Этот первый период пребывания в больнице остался немного в тумане. Я мало что могу припомнить, за исключением того, что все время пыталась убежать. Через три недели меня выписали и поместили в дневной центр. Я все еще не имела ни малейшего представления о своей психической болезни. Я не знала, что слышание голосов – симптом шизофрении. Я принимала довольно большие дозы лекарств. Я все еще думала, что меня лечат от депрессии.
После семи месяцев лечения в дневном центре я получила во Франции работу на строительстве стоянки, однако снова стала слышать, как люди говорят обо мне. Я могла слышать голоса двух знакомых людей, говоривших: "Поступай правильно". Я думала, что они хотят, чтобы я уничтожила себя ради спасения Англии от атомной атаки, поэтому и направила огонь на себя. После этой суицидальной попытки я вернулась в Англию ради операции по пересадке кожи, а затем провела три месяца в палате для психически больных.
Пребывая в больнице на сей раз и принимая внушительную дозу хлорпромазина, я проводила большую часть дня в сверхъестественных грезах, о которых рассказывала психиатру. Она не очень хорошо понимала английский, так что, наверное, удивлялась тому, что со мной происходило. От хлорпромазина у меня были даже зрительные галлюцинации, чего у меня никогда прежде не было. Со временем лекарство заменили на депиксол, и я начала выходить из психотического состояния, в котором пребывала, принимая хлорпромазин.
Выписавшись из больницы, я снова посещала дневной центр, но мне было очень трудно вылезать из постели, особенно в те дни, когда я не ходила туда. Затем я окончила курс в Салфордском техническом колледже, а после этого год работала в фирме спортивной одежды. В то время у меня опять наладилась нормальная жизнь, но теперь с клеймом бывшей больной. Половина проблемы психической болезни – справиться с этим фактом, независимо от того, как она протекает. Несмотря на болезнь, я старалась поддерживать отношения с друзьями, и большинство из них отвечали мне взаимностью.
Не считая двух недель в больнице, я была в порядке до 31 года. Тогда мне встретился человек, которым я очень увлеклась. Давайте назовем его Том. После нескольких месяцев дружбы, когда у нас не было физической близости, а только поцелуи в щечку, я влюбилась в него. Я отослала ему много писем, но когда узнала, что он их не читал, то покинула Болтон и поехала на время пожить к своему брату на юг Англии. Во время короткой любовной связи там я забеременела и, слыша в голове голос Тома, думала, что беременна от него.
Снова голоса, и среди них голос Тома, говорили ужасные вещи о Томе и о других людях. Из-за того что я не смогла справиться с этим, я пыталась принять слишком большую дозу лекарств. Меня снова поместили в больницу на пару недель, но из-за беременности прием лекарств был сведен к минимуму.
Во все время беременности мне хотелось отыскать Тома. Я слышала голоса целыми днями. Я думала, что нахожусь в телепатической связи с Томом. Мне казалось, что он рассказывает мне в моей голове обо всем, что происходит в его жизни. Иногда это заставляло меня громко выкрикивать ответ, даже несмотря на чье-нибудь присутствие в комнате.
После рождения сына моя жизнь действительно изменилась. Я должна была взять себя в руки, чтобы делать все необходимое для ребенка. Хотя я все еще слышала голоса, но стала обращать на них меньше внимания. Я думала, что если не смогу ухаживать за моим ребенком, то его отнимут и, возможно, отдадут на усыновление, и я навсегда потеряю его.
После четырех месяцев добровольного пребывания в больнице (добровольного в том смысле, что меня не принуждали к этому, но на самом деле не добровольного, потому что если бы я не отправилась в больницу, то никогда бы не увидела больше ребенка) мы наконец возвратились домой 17 октября 1988 года. Он по-прежнему со мной, а мое лечение – всего 20 мг депиксола раз в четыре недели.
Я слышу голоса ушами, но они внутри моей головы, не снаружи. Теперь нужно усилие, чтобы слушать их. Я не слышу их, если чем-то занята, например, смотрю телевизор. Это своего рода общество (в известном смысле). Я думаю, что меня используют просто для настройки, как при включении радиоприемника. Я думаю, они мне немного помогают обдумывать дела. Это похоже на голоса людей, рассуждающих за вас в вашей голове. Часто они успокаивающие и полезные, но иногда я вынуждена ждать, пока они успокоятся, прежде чем смогу выключить их и идти спать. Они обычно только делают замечания, но не критикуют. Даже когда они говорят что-нибудь вроде "Делай правильно", я могу сама выбирать, как делать. Они никогда не говорили что-нибудь наподобие: "Иди посмотри, все ли в порядке с твоим сыном".
