Для закрепления "вдовых и холостых" мужчин на новых землях Сенат издал в 1760 г. указ о ссылке в верхнеиртышские крепости с последующей выдачей замуж молодых женщин-колодниц, приговоренных за различные тяжкие преступления к смертной казни. Партии таких преступниц направлялись в район верхнеиртышских крепостей в течение всех шестидесятых годов XVIII в. вплоть до 1770 г.
Однако несмотря на предпринимаемые сибирской администрацией меры, колонизация верхнего Прииртышья шла очень медленно. Для усиления границы с Китаем и разрешения продовольственной проблемы, по мнению местных властей необходимо было массовое переселение крестьян-земледельцев в этот регион. В 1765 году сибирский губернатор Д.Чичерин обращается в Правительственный Сенат с предложением о переселении на Иртышскую линию 3000 семей сибирских разночинцев, при этом он предлагал освобождать их на три года от уплаты подушных денег, что обернулось бы для казны убытком в 20 тыс. рублей. Как и следовало ожидать, предложения Чичерина не были приняты, - было указано, что земли, находящиеся в Барабинской степи и в ведомстве Усть - Каменогорской крепости, должны заселяться только высланными из России от помещиков в зачет рекрутов крестьянами [18].
Таким образом, переселяя крестьян в район верхнего Иртыша и Бухтармы, правительство с одной стороны укрепляло свои позиции в этом богатом пастбищами и плодородными землями регионе, на которые претендовал и Китай, с другой стороны, - стремилось придать народной колонизации планомерный характер, направив ее в одностороннем порядке для решения своих интересов.
В результате межевания казахских земель, имевшего целью изъятие у коренного населения лучших плодородных земель, прежде всего в пользу сибирского казачества, а также крестьян-переселенцев, увеличивалась доля пришлого населения. Известно, что межевые работы в Среднем жузе начались в 1769 году, в результате которых Государственная комиссия отвела земли сибирским линейным казакам и регулярным войскам. Комиссия отвела им 10 верст земли с внешней стороны Сибирской линии, - на левом берегу Иртыша. Здесь были организованы казачьи разъезды, которые фактически углубили владения линейных казаков от 15 до 50 верст, где они занимались хлебопашеством, сенокошением, рубили лес, ставили хутора и дачи, занимались различными промыслами. Размежевание казахской степи с сибирскими губерниями привело к обострению земельного вопроса, еще более усилило недоверие казахов к русским, лишило казахов лучших пастбищ, с чем они, очевидно, не могли и не хотели мириться.
Заселение Прииртышья во второй половине XVIII в. совершалось путем «переводов» и вольного переселения крестьян. Первые осуществлялись по царскому указу и по распоряжениям воевод. Предписав найти места, удобные для поселения, воеводы посылали служилых людей в необжитые или слабо заселенные районы. Так, в 1758 г. был послан в Тарский уезд инженер-поручик Плутов. Он должен был выбрать места для поселения крестьян, отставных солдат и казаков между Омской и Железинской крепостями. Поводы таких переселений были разные. Переселяя крестьян с «выпаханных» земель, местные власти рассчитывали освоить новые, целинные земли, создать хлебную базу на расширенной площади посевов, ликвидировать недоимки по платежу хлебного оброка, увеличить запасы казенного хлеба.
Во второй половине XVIII в. усилилась самовольная внутренняя миграция населения, вызванная поисками новых, невыпаханных земель и промысловых угодий. Самовольными переселенцами были обычно крестьяне ближних районов, которым во время пушного или рыбного промысла удавалось разведать новые места и обзавестись небольшим хозяйством на новой заимке [3].
Как отмечали многие исследователи, погоня за целиной стала распространенным явлением в хозяйственной жизни переселенцев, которые после двух-трех лет посева бросали свой земельный участок и двигались дальше в поисках новых целинных земель. Характерной особенностью земледелия у переселенцев, следовательно, развитие его вширь [21].
Но вольные переселения крестьян были ограничены: крестьяне могли переселяться только с ведома и разрешения местной администрации и с уплатой недоимок на прежнем месте. Разрешения на переселения («отпуски») выдавались по просьбам крестьян, выраженных в «мирских челобитных». Но все же, как отмечает Ядринцев «переселения до последнего времен совершают в самых разнообразных видах. В сущности, струю народного движения определить не представляется даже возможности. Кроме легальных перечислении, к которым встречается много препятствий и затруднений, народ изыскал много других способов и путей переселения» [25].
