Я была сексуально обесчещена намного старшим кузеном, когда мне было, наверное, года три, а ему – 12. Мне он казался тогда очень большим. В то время моя семья жила в Доминике. Мы переехали в Англию, когда мне было семь лет, и это оказалось для меня потрясением. Старые люди, которых меня научили уважать, при встрече на улице говорили мне: "Грязная негритянка" или "Убирайся домой, обезьяна". Я была в шоке. Мои родители не позволяли мне играть на улице. Когда же они почувствовали себя увереннее, они разрешили мне выходить, но мне не с кем было играть, и это было ужасно.
Еще раз я была сексуально обесчещена, когда мне было девять. Мы жили в паевом доме. Наверху жил мужчина с семьей. Он делал это не только со мной; я видела, как он это делал со своими дочерьми. Он предупредил меня: "Не говори родителям", – и я молчала. Когда он выехал, я пожаловалась матери, и она обратилась в полицию. Но там ее предупредили, что я должна буду дать показания в суде. Трудность состояла в том, что несмотря на мои переживания, вероятно, было бы сказано, будто я провоцировала поведение этого мужчины.
Когда мне было 12, мы переехали в квартиру в очень старом доме. Это было ночью накануне Дня всех святых. Насколько я знаю, в эту ночь пугают почтенных людей. В ту ночь я услышала ужасный смех, доносившийся из сада. Сад был длиной не менее 50 футов, а голоса доносились из его угла. Я молилась Богу; я так сильно просила его в ту ночь прекратить этот шум! Это был мой первый опыт слышания голосов в моей голове. В ответ Бог дал мне понять, что это только мой страх и что я должна перестать бояться темноты.
В 12 лет я встретила моего будущего мужа. Он был моим первым настоящим возлюбленным. До 16 лет я беременела дважды и оба раза теряла ребенка. Мать решила, что я не собираюсь иметь детей. Она сказала, чтобы я спринцевалась, и я ее послушалась. Во второй раз я потеряла много крови и вышла на лестницу, чтобы позвать мать. Лишившись чувств, я ударилась головой о дверной косяк. Когда я теряла сознание, то увидела, что отец бежит вверх по лестнице, и почувствовала, что он подхватил меня. В ту ночь моя душа покинула тело. Я думала, что умерла, если сказать правду. Когда же я была между небом и землей, то спросила императора Хайле Селассие: "Я приду к тебе?". Увидев большой пузырь воздуха, я взвилась в него, как ребенок. Хотя я соответствовала этой капсуле, как часть картинки-загадки в детской игре, но все же спросила, не должна ли вернуться. На что Хайле Селассие ответил: "Ты возвратишься, потому что у тебя будут близнецы". Я сказала: "О, ради них я вернусь", – и поплыла обратно к своему телу. Потом я вспомнила о своей смерти, но увидев двух детей в коляске, решила вернуться. Очнувшись, я сказала матери, что у меня будет двойня. Она думала, что я брежу.
В 18 лет у меня родились близнецы. Когда я забеременела, то не была еще замужем. Но на сей раз я хотела родить и не послушалась матери. Я вышла замуж в 20 и захотела родить еще ребенка. Хотя мы с мужем иногда и ссорились, мое решение было твердым. Я молила Бога о рождении дочери Сэм и о том, чтобы муж согласился на это.
Когда Сэм исполнилось три года, у меня возникли осложнения на работе. Я работник по уходу за детьми. Одна из медсестер пыталась доказать, что я агрессивна, и остальной персонал принял ее сторону. Мне казалось, что я обращаюсь к стене. А они считали, что во всем виновата я. Когда я разговаривала, они думали, что я слишком эмоциональна. Когда же я молчала, они тоже были недовольны, и это очень злило меня. Я чувствовала, что должна искать другое место.
Мне пришлось уйти от мужа. Не то чтобы он был таким ужасным, но я слишком страдала. Я ушла потому, что во мне было слишком много гнева. Вопрос стоял так: либо выговориться и пожинать плоды этого, либо побороть себя и удержать все в себе. И я выбрала второе, но это потребовало времени.
Я снова начала работать, но через год у меня возникли прежние заботы: расовые проблемы. Я начала защищаться. Я должна была прекратить работу, потому что они хотели, чтобы я ответила на оскорбительное письмо (это вызвало первый срыв). В то же время я получила развод.
Когда я начала болеть, то сказала себе: "На сей раз ты должна пройти через все это". Время поджимало. Я знала, что должна стать лучше из-за оскорбительного письма, на которое должна была ответить, чтобы снова начать работать. Мой мудрый кузен помог мне. Я прислушалась к его совету. На работе письмо было принято и понято. Они решили организовать курс расовых знаний. После этого курса я вернулась на работу. Ситуация изменилась, и я чувствовала себя более приемлемой для моих коллег.
Я хотела жить одна, чтобы дети не видели меня во время следующего периода болезни, так как они уже достаточно выстрадали. Была и другая причина. Я хотела доказать матери, что не так больна, как все думают. Мне хотелось одиночества. Я никогда не жила одна. У меня не было никакой мебели, только моя кровать.
