А. И. Герцен писал, что книга — это духовное завещание одного поколения другому, совет умирающего старца юноше, начинающему жить, приказ передаваемый часовым, отправляющимся на отдых, часовому, заступающему на его место. Вся жизнь человека последовательно оседала в книге: племена, люди, государства исчезали, а книга оставалась. Она росла вместе с человечеством, в ней кристаллизовались все учения, потрясавшие сердца. Но в книге не одно прошедшее; она составляет документ, по которому мы вводимся во владение настоящего, во владение всей суммой истин и усилий, найденных страданиями. Взять из книги истину — не простое дело: этому надо учиться. Обучение не заканчивается в школе — оно продолжается в вузе и далее до тех пор, пока знание не усвоено на самой высокой, достигнутой в данной области ступени абстракции. Это понятно, так как включение в опыт человека новой информации осуществляется на языке уже освоенной ступени абстракции и не представляет для учащегося непреодолимых трудностей.
Овладение языком науки и первые навыки работы с книгой, в которой материализован опыт поколений, начинается с учебника — книги, специально приспособленной для обучения. Появление массовых, доступных учебных книг — одна из величайших революций в образовании, которая совершилась еще в XVII веке.
В нашей стране издается много учебников, написанных чаще всего многоопытными авторами, солидными учеными, лучшими преподавателями различных учебных заведений. Сложились определенные требования к созданию учебной книги, выработаны методы их использования в учебном процессе. Успехи в этом отношении несомненны, и их нельзя не видеть. Наряду с созданием учебников, все больше осмысливается «творческая лаборатория» автора и делаются попытки более точно описать используемую в ней технологию. Это крайне важная задача педагогики, решение которой может способствовать все более эффективному и совершенному осуществлению процессов обучения и воспитания студентов.
Вместе с тем наблюдается известная легкость подхода некоторых создателей учебников к этому сложнейшему продукту педагогической деятельности, в котором воплощается проект будущего учебно-воспитательного процесса и прогнозируется (задается), в значительной мере, его результат.
Редактор одного из учебно-педагогических издательств, человек достаточно мудрый в делах подготовки учебников, сетуя на легкость подхода некоторых авторов к их написанию, горько шутил: «Некоторые авторы думают, что если взять немного бумаги, чернил, добавить сюда немного науки и хорошего редактора, все это основательно перетряхнуть на УМСе (учебно-методический совет), то получится вполне приличный учебник». Представления о процедуре «изготовления» учебника для высшей школы часто бывают еще проще: считают, что достаточно поручить это дело хорошему специалисту по изучаемой науке и проблема создания учебника будет решена: ведь студенты как думают профессора, изучают науку, а не учебные предметы!
Нечего и говорить, что в приведенных фразах заключена доля тех примитивных истин, которыми «богата» сегодняшняя дидактика учебника, несмотря на то, что история учебной книги насчитывает по крайней мере три сотни лет (от Я. А. Коменского), а масштаб ее сегодняшнего применения исчисляется миллионами экземпляров.
Казалось бы, за сотни лет книгописания и книгопечатания кропотливым трудом крупных мыслителей и педагогов прошлого выработаны надежные способы трансляции знаний от одного поколения к другому с помощью книг, и, по-видимому, сейчас трудно что-либо добавить для их совершенствования. И, действительно, к книге, целью которой является фиксация и хранение общечеловеческого знания для «безадресного» потребителя в будущем, выработались определенные, хотя и не всегда явно выраженные, требования. Они довольно успешно выдержаны во многих книгах, издаваемых различными издательствами.
Среди этих требований лишь нет гарантии того, что зафиксированные в книге знания будут адекватно усвоены любым будущим ее читателем, кому она адресована.
Может быть, для книги, предназначенной только для сохранения знаний, такая гарантия и необязательна: если найдется достаточно подготовленный и умелый читатель, знания будут им усвоены. Сложнее обстоит дело, когда создается учебная книга, то есть книга, рассчитанная на вполне определенного потребителя для удовлетворения вполне определенной цели. Особый смысл имеет учебная книга для будущих учителей. В них должна отобразиться вся достигнутая поколениями педагогическая мудрость, чтобы, работая с такими учебниками, будущий учитель исподволь и постоянно впитывал бы основы этой мудрости как в обучении, так и в воспитании. Хотя разработка научных основ педагогической деятельности процесс довольно длительный и находится в постоянном движении, тем не менее в учебниках для педагогических вузов должны отображаться все новейшие достижения педагогической науки даже в их экспериментальном или опытном порядке, чтобы сделать студентов педагогических вузов сопричастными к движению и развитию научно-педагогической мысли.
