В результате, столкнувшись с необходимостью структурной адаптации, рыночно-монополистические страны отвергли ее и предпочли государственномонополистическую модель.
В создавшихся условиях происходит смена политической надстройки, ликвидация демократических институтов, свойственных рыночно-монополистической модели, и установление государственно-монополистической диктатуры фашистского типа.
Таким образом, фашистский режим в странах второго эшелона совершенно правильно определяется в традиционной марксистской литературе как террористическая диктатура наиболее реакционных кругов монополистического капитала, при которой государство прямо выступает в качестве орудия обеспечения приоритета монополий. Ошибаются марксисты здесь лишь тогда, когда они считают сам факт существования монополий необходимым и достаточно объективным условием возникновения фашизма, сводя остальные условия к действию субъективных факторов. На самом деле необходимым и достаточно объективным условием возникновения фашизма в странах второго эшелона является существование не просто монополий, а рыночно-монополистической структуры экономики, пронизанной структурными разрывами и неудержимо тяготеющей к превращению в государственномонополистическую. Никакие монополии не могли в принципе привести к победе фашизма в Англии, США, Франции, Канаде, Швеции, Голландии и т.д. - везде, где не было рыночно-монополистической структуры.
Итак, какие же изменения в экономике повлекла за собой смена рыночномонополистической модели государственно-монополистической? Прежде всего, переход к государственно-монополистической структуре экономики означал отказ от поддержания традиционного рыночного равновесия между спросом и предложением посредством цен, формируемых хотя и с неизбежными извращениями, вызванными монопольным ценообразованием, в конечном счете рынком.
Вместо характерного для рыночно-монополистической структуры рыночномонопольного ценообразования, обеспечивающего сохранение рыночного равновесия между спросом и предложением, вводится государственный контроль над ценами, означающий фактически директивное установление цен государством. Установление государственного контроля над ценами явилось мерой, направленной на предотвращение спонтанного обвала наращенной за счет структурных разрывов части экономической структуры в период кризиса.
Директивное установление цен государством означало, что распределение ресурсов в экономике отныне уже не может производиться рынком, а должно производиться государством. При этом ни о каком преодолении причин возникшего кризиса - структурных разрывов - разумеется, не могло быть и речи. Наоборот, директивные цены способствовали дальнейшему расширению и углублению структурных разрывов, так как не отражали реальных затрат и вели к нерациональному использованию ресурсов. Однако установлением директивных цен была достигнута главная цель, поставленная государственно-монополистическим руководством - сохранение от обвала экономической структуры и обеспечение приоритета интересам монополий.
Невозможность преодоления структурных разрывов в рамках государственномонополистической модели объясняется тем, что при характерных для данной модели деформациях цен происходит искажение экономической информации о тех направлениях, в которых необходимо осуществлять капиталовложения для закрытия структурных разрывов. Выделяемые для этой цели ресурсы направляются не "по назначению", а на наращивание неэффективных и непрерывно усугубляющих свою неэффективность частей экономической структуры, так как ни государство, ни ктолибо еще не знают и не могут знать с достаточной точностью, где же находятся эти структурные разрывы, куда первоочередно необходимо вкладывать капиталовложения. Это выясняет только рынок - экономический механизм свободного формирования цен на основе спроса и предложения.
Таким образом, единственная возможность выявить структурные разрывы заключается в том, чтобы отпустить цены. Однако рост свободных цен, вызванный дефицитом продукции, приводит к восстановлению ситуации, существовавшей непосредственно перед превращением рыночно-монополистической структуры в государственно-монополистическую.
Какой же выход из создавшегося положения находит государственномонополистическая система? Как уже было сказано, установление государственного контроля над ценами позволяет осуществлять дальнейшее наращивание экономической структуры, пронизанной структурными разрывами. Однако цена, которую приходится за это платить - отказ от рыночного равновесия между спросом и предложением. Распределение производственных и потребительских ресурсов общества начинает осуществляться самим государством. Валюта страны окончательно утрачивает конвертируемость. Вводится директивное долгосрочное государственное планирование. Необходимость изыскивать все новые и новые ресурсы для поддержания роста экономической структуры побуждает государство принудительно насаждать структурные разрывы в тех отраслях, которые до этого еще не были монополизированы: осуществляется принудительная монополизация (картелирование) мелких и средних предприятий.
