Свой роман Алексей Толстой писал с 1925 г. в СССР, вернувшись из эмиграции. Когда в Москве в 1918 г. начался голод, Толстой с семьей переехал в Одессу, а в 1919 г. эмигрировал: вначале жил в Константинополе, а затем обосновался в Париже. Поскольку граф А.Н.Толстой уже был очень известным писателем (в Москве в 1913-1918 гг. вышло десятитомное собрание его сочинений), творческая работа у него ни на день не прекращалась. В 1921 г. он переезжает в Берлин и начинает сотрудничать в сменовеховской газете «Накануне» в качестве заведующего литературным приложением, в котором печатались произведения Горького, Федина, Булгакова, Есенина. В Берлине же Алексей Толстой написал свой фантастической роман «Аэлита» (1923). Поскольку газета «Накануне» симпатизировала Советской России, ведущие писатели-эмигранты потребовали от Толстого объяснений, и он заявил, что открыто переходит на сторону большевистской власти в России. В мае 1923 г. Алексей Толстой вернулся в Москву в качестве представителя газеты «Накануне». Среди тех писателей-эмигрантов, которые резко осудили позицию Толстого, был и Владимир Набоков. Он вместе с И.Буниным и другими писателями вышел из литературно-художественного объединения «Веретено», когда один из его основателей стал сотрудничать с газетой «Накануне» и с Алексеем Толстым.
Роман «Гиперболоид инженера Гарина» печатался в 1925-1927 гг. в журнале «Красная новь». В 1927, 1934, 1936, 1939 гг. выходили книжные редакции романа. Поскольку драма Владимира Набокова «Изобретение Вальса» была написана в сентябре 1938 г. (в местечке Кап д’Антиб), а в «Русских записках» опубликована в одиннадцатом номере, можно предположить, что Набоков читал роман «Гиперболоид инженера Гарина» либо в журнале «Красная новь», либо в какой-нибудь из трех его первых книжных редакций.
Русская эмиграция, как известно, часто могла знакомиться с выходившими в Советской России литературными новинками. Набоков постоянно печатал свои романы в крупнейшем журнале русской эмиграции «Современные записки». Здесь увидели свет романы В.Сирина (В.В.Набокова) «Защита Лужина», «Отчаяние», «Подвиг», «Камера обскура», «Приглашение на казнь», «Дар», а также печатались его рассказы, статьи, стихи.
Поскольку в журнале «Современные записки» и в журнале «Русские записки», где вышли в свет пьесы Набокова «Событие» и «Изобретение Вальса», существовали библиографические отделы, то они помещали рецензии и отклики не только на эмигрантские книги, но и на книги советских писателей – И.Бабеля, К.Федина, Б.Пастернака, О.Мандельштама и др. Следовательно, прочесть фантастический роман Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина» Набоков мог в 1938 г. или ранее в любом их трех названных выше изданий (1927, 1934, 1936 гг.).
В фантастической пьесе Владимира Набокова Сальватор Вальс рассказывает министру, что преданный ему старичок изобрел аппарат, который может на «любом расстоянии произвести взрыв невероятной силы» (3, с. 174).
У Алексея Толстого «идея гиперболоида» и «Оливинового пояса» также принадлежит не Гарину, а старику Николаю Христофоровичу Манцеву (5, с. 187).
Смысл действия телемора в пьесе Набокова состоит в том, что два луча или две волны «при скрещении вызывают взрыв радиусом в полтора километра» (3, с. 174).
В романе Толстого гаринский гиперболоид представляет собой «лучевой шнур», причем «ударить лучом за пять километров можно только с высокого места» (5, с. 126).
Телемор Сальватора Вальса якобы способен путем повторных взрывов изничтожить, «обратить в блестящую ровную пыль целый город, целую страну, целый материк» (3, с. 175).
Гиперболоид инженера Гарина, в свою очередь, может «на расстоянии взрывать химические заводы, пороховые погреба, сжигать эскадрильи аэропланов, уничтожать запасы газов – все, что может взрываться и гореть» (5, с. 34).
Сальватор Вальс якобы взрывает своим аппаратом «красивую голубую гору», которая видна из окна кабинета министра, дабы на этом примере доказать силу своего телемора (3, с. 178). Сам Вальс говорит: «Какая перемена вида! Был конус, Фудзияма, а теперь нечто вроде Столовой Горы» (3, с. 182) В донесении, которое в воображении Вальса читает министр, сказано, что «в уцелевшем основании горы образовался кратер глубиной двести с лишком метров. Взорванная часть обратилась в мельчайшую пыль» (3, с. 183).
Инженер Гарин взрывает своим гиперболоидом заводы знаменитой немецкой Анилиновой компании. «Первый удар луча пришелся по заводской трубе… Здание осело, рухнуло… Ударило, загрохотало. Поднялся рев разверзшейся земли. Сотряслись горы. Ураган потряс и пригнул деревья» (5, с. 150-151).
Сальватор Вальс говорит министру в пьесе Набокова, что имеющееся у него орудие телемор дает его обладателю «власть над всем миром» (3, с. 175).
У Алексея Толстого инженер Петр Петрович Гарин признается , что единственная вещь, которую он хочет «всеми печенками, - это власть… Не какая-нибудь королевская, или императорская, - мелко, пошло, скучно. Нет, власть абсолютная». «Весь мир будет у меня», затем восклицает Гарин и показывает, что мир будет у него вот тут, в руке (5, с. 58).
