Прогрессивные представители передовой интеллигенции придерживались другой точки зрения. Обзор периодической печати тех лет позволил нам представить картину бедственного положения казахов, возникшего вследствие изъятия природных богатств, которыми они прежде пользовались. Начало экономического кризиса было связано, по мнению интеллигенции, «с нарушением постепенного перехода инородцев к новым условиям жизни, а настойчивое проведение оседлости с расхищением земель исключало и исключает возможность кочевать, а это вызвало гибель стад -единственного богатства киргиз».
Процесс изъятия казахских земель отрицательно сказывавшийся на развитии земледелия казахов, не мог положительным образом отразиться и на развитии животноводства. В многочисленных делах по образованию переселенческих участков отмечалось: «Недавнее сравнительное изъятие у киргизов земель не могло, конечно, не оказать заметного влияния на их благосостояние. Тем не менее из сравнения данных о движении скотоводства за время с 1896 года по Акмолинской области с данным по сему предмету соседней Семипалатинской области, в которой переселенческое движение не направлялось, получаются следующие результаты:
Таблица 16
| Области | На кибитку приходилось голов | |||
| В 1896 г. | В 1898 г. | |||
| Крупного | Мелкого | Крупного | Мелкого | |
| Акмолинская Семипалатинская | 15,9 8,8 | 22,3 15,5 | 16,9 10,1 | 17,2 19,8 |
Данные эти указывают, что в Акмолинской области киргизское скотоводство несколько уменьшается в то время как в соседней области оно увеличивается...», - так оценивали царские чиновники данные этой таблицы. Таким образом, развитие казахского животноводства находилось в прямой зависимости от проводимого царизмом аграрно-колониального курса. Долгое время в исторической науке было принято считать, что основной причиной упадка животноводства были джуты. На самом же деле, причины кризиса скотоводческого хозяйства заключались в существовавшем феодальном строе сельского хозяйства и системе колониальной эксплуатации края. Не опровергая факты, свидетельствовавшие о хозяйственных контактах между казахами и переселенцами, мы считаем, что переселенческое крестьянсктво не являлось носителем капиталистических отношений. Общеизвестно, что к началу ХХ века Россия представляла собой страну с наиболее отсталым экономическим и реакционным государственным строем. Кроме того, Российская империя, превратив Казахстан в одну из своих провинций, втянула казахское общество в сферу экономических и политических кризисов. Рассматривая вопрос о роли колонизации в развитии земледелия казахов, С.Асфендияров отметил, что переселенческое крестьянство было лишено усовершенствованных орудий производства, имело низкий технический уровень хозяйства, одностороннее хлебопашество, навыки мало приспособленные к новым условиям, особенно к искусственному орошению, владело в основном дедовскими приемами обработки земли; переселенческое крестьянство было отсталым даже по сравнению с крестьянством внутренних губерний и совершенно не походило на переселенцев - фермеров Америки и Австралии. Совершенно справедливо ученый замечает, что эта сторона для понимания национальных взаимоотношений в истории казахов имеет большое значение. Царская переселенческая политика, сковывая развитие производительных сил края, не только не способствовала социально-экономическому развитию казахов Семипалатинской области, но и нанесла чрезвычайно большой ущерб казахскому народу. Последствия этой политики обрушились всей своей тяжестью на все слои казахского общества. Серьезные споры в исторической науке возникали в решении вопроса: на какую социальную категорию была направлена «главная и определяющая линия колониальной политики царизма»? Некоторые исследователи считали что «главными» были «удары по местному феодализму». Большинство же историков придерживалось мнения о «главной и определяющей линии», направленной против масс казахского трудящегося крестьянства. Но в любом случае колониальная политика затронула интересы всех социальных категории казахского общества.
Последствия переселенческой политики царизма для байства рассматривались в исторической науке в условиях идеологической конъюнктуры, которая препятствовала объективному исследованию данной проблемы. Несомненно, что в среде баев, биев и волостных встречались «активисты» феодально-родовой общественности, к услугам которых прибегали царские колонизаторы. Однако не следует забывать, что в целом феодально-родовая верхушка была против колонизации, так как сохранение прежних порядков и прав на землю обеспечивало ей безраздельное господство, а с проведением колонизации приходилось делиться с новыми хозяевами, не считавшимися с их мнением в силу своего господствующего положения. По свидетельству источников тех лет, «проектируемые меры» по образованию переселенческих участков «вполне соответствующие общим пользам и нуждам государства ... однако, сопряжены, в некоторых случаях, с ущербом для зажиточных киргиз имеющих обширные запашки или крупные стада».