Вся эта картина весьма напоминает реальный социализм, особенно в области надстройки, однако в природе базисных структур между ними существуют качественные различия, обуславливающие различие путей дальнейшей эволюции. В отличие от социализма, детальное рассмотрение которого дается в следующих разделах данной работы, государственно-монополистическая модель капитализма развивается в условиях господства частномонополистической собственности на средства производства. Разумеется, в условиях государственного контроля над ценами возможность монополий распоряжаться своей продукцией становится достаточно фиктивной, движение ресурсных потоков определяется государством в интересах системы в целом. Однако сохранение частных монополий в качестве основы государственномонополистической структуры, отказ от прямой передачи средств производства в собственность государства имеет глубинные причины, коренящиеся в экономическом базисе.
Суть заключается в том, что смена форм собственности всегда является отражением изменений в базисе, перемен в материальной структуре экономики. В случае с реальным социализмом, например, огосударствление средств производства осуществляется в целях обеспечения тотального контроля за движением ресурсных потоков со стороны государства. Такой тотальный контроль в форме директивного планирования при социализме требует наличия в огромных размерах недоиспользовавшегося ранее ресурса - рабочей силы, перекачиваемой из сельского хозяйства в промышленность. Только в этом случае передача средств производства в собственность государства имеет экономический смысл.
В случае с государственно-монополистической моделью капитализма положением было обратным. В странах оси в 30-е годы перекачка рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность практически прекратилась, а вместе с ней прекратился и экономический рост (не считая производства вооружения). Поэтому в огосударствлении средств производства не было нужды, и монополии продолжали оставаться частными.
Таким образом, в странах государственно-монополистической модели в 30-е годы XX века имело место директивное планирование формально частной экономики. При этом для наращивания неэффективной экономической структуры широко использовались заменители перекачки рабочей силы из сельского хозяйства - высвобождение рабочей силы из самой промышленности вследствие принудительной монополизации ее прежде немонополизированных отраслей, а также использование иностранной рабской рабочей силы.
Потенциал первого из этих заменителей был невелик и оказался быстро исчерпанным. Что касается рабской рабочей силы, то ее роль в экономике стран государственно-монополистической модели развития непрерывно возрастала. По сути дела в основе всех агрессий стран оси лежала потребность в захвате иностранной рабской рабочей силы. Однако этот фактор экономического роста не мог привести экономику на путь нормального сбалансированного развития. Кроме того, рабскую рабочую силу, как и перекачиваемую из сельского хозяйства, необходимо было содержать, хотя и по более низким нормам, на что у государственно-
монополистических структур не было достаточных ресурсов. В конце концов, выход из государственно-монополистического тупика принесло поражение стран оси во второй мировой войне.
В ходе второй мировой войны была обрушена в результате военных действий большая часть экономической структуры, что, естественно, повлекло за собой значительное снижение жизненного уровня населения стран оси. Однако столь большое снижение жизненного уровня, которое было немыслимо в мирный период из-за опасности социального взрыва во время войны было принято населением как само собой разумеющееся и не вызывало особых возмущений. При этом масштабы разрушений были далеко не такими катастрофическими, как может показаться на первый взгляд. Военными действиями были весьма мало затронуты такие жизненно важные сферы, как сельская инфраструктура и вообще сельское хозяйство, добывающая промышленность, энергетика; несколько больше пострадали обрабатывающая (особенно военная) промышленность, городские коммунальные службы и городской жилой фонд.
Обрушение экономической структуры, пронизанной структурными разрывами, явилось решающей предпосылкой перехода к сбалансированной экономике рыночно-конкурентного типа. Другой предпосылкой стала проводимая правительством этих стран после окончания войны политика демонополизации производства. На этой проблеме необходимо остановиться подробнее. Суть в том, что довольно распространенным является взгляд на демонополизацию как на простое раздробление, разукрупнение монополий как хозяйственных единиц. При этом подразумевается, что источником монополизма является сосредоточение производственного потенциала какой-либо отрасли в руках небольшого числа хозяйственных единиц. Такой подход, однако, позволяет уяснить только часть проблемы, притом далеко не главную.