Крестьяне выражали желания переселяться и к укрепленной линии. Стимулами для таких переселений были возможности покупать промышленные товары в городах укрепленной линии и сбывать свои изделия, а также в какой-то мере пользоваться «прикрытием» крепостей в случае барымты. Поэтому просьбы крестьян о переселении к линии участились после завершения ее строительства и открытия крепостных меновых дворов. В том же 1759 г. 24 семьи (177 человек) крестьян и разночинцев Омской крепости, а также крестьян приписанных к ней деревень, добивались разрешения переселиться в район Усть – Каменогорской крепости.
Правительство требовало, чтобы сибирская администрация разрешала переселяться в район Иртышских крепостей только крестьянам сибирских уездов. Попытки самовольных переселений пересекались угрозами возврата их на прежнее местожительство, наложением штрафа и другими наказаниями. Так сибирская администрация добивалась исправной платы оброка [3].
Сокращение земельных площадей в пользовании казахских общин привело к поиску новых средств существования, наиболее прибыльным в этом явился переход некоторых казахских хозяйств к земледелию. В начале XIX века его доля с каждым годом увеличивается в хозяйстве казахов, оно было развито в Кокчетавском, Акмолинском, Кокпектинском, Аягузском и Баянаульском округах. В 1866 году в отчете военного губернатора Области сибирских киргизов говорилось, что «казахи стали заниматься хлебопашеством и преимущественно те, которые по бедности своей обречены, так сказать на оседлую жизнь и, помимо хлебопашества, не видят средств к своему существованию».
В первой половине XIX века развитие казахского земледелия идет по линии расширения посевов султанов, биев, старшин с широким использованием труда наемных работников – егинши. В источниках имеются сведения о посевах на зимовках казахской знати в первой четверти XIX века в верховьях левобережья Иртыша, на территории, в районе Бухтарминской крепости. Посевы казахской знати в Омской области возникали в разные годы первой четверти XIX века.
Правительство, заинтересованное в присоединении региона к России и намереваясь создать наиболее благоприятные условия для его хозяйственного освоения, поощряло переход казахов к оседлости, - так, в 1809 году командир отдельного Сибирского корпуса Г. Глазенап предписывал комендантам крепостей «склонять ко вступлению в вечное Российское подданство и, дабы они привыкли к земледелию и прочим трудам, позволить им заниматься оным …». В источниках первой четверти XIX века имеются сведения о том, что казахи «стали понимать все более и более выгоды оседлой жизни», начали заниматься хлебопашеством и сенокошением. Архивные источники свидетельствуют, что «... так называемые верноподданные киргизы постепенно водворяются оседлой жизнью между крепостями Коряковскою и Ямышевскою».
Начавшееся оседание казахов было не только результатом колониальной политики царского правительства, оно было обусловлено и развитием казахского хозяйства, подвергавшегося воздействию новых капиталистических отношений. Примерно с 40-х-50-х годов XIX века вошли в хозяйственную жизнь казахского населения Среднего жуза такие элементы рыночной экономики, как аренда, купля и продажа земли. Арендаторами зимовок в районах русского заселения, смежных с казахскими кочевьями, были русские крестьяне.
Однако царские чиновники на местах, проводя колонизаторскую политику в отношении казахов-кочевников, нередко создавали затруднения, препятствуя их стремлению поселиться в городах: «Нельзя не сожалеть и не удивляться, что вместо поощрения их к тому и придания нужных способов они встречают на местах строгое пресечение и надзор, чтобы ничего из дерева для жилищ строить не смогли».
За менее чем пятьдесят лет в казахском обществе институт собственности изменился, начиная от фактического отхода к общине зимней стоянки «кыстау», позже наблюдается прикрепление летних стоянок «джайлау», при этом расстояние между летним и зимним пастбищами резко сокращается. С момента «крестьянской колонизации» и захвата «кыстау» особую значимость приобретают сенокосы, которые, в зависимости от хозяйствующих субъектов в конкретной местности, находятся в общинном или в личном пользовании. В это время имеет аренда русскими крестьянами казахских земель.
Однако в указанный период юридически все отношения собственности, имевшие место в степных областях, носили главным образом незаконный характер, поскольку основным собственником земель казахов после принятия «Степного Положения» являлась Россия. Именно это обстоятельство вызывает наибольшие противоречия в исследованиях рубежа XIX-XX вв., поскольку одни подходили к вопросу с позицией формально-юридических критериев, а другие рассматривали способность через экономические маркеры.
Как было ранее отмечено, активное изучение института собственности в кочевом обществе особый интерес вызывает с середины XIX века. Основное внимание российской администрации направлено на изучение земельных отношений. Именно землевладение на территории Казахстана представляет интерес для России в указанный период.
Следует отметить, что в самой России XIX века исторически сложились две формы землевладения: общинное и подворное. Первое было особо развито и даже преобладало.