Приятно знать, кто твои соседи,- ответил Пенкроф, который не отступал от своего плана.- Остров Табор - наш сосед, и притом единственный. Вежливость требует, чтобы мы, по крайней мере, сделали ему визит
- Черт возьми, - сказал Гедеон Спилет, - приличия - конек нашего друга Пенкрофа!
- Никакого у меня нет конька, - возразил моряк. Противодействие инженера было ему несколько неприятно, но он не хотел ничем огорчить Сайреса Смита
- Подумайте, Пенкроф, - продолжал тот - Вы ведь не можете отправиться на остров Табор в одиночку?
- Одного помощника мне будет достаточно.
- Хорошо,- сказал инженер.- Значит, вы рискуете лишить колонию острова Линкольна двух колонистов из пяти
- Из шести, - возразил Пенкроф. - Вы забываете про Юпа.
- Из семи,- поправил Наб.- Топ стоит человека.
- Но ведь никакого риска нет, мистер Сайрес, продолжал Пенкроф.
- Возможно, Пенкроф, но, повторяю, не стоит же подвергать себя опасности без нужды
Упрямый моряк ничего не ответил и прекратил этот разговор, твердо рассчитывая когда-нибудь возобновить его. Он был совершенно уверен, что какое-нибудь обстоятельство придет ему на помощь и превратит его каприз, против которого на самом деле можно было возражать, в человеколюбивый поступок.
Проплавав некоторое время в открытом море, "Бонавентур" подошел к берегу и направился к гавани Воздушного Шара Необходимо было установить ширину проходов между песчаными отмелями и рифами, чтобы в случае надобности расчистить их, так как в этой маленькой бухте предполагалось устроить пристань для корабля.
До берега было всего полмили, и приходилось лавировать, чтобы идти против ветра "Бонавентур" шел с очень небольшой скоростью, так как бриз, отчасти ослабленный горами, едва раздувал паруса. Только редкие порывы ветра бороздили воду, гладкую, как зеркало.
Харберт стоял на носу и указывал дорогу между отмелями. Вдруг он закричал:
- Держи к ветру, Пенкроф! К ветру!
- Что там такое? - спросил моряк, поднимаясь.- Риф?
- Нет... еще к ветру!.. Я плохо вижу... Немного к берегу! Хорошо.
Говоря это, Харберт лег на палубу, быстро опустил руку в воду, потом поднялся и крикнул:
- Бутылка!
В руке у него была закупоренная бутылка, которую он только что вытащил в нескольких кабельтовых от берега.
Сайрес Смит взял у него бутылку. Не говоря ни слова, он откупорил ее и вытащил влажную бумагу, на которой можно было разобрать такие слова:
"Потерпел крушение... остров Табор... 153° восточной долготы... 37°1Г южной широты".
ГЛАВА XIII
Отъезд решен. - Разные гипотезы. - Приготовления к отъезду. - Состав экипажа. - Первая ночь. - Вторая ночь. - Остров Табор. - Поиски на берегу. - Поиски в лесу. - Никого. - Животные. - Овощи. - Хижина. - Она пуста.
- Потерпевший крушение! Покинутый в ста пятидесяти милях от нас, на острове Табор! - закричал Пенкроф.- Ну, мистер Сайрес, теперь вы уже не будете возражать против моей поездки?
- Нет, Пенкроф,- ответил Сайрес Смит.- Вы отправитесь как можно скорее.
- Завтра же!
- Да, завтра.
Инженер задумчиво держал в руке бумажку, вынутую из бутылки. После нескольких минут размышления он заговорил:
- Судя по самой форме этого документа, друзья мои, мы можем сделать следующий вывод: во-первых, человек, потерпевший крушение у острова Табор, обладает довольно обширными сведениями в морском деле:
его данные о широте и долготе острова совпадают с точностью до одной минуты с теми, которые мы определили; во-вторых, он англичанин или американец: ведь этот документ написан по-английски.
- Все это совершенно логично,- ответил Гедеон Спилет,- и присутствие этого человека объясняет, как попал на остров наш ящик. Раз кто-то потерпел крушение, значит кораблекрушение действительно произошло. Что же касается потерпевшего, то кто бы он ни был, ему очень повезло, что Пенкрофу пришла мысль построить этот корабль и как раз сегодня испытать его. Опоздай мы на один день, и эта бутылка могла бы разбиться о прибрежные скалы.
- Действительно, это очень счастливое совпадение, что "Бонавентур" прошел здесь, когда эта бутылка еще плавала, - сказал Харберт.
- Это не кажется вам странным? - спросил Сайрес Пенкрофа.
- Это кажется мне удачей, вот и все, - ответил моряк. - Неужели вы видите в этом что-нибудь удивительное, мистер Сайрес? Ведь должна же была эта бутылка куда-нибудь приплыть! А если так, то почему же ей было не приплыть сюда?
- Может быть, вы и правы, Пенкроф,- ответил инженер.- Но все же...
- Однако,- заметил Харберт,- ничто не доказывает, что эта бутылка уже давно плавает по морским волнам.
- Это верно,- отозвался Гедеон Спилет.- И к тому же документ, кажется, написан недавно. Как вы думаете, Сайрес?
- Трудно проверить, но мы это узнаем, - ответил Сайрес Смит.