Царская администрация открыто признавала то, что «в настоящее время господствующим положением в крае пользуются богатые киргизы и только их интересы могут до некоторой степени пострадать от заселения степных областей. Далее говориться: «Но едва ли в задачах Правительства поддерживать богатых киргиз, которые легко подчиняясь влиянию магометанства, стремятся к обособленности». С приходом новых хозяйств байство в полной мере испытало на себе тяжесть высоких налогов. Царская администрация жестоко наказывала богатых казахов за то, что ими предпринимались «попытка выдать себе за бедных киргиз» и избежать, таким образом, уплаты высоких налогов. Царский чиновник Ферапонтов, осуществлявший сборы податей и налогов в Павлодарском уезде, писал: «Правильная раскладка, при которой значительная причитающейся с волости кибиточной подати падает на богатых, понятно возбуждает недовольство последних, что между прочим и выразилось в доносе, о котором идет речь, где пользуясь безымянностью, богатые называют себя бедными киргизами». В результате захватнической переселенческой политики царизма борьба родовых группировок казахов за власть осложнилась, еще и борьбой их за землю. Исследование архивных документов того времени свидетельствует о разного рода спорах по вопросам земельных границ, приводящих к кровавым столкновениям и убийствам. Ставя казахов в тяжелые условия, царизм намеренно вызывал восстания в целях истребления казахов и захвата земель. В этом суть «теории провокации», занимавшей в деятельности царской администрации весьма почетное место и служившей одним из методов в существовании переселенческой политики.
Грабеж казахских земель переселенцами тяжело отразился на положении большей части казахского населения. Результатом аграрно-колонизационного курса царизма явилось разорение и обнищание масс. Царская переселенческая политика не способствовала прогрессивному развитию казахского хозяйства, повышению его товарности, развитию техники и т.д. Царизму гораздо выгоднее было держать в подчинении огромные массы казахского населения, продававшего за бесценок свой труд зажиточной части переселенцев, платившего кибиточную подать и налоги за пастьбу скота в казенных дачах и несшего всю тяжесть, беззаконных поборов. Кроме установленной кибиточной подати в размере 1.5 рубля серебром с хозяйства, автохтонный народ должен был в виде повинностей строить и ремонтировать дороги, возводить мосты, поставлять лошадей и верблюдов для транспортировки казенных грузов, служить вожаками и посыльными при русских отрядах, выставлять караулы и т.д. Вместе с кибиточной податью эти, а также другие дополнительные повинности обходились каждой кибитке (хозяйству) по 7-10 рублей серебром в год. Кроме того, что казахи платили высокие налоги и повинности, они должны были оплачивать расходы на строительство и дальнейшее содержание школ, медицинские услуги, заключавшиеся в содержании больничных коек, оспопрививании, а также необходимо было платить за наем ветеринарных фельдшеров и за борьбу с сельскохозяйственными вредителями; размер таких сборов в волостях и уездах был разным и составлял от 50 коп. до 3 руб. с кибитки [21]. К 1914 году покибиточный сбор – подать с каждого кибитковладельца и так называемые земские сборы выросли до 14 руб. в среднем за кибитку в сравнении с 1868 годом, когда платили 1 руб. 50 коп. Еще в более тяжелом положении оказывались хозяйства казахов – арендаторов. Арендная плата оказалась сложной, запутанной. Так, арендные сборы в войсковых землях взималась за право зимовки, за пастьбу скота, за покос, за пахотные земли, за право пользования водопоями. Газета «Прииртышский край» от 10 апреля 1907 года писала: «Высокая арендная плата, взимаемая казаками, делает положение киргизов невыносимым. Появление в степи различных хищников-спекулянтов, арендующих войсковые и казачьи земли и сдающих эти земли киргизам чуть ли не по удесятеренной цене, заставляют стоном стонать степь. Только представителям крестьянской колонизации не слышать этого стона! Они энергично выкраивают из киргизской спины ремни, насаждая в степи переселенческую культуру… Земельный вопрос для киргизов – сугубо больной вопрос…» [1].