пришлось сложить в несколько раз, а потом простегать, потому что
самый толстый парусный холст в Лилипутии не толще нашей кисеи. Куски
этого лилипутского полотна бывают обыкновенно длиной в страницу из
школьной тетрадки, а шириной - в полстраницы.
Белошвейки сняли с Гулливера мерку, когда он лежал в постели. Одна из
них стала ему на шею, другая на колено. Они взяли за концы длинную ве-
ревку и туго натянули ее, а третья швея маленькой линеечкой измерила
длину этой веревки.
Гулливер разостлал на полу свою старую рубаху и показал ее белошвей-
кам. Они несколько дней осматривали рукава, воротник и складки на груди,
а потом в одну неделю очень аккуратно сшили рубашку точно такого же фа-
сона.
Гулливер был очень рад. Он мог наконец с ног до головы одеться во все
чистое и целое.
Теперь ему не хватало только шляпы. Но тут его выручил счастливый
случай.
Однажды к императорскому двору прибыл гонец с известием, что недалеко
от того места, где был найден Человек-Гора, пастухи заметили огромный
черный предмет с круглым горбом посередине и с широкими плоскими краями.
Сначала местные жители приняли его за морское животное, выброшенное
волнами. Но так как горбун лежал совершенно неподвижно и не дышал, то
они догадались, что это какая-то вещь, принадлежащая Человеку-Горе. Если
его императорское величество прикажет, эту вещь можно доставить в
Мильдендо всего на пяти лошадях.
Император согласился, и через несколько дней пастухи привезли Гулли-
веру его старую черную шляпу, потерянную на отмели.
В пути она порядком попортилась, потому что возчики пробили в ее по-
лях две дыры и всю дорогу волокли шляпу на длинных веревках. Но всетаки
это была шляпа, и Гулливер надел ее на голову.
Желая угодить императору и поскорее получить свободу, Гулливер выду-
мал необыкновенную забаву. Он попросил привезти ему из лесу несколько
деревьев потолще и побольше.
На другой день семь возчиков на семи телегах доставили ему бревна.
Каждую телегу тянуло восемь лошадей, хотя бревна были толщиной с обыкно-
венную тросточку.
Гулливер выбрал девять одинаковых тросточек и вбил их в землю, распо-
ложив правильным четырехугольником. На эти тросточки он туго-натуго, как
на барабан, натянул свой носовой платок.
Получилась ровная, гладкая площадка.
Вокруг нее Гулливер поставил перильца и предложил императору устроить
на этой площадке военное состязание.
Императору очень понравилась эта затея.
Он приказал, чтобы двадцать четыре лучших кавалериста в полном воору-
жении отправились к старому замку, и сам поехал смотреть на их состяза-
ния.
Гулливер по очереди поднял всех кавалеристов вместе с лошадьми и пос-
тавил их на площадку.
Трубы затрубили. Всадники разделились на два отряда и начали военные
действия. Они осыпали друг друга тупыми стрелами, кололи своих противни-
ков тупыми копьями, отступали и нападали.
Император остался так доволен военной потехой, что стал устраивать ее
каждый день.
Один раз он даже сам командовал атакой на носовом платке Гулливера.
Гулливер держал в это время на ладони кресло, в котором сидела импе-
ратрица. Отсюда ей было лучше видно, что делается на платке.
Все шло хорошо. Только раз, во время пятнадцатых маневров, горячая
лошадь одного офицера пробила копытом платок, споткнулась и опрокинула
своего седока.
Гулливер прикрыл левой рукой дыру в платке, а правой осторожно спус-
тил на землю всех кавалеристов одного за другим.
После этого он аккуратно заштопал платок, но, уже не надеясь на его
прочность, не решался больше устраивать на нем военные игры.
Император не остался в долгу у Гулливера. Он, в свою очередь, решил
позабавить Куинбуса Флестрина интересным зрелищем.
Однажды под вечер Гулливер, по обыкновению, сидел на пороге своего
замка.
Вдруг ворота Мильдендо отворились, и оттуда выехал целый поезд: впе-
реди на коне император, за ним - министры, придворные и гвардейцы. Все
они направились по дороге, которая вела к замку.
В Лилипутии существует такой обычай. Когда какой-нибудь министр уми-
рает или получает отставку, пять или шесть лилипутов обращаются к импе-
ратору с просьбой о том, чтобы он разрешил им повеселить его пляской на
канате.
Во дворце, в главной зале, натягивают как можно туже и выше канат не
толще обыкновенной нитки для шитья.
После этого начинаются пляски и прыжки.
Тот, кто подпрыгнет на канате выше всех и ни разу не упадет, занимает
освободившееся министерское место.
Иногда император заставляет всех своих министров и придворных плясать
на канате вместе с новичками, чтобы проверить ловкость людей, которые
правят страной.
Говорят, что во время этих развлечений часто бывают несчастные слу-
чаи. Министры и новички падают с каната кувырком и ломают себе шею.
Но на этот раз император решил устроить канатные пляски не во дворце,
а под открытым небом, перед замком Гулливера. Ему хотелось удивить Чело-