Во время этого разговора Пенкроф не сидел сложа руки. Он повернул к берегу, и "Бонавентур" на всех парусах помчался к мысу Когтя. Все думали о потерпевшем крушение с острова Табор. Есть ли еще время его спасти? Это было очень значительным событием в жизни колонистов! Они сами тоже были потерпевшими крушение; но можно было опасаться, что другому не так повезло, и им следовало предупредить беду. "Бонавентур" обогнул мыс Когтя и около четырех часов стал на якорь у устья реки Благодарности.
В тот же вечер был намечен приблизительный план предстоящей экспедиции. В ней должны были участвовать только Пенкроф и Харберт, который умел управлять кораблем. Выехав на следующий день, 11 октября, они могли прибыть на остров Табор 13-го днем, так как, если не переменится ветер, переход в сто пятьдесят миль можно будет совершить не больше чем в сорок восемь часов День на острове, три-четыре дня на обратный путь, и 17 го мореходов можно будет ожидать на острове Линкольна Барометр непрерывно подымался, погода стояла хорошая и казалась устойчивой. Все благоприятствовало отважным людям, которых долг человеколюбия заставлял покинуть остров. Итак, было решено, что Сайрес Смит, Наб и Гедеон Спилет останутся в Гранитном Дворце. Но это решение было опротестовано. Гедеон Спилет, который не забывал, что он является сотрудником "Нью-Йорк Геральд", заявил, что он скорее пустится за кораблем вплавь, чем пропустит такой интересный случай. Поэтому ему разрешили участвовать в путешествии
Весь вечер колонисты переправляли на борт "Бона-вентура" постельные принадлежности, утварь, ружья, снаряды, провизию на неделю и, наконец, компас. Быстро окончив погрузку корабля, они вернулись в Гранитный Дворец.
На следующий день, в пять часов утра, после прощания, немало взволновавшего и отъезжающих и остающихся, Пенкроф поднял паруса и направился к мысу Когтя, который он должен был обогнуть, чтобы плыть на юго-запад.
"Бонавентур" удалился уже на четверть мили от берега, когда его пассажиры заметили возле Гранитного Дворца двух человек, которые посылали им прощальные приветствия. Это были Сайрес Смит и Наб
- Вот наши друзья,- сказал Гедеон Спилет.- Вот и наше первое расставание за пятнадцать месяцев!
Пенкроф, журналист и Харберт послали остающимся прощальный привет, и вскоре Гранитный Дворец скрылся за высокими скалами мыса.
В первые часы этого дня "Бонавентур" мог быть виден с южного берега острова Линкольна, казавшегося издали зеленой корзиной, из которой торчала гора Франклина. Пригорки и возвышенности, уменьшенные расстоянием, придавали острову вид пристанища, мало пригодного для проходящих кораблей.
Путешественники прошли мыс Пресмыкающегося, держась в десяти милях от берега На этом расстоянии уже почти нельзя было видеть западного берега, простиравшегося до горы Франклина Три часа спустя остров Линкольна окончательно скрылся за горизонтом.
"Бонавентур" легко резал волну и шел с большой скоростью Пенкроф поднял все паруса и вел корабль по прямому направлению, проверяя его по компасу. Время от времени Харберт сменял его у руля; юноша управлял так уверенно, что Пенкрофу не пришлось отметить ни одного рывка в сторону
Гедеон Спилет разговаривал то с одним, то с другим и в случае нужды помогал им в работе. Капитан Пенкроф был весьма доволен своим экипажем и обещал даже выдать по чарке на человека
Вечером серп луны, который должен был достигнуть первой четверти только 16-го, обрисовался в лучах заходящего солнца и вскоре скрылся. Ночь была темная, но звездная, и все предвещало назавтра прекрасную погоду.
Пенкроф из осторожности спустил верхний парус, опасаясь, что неожиданный порыв ветра захватит корабль с поднятым парусом. В такую спокойную ночь это была, пожалуй, излишняя предосторожность, но Пенкроф был моряк предусмотрительный, и его нельзя было упрекнуть за это.
Журналист проспал часть ночи. Пенкроф и Харберт сменялись на вахте каждые два часа. Моряк доверял Харберту, как самому себе, и его доверие вполне оправдывалось хладнокровием и рассудительностью юноши. Пенкроф указывал ему направление, как капитан своему штурману, и Харберт не позволял "Бонавентуру" уклониться ни на один дюйм.
Ночь прошла спокойно, день 12 октября - тоже. В течение всего этого дня корабль неукоснительно держался юго-западного направления, и, если по дороге не встретится какое-нибудь незнакомое течение, "Бонавен-тур" должен был пристать прямо к острову Табор.
Море, по которому плыл корабль, было совершенно пустынно. Время от времени какая-нибудь большая птица, альбатрос или фрегат, пролетала на расстоянии ружейного выстрела от судна, и Гедеон Спилет спрашивал себя, не это ли мощное пернатое унесло с собой его последнюю корреспонденцию в "Нью-Йорк Геральд". За исключением этих птиц, никто, видимо, не посещал часть океана между островом Табор и островом Линкольна.
- А между тем,- заметил Харберт,- сейчас такое время, когда китоловные суда обычно направляются в южные области Тихого океана. Я думаю, это самое пустынное море на свете!
- Оно вовсе не так пустынно, ответил Пенкроф.
- Что вы этим хотите сказать? - спросил журналист.