В набоковской пьесе, согласно фантазии Сальватора Вальса, его считают параноиком, бесом или шарлатаном, а в конце концов выясняется в реальности, что он сумасшедший (3, с. 185, 230).
У Алексея Толстого «химический король», миллиардер Роллинг на предложение Гарина о сотрудничестве при помощи гиперболоида отвечает, что он, по-видимому, сумасшедший (5, с. 55).
В «Изобретении Вальса» министр якобы предлагает купить телемор за миллион, но Вальс говорит, что он «ничего никому продавать не намерен». Тогда министр предлагает рассмотреть «всякую» его цену, но Сальватор Вальс повторяет, что у него нет товара для министра и его присных (3, с. 202).
Торговля за патент на изобретение аппарата происходит и в романе «Гиперболоид инженера Гарина». В самом начале Роллинг предлагает пятьдесят тысяч франков за аппарат, затем поднимает цену до ста тысяч франков, но после, решив, что Гарин (он пришел к Роллингу под видом Пьянкова-Питкевича) просто шарлатан, кричит, что вообще не даст за гиперболоид ни сантима (5, с. 56).
Набоковский Сальватор Вальс собирается поселиться на острове Пальмора, куда ему будут присылать доклады, а он будет жить в «дивном дворце» и раз в три месяца наезжать в столицу, которую он назначит «столицей мира». Остров же он собирается «очистить» от населения и снести все виллы и гостиницы (3, с. 216, 217).
В романе Алексея Толстого инженер Гарин высаживается в Тихом океане на остров, названный им Золотым, и посылает во все газеты «Старого и Нового Света» сообщение о том, что «остров он считает своим владением и готов до последней капли крови защищать свои суверенные права» (5, с. 187). На Золотом острове «достраивался дворец, опускавшийся тремя террасами к волнам маленькой песчаной бухты» (5, с. 197).
Наконец, концовки как в пьесе Набокова, так и в романе Алексея Толстого, можно сказать, аналогичные. Сумасшедшего Сальватора Вальса, у которого телемор «внутри», выводят из кабинета министра силой, причем министр говорит: «Осторожно, вы ушибете беднягу» (3, с. 230). В романе А.Толстого израненного инженера Гарина и его полумертвую подругу Зою Монроз выбросило во время тайфуна с их разрушенной яхты на коралловый островок, затерянный «в пустыне Тихого океана», где «два голых человека, выброшенные на голую землю, могли кое-как жить» (5, с. 269). Впрочем, в пьесе Набокова «Изобретение Вальса» можно усмотреть и намек на то, что автор внимательно читал роман Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина». Один из персонажей пьесы говорит: «Старая история о фантастической машине, которая будто бы производит взрывы на расстоянии» (3, с. 177).
Когда набоковская пьеса была переведена на английский язык и готовилась к изданию в нью-йоркском издательстве «Phaedra», писатель предварил американское издание предисловием, написанным в Монтре в декабре 1965 г. Прежде всего, Набоков предупреждает читателей этой пьесы, что в ней нет никакого политического «послания» (чего нельзя сказать, добавим мы, о романе А.Толстого). Во-вторых, он объясняет, как нужно понимать его «драму в трех действиях»: «Если с самого начала действие пьесы абсурдно, то потому, что этим безумный Вальс – до того, как пьеса началась – воображает себе ее ход, он ждет в приемной, в кресле викинговского стиля, - воображает себе беседу <…>, которой он в действительности удостаивается лишь в последней сцене последнего акта. Пока в приемной расстилаются его мечты, прерываемые паузами забвения между приступами его фантазии, время от времени возникает внезапное истончение текстуры, стертые пятна на яркой ткани, позволяющие рассмотреть сквозь них иной мир» (3, с. 250-251).
Тема «потусторонности», как ее называла вдова писателя Вера Евсеевна Набокова, открывается в его творчестве в написанной в мае 1923 г. в Берлине драме в двух действиях «Смерть», события которой происходят в Кембридже и приурочены к 1806 году, «когда там учился Байрон» (6, с. 20).
В пьесе идет речь о том, что магистр наук Гонвил хочет выяснить у молодого студента Эдмонда, который часто бывает у него в доме, любит ли юноша его молодую жену Стеллу. Для этого Гонвил посылает к Эдмонду некоего «толстяка в веснушках рыжих» и велит сказать, что Стелла умерла. Эдмонд прибегает к Гонвилу и просит учителя, чтобы тот дал ему яду. Эдмонд знает, что у Гонвила «на стене, на полке, за черной занавеской, стоят, блестят наполненные склянки, как разноцветные оконца в вечность» (3, с. 47). Гонвил дает Эдмонду пузырек с ядом, и тот, написав предсмертную записку, что «яд… сам взял… сам выпил», умирает. Так заканчивается первое действие драмы «Смерть».
Во втором действии через несколько мгновений Эдмонд то ли приходит в себя, то ли уже очутился на том свете. Во всяком случае, юноша считает, что он находится за гранью земного и что Гонвил здесь с ним, «в смерти» (3, с. 49) Гонвил согласен с этим и начинает расспрашивать Эдмонда о его отношениях со Стелой: «Друг друга любили вы?» (3, с. 53). Выяснив все, Гонвил сообщает Эдмонду, что он выпил вовсе не яд, а раствор безвредный, и что Стелла жива, и зовет ее.