Мы не говорим уже здесь о том неоспоримом положении, что студент педагогического вуза должен видеть в своих учебниках работающей всю психолого-педагогическую и методическую науку, изучаемую им в курсах психологии, педагогики и методики. Каждый момент построения учебной книги должен стать для будущего учителя школой педагогического мастерства. В настоящее время мы еще далеки от такого заключения по отношению к используемым и в педагогических вузах, и в средних школах учебникам, хотя возможности для создания таких учебников уже имеются.
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ УЧЕБНИК? Этот вопрос уже не может показаться элементарным после тех вводных замечаний, которые мы изложили выше. Любопытно, что до сих пор в дидактике нет сколько-нибудь точного определения понятия «учебник». Определение этого понятия доверено интуиции и эмпирии. Мы не станем здесь описывать многочисленные намеки на определение этого понятия, а рассмотрим лишь наиболее значимые исторические факты.
История создания учебников уходит к временам существования античной, культуры, когда трактаты Платона, Аристотеля и сочинения Квинтилиана использовались в качестве учебных книг. В распоряжении археологов имеются еще более древние учебные книги — рукописные, созданные несколько тысяч лет назад. Вероятно, вместе с возникновением письменности опыт поколений, зафиксированный в рукописях, играет роль учебной книги.
Долгое время учебная книга использовалась лишь учителем в качестве пособия для преподавания, а не учащимся для учения. Это объяснялось тем, что рукописные учебные книги имелись всего в нескольких экземплярах, а часто лишь в единственном. Только в XVII в. Я. А. Коменский, познакомившись с книгопечатанием, теоретически обосновал роль и значение книги как массового учебного средства. Разработанная им дидахография впервые допускала комбинированное управление познавательной деятельностью ученика: непосредственно учителем и опосредованно с помощью учебника. Придавая большое значение учебной книге в обучении, Я. А. Коменский главными принципами ее создания выдвинул систематичность и наглядность изложения. Им созданы уникальные учебные книги «Мир чувственных вещей в картинках» и «Открытая дверь к языкам».
Вся последующая история создания учебников, хотя и изобилует примерами превосходно составленных учебных книг, не может предложить учебной книги или теории ее построения, обладающих принципиальными отличиями от учебников и теории Я. А. Коменского.
В учебниках последователей Я. А. Коменского, как и в его собственных, излагается некоторый объем позитивной информации из учебного предмета, однако организации познавательной деятельности учащихся по усвоению этой информации не уделяется достаточного внимания. Уровень усвоения информации из таких учебников оставался невысоким, и до сих пор продолжаются поиски улучшенных методов построения учебных книг.
В большинстве учебников проявляется довольно упрощенное представление о механизме усвоения знаний учащимися — это концепция непосредственного запечатления, явившаяся следствием переноса в методику построения учебников техники обычного общения.
Лишь в XIX в. замечательный русский педагог К. Д. Ушинский доказал, что в обучении действуют более сложные психологические механизмы формирования знаний и умений. В частности, он обратил внимание педагогов на необходимость организации специальной учебной деятельности учащихся в процессе обучения. Его учебная книга «Родное слово» является образцом такого построения учебника, когда учащемуся не только сообщается некоторая информация, но и организуется деятельность по ее усвоению с помощью системы специальных упражнений.
К сожалению, дидактическое наследство К. Д. Ушинского в области теории и практики построения учебных книг до сих пор мало изучено.
К. Д. Ушинский неоднократно подчеркивал важность активного учения, осуждая современные ему способы обучения, когда ученики часами сидят на уроках без дела в руках, без мысли в голове, приобретая гнусную привычку пребывания на уроках ничего не делая и ничего не думая. Он советовал вносить в учебные книги вопросы для повторения прочитанного, считая, что можно прочесть десять раз страниц без внимания и не запомнить; но нельзя ни разу проговорить этой страницы, не сосредоточив внимание на том, что говорить, если не на самом смысле и содержании, то на связи слов, строчек, букв.
Недостаток системы управления, воплощенный в учебниках К. Д. Ушинского, заключается в том, что она является разомкнутой, при которой результат усвоения не может быть высоким для всех учащихся, В то же время достижение стабильного усвоения с помощью учебников, подобных «Родному слову», оказывается более вероятным, чем с помощью учебников Я. А. Коменского.