Я ложилась в больницу дважды, после того как мать вызывала карету "скорой помощи". Однажды мать была очень обеспокоена тем, что я ее не впускала. Я читала ее мысли и думала, будто она собирается сделать мне инъекцию, чтобы убить меня.
Второй период болезни был дольше первого. С февраля по ноябрь мне было очень плохо. После того как я разбила окна, меня изолировали на 28 дней. Я слышала голоса повсюду. Я слышала свои мысли вне головы. Прием лекарств не приносил психологического облегчения. Психиатр беседовал со мной, но я ему не доверяла. Все же лечение избавило меня от чувства страха. В таком состоянии я уже могла разобраться в происходящем, не теряя душевного равновесия. Наихудшим было то, что я теперь постоянно слышала звон разбивающегося стекла.
Мысленно я летела в Эфиопию, чтобы рассказать все императору, но он сказал: "Я знаю", – и вручил мне детскую книгу. Я обнаружила, что она черная с белыми страницами, и сказала: "В ней ничего нет", а он ответил: "Ты должна написать в ней сама собственную историю".
Это происходило некоторое время тому назад. Я все еще слышу голоса. Я все еще слышу голос Бога. Это не произнесенное слово, а интуиция. Мои голоса дают мне хорошие указания, такие как "Будь внимательна, переходя дорогу". Мой голос сказал: "Нет, ты можешь сама сделать это хорошо". Слышание голосов вне моей головы – вот моя болезнь. Нормально я слышу свои мысли внутри головы. Когда я больна, то слышу мои мысли вне головы. Я все еще лечусь: принимаю одну таблетку каждые две или три недели.
Когда я заболевала, в обоих случаях конфликт состоял в том, что я живу в стране, которая не принимает чернокожих людей. Сознаете ли вы, что многое из нашей "черной" истории выпущено? Марокканцы и египтяне пришли из Африки. Все белые люди говорят о нас как о рабах. Моя проблема в том, что я не могла жить в стране, которая не принимает чернокожих людей. Но благодаря голосам я обрела себя – мою личность, имеющую отношение к моей расовой истории и к моему прошлому. Память о насилии надо мной оставалась. Я научилась отрезать ее. Я знаю теперь, что в опасной ситуации я выключаюсь. Я также знаю, что память об этой ситуации остается.
Как я прошла сквозь эти испытания? Потому что я полностью доверяла императору. Сейчас все мои мысли внутри моей головы.
ДЕВЯТОЕ СООБЩЕНИЕ (A.G.)
36-летняя женщина, мать четырехлетнего ребенка, начала слышать голоса, когда ее отношения не сложились так, как она надеялась. Она лечилась в больнице пять раз и теперь регулярно принимает лекарства. Со времени рождения сына она чувствует, что ей удается больше контролировать свою жизнь.
Мой опыт слышания голосов начался в 1980 году, когда мне было 25 лет. Я экспериментировала с телепатией. У меня была идея, что возможно, я смогу заставить людей делать то, о чем буду думать. Вскоре я стала слышать голоса. Я думала, что это соседи говорят обо мне. Я сидела в своей комнате и слышала обычно голоса через стенку. Я думала, что действительно слышу кого-то. Я не понимала, что слышала голоса в своей голове; я думала, что это реальные голоса. Я ничего не знала о проблемах психического здоровья. Я просто думала, что люди не любят меня и обсуждают за моей спиной.
Это был период моей подавленности, невозможности сконцентрироваться на работе, потому что я чувствовала, будто все против меня. В Кембридже я жила со студентом четыре года. Он унижал меня, критиковал мою манеру одеваться. Но я думала, что если у меня с ним не получится, то я никогда не встречу никого другого и останусь одна навсегда. А к 60 годам я буду одинокая и бездетная. Все же я решила постараться не поддаваться его влиянию.
Когда я обратилась к врачу своей компании, он направил меня к терапевту, а тот – к психиатру. Я не рассказала ему, что слышу голоса, потому что не хотела обсуждать то, что голоса говорили обо мне, на случай, если бы это были голоса реальных людей. Поэтому я пожаловалась только на депрессию и на то, что много плачу, так как это было правдой.
По совету моих друзей я отправилась на уикэнд в родительский дом в Болтоне. Я чувствовала себя физически разбитой, как я предполагала, из-за таблеток, прописанных психиатром. Я совершенно утратила контроль над своими чувствами. Я думала, что умираю, и испытывала непреодолимое чувство вины. Я думала, что убила кого-то, хотя не знала кого. По моей просьбе родители пригласили врача. Во вторник меня поместили в больницу. Никто не объяснил мне, где я оказалась и я не понизала, что это психиатрическая палата. Я ненавидела свое пребывание в этом очень старом доме, где располагалась эта палата. Я продолжала думать, что нахожусь в каком-то спортивном лагере. Я думала, что правительство спрятало меня, чтобы предотвратить мой плохой поступок. У меня действительно было чувство, будто я втянута в какой-то заговор и должна выполнить какую-то миссию.