Наиболее подходящее объяснение, которое есть у меня для голосов, – это телепатия. Это единственное объяснение, с которым все же легче жить, чем с безумием. Телепатия с живыми человеческими существами или с умершими. Иногда я слышу голос моей умершей бабушки: у нее такое же чувство юмора, как и при жизни. Иногда голоса говорят о том, что должно случиться. Они не всегда правы. У меня был странный случай на днях. Я слышала, как моя подруга и ее муж говорили о том, что хотят иметь ребенка, а два дня спустя она действительно позвонила мне и сказала, что ждет ребенка. Иногда голоса могут говорить вещи, расстраивающие меня, критикуя неприятным образом и давая почувствовать, что люди за моей спиной говорят обо мне неприятные вещи. Например, сомневаются в моей сексуальности или в моей морали.
Недавно я снова слышала в моей голове голос Тома, и он сказал, что вроде вернется ко мне, или напишет, или позвонит. Но он этого не делает. Я полагаю, что сутью моей проблемы еще никто не занимался, а на самом деле – это моя любовь к Тому, которую он отверг. Однажды, когда я упомянула о своих чувствах к Тому, мой социальный работник немедленно сказала: "Не заболеваете ли вы снова?"
Теперь я даже полагаю, что психиатрическое состояние часто представляет проблему, которую пациент не в состоянии решить и которая проявляется в его ненормальном поведении. Я думаю, что психиатры должны больше делать для того, чтобы выяснить эти проблемы и помочь пациенту решить их. Тогда, я полагаю, быстро последовало бы излечение психического заболевания.
Каждый раз, когда проходит месяц, и постепенно уменьшается доза лекарства, я становлюсь более уверенной в своей способности справляться со слышанием голосов. Я только надеюсь, что психиатры научатся быть более сдержанными в приписывании лекарств и будут стараться сводить их к минимуму, даже когда пациент находится в больнице.
ДЕСЯТОЕ СООБЩЕНИЕ (А. В.)
34-летний одинокий мужчина с ребенком. Он человек свободной профессии, изготовляет и продает ювелирные изделия, преподает t'ai chi в колледжах и в центрах обучения для взрослых.
После окончания средней школы я не хотел работать, поэтому поступил в колледж и стал изучать социальную географию. Окончив его, я не нашел ничего такого, что действительно хотел бы делать. Я стал выполнять случайную работу, например, перевозить ковры. Занимаясь этим пять дней в неделю, я подумал о более подходящей работе. Так я стал работать в газете в Оксфорде.
Я понял, что мне не нравится моя жизнь, и отправился в путешествие за границу. Возвратившись, я поехал к своему брату в Манчестер и остался там, устроившись на работу в службе здравоохранения. В то время я относился ко всему весьма негативно и был смущен ходом моей жизни. Я не относил себя к очень преуспевающим. У меня не всегда ладилось то, что я делал.
Через девять месяцев я стал слышать голоса. Когда это исключительное переживание случилось впервые, я, помнится, был в комнате и почувствовал проникновение незнакомой энергии. Я вступил в связь с силой, направленной против смерти, против сущностей. Я неожиданно обнаружил совершенно новое измерение вещей. Кое-что, о чем я читал в разных источниках, вдруг подтвердилось этим новым опытом. Я чувствовал себя так хорошо! Я был счастлив испытывать это.
При первом моем психотическом состоянии я ощущал, будто разделен на части. Моей матери сообщили, что у меня параноидная шизофрения. Мне было 24 года. Через несколько дней я стал слышать голоса. Это было для меня только одним из целого ряда феноменов, которые я испытал во время того, что психиатрия называла психотическими эпизодами. Последние поражают меня в течение последних десяти лет. Эти феномены включают слышание голосов (переживаемое как мысли, по- видимому, проецирующиеся в мое сознание из внешнего источника), зрительные галлюцинации, манию величия, параноидные и другие бредовые идеи, депрессию и т.д. Хотя эти переживания не исключают друг друга, я расскажу о них поочередно.
Эти внутренние голоса исходили, вероятно, из внешних источников. Часто это был неизвестный источник, но иногда я мог предположить, что голоса исходят (или они говорили мне, что исходят) из известного источника. Источники включали разных людей, живущих и умерших (австралийский абориген, американский индеец, люди различных религий, оккультные фигуры, животные, растения, чужестранцы, прародители, мифологические личности, Вельзевул, души на небесах и в аду, другие пациенты в больнице, случайные люди, которых я встречал). Большинство из этих голосов были добрыми. Иногда общение было обоюдным, и я мог участвовать в разговоре, иногда – нет.
Один голос неизвестного происхождения находится со мной постоянно. Этот голос прерывает мои мысли замечаниями и советами, такими как "да, нет, может быть, хорошо, плохо, замечательно, будь внимателен, правильно, неверно" и другими. Я не желаю выполнять эти советы и часто делаю то, что они запрещают, без каких-либо ужасных последствий. Иногда я могу общаться с этим голосом, хотя часто это оказывается трудным и напрасным. Иногда он меня забавляет. Довольно часто он говорит: "Не беспокойся. Все будет хорошо". Это может служить утешением, хотя в напряженной ситуации я не могу не сомневаться в его искренности.