Тем временем структурировалась политическая система нового государства. 5 мая 1993 г. была принята первая постсоветская Конституция Киргизии, по оценкам политологов, соответствующая самым строгим нормам и требованиям современной демократии. В стране установился вполне либеральный политический режим, где многопартийный парламент свободно дебатирует и принимает законы, оппозиция имеет собственную прессу, а в обществе свободно осуществляют свою деятельность без малого два десятка общественно-политических движений и 150 религиозных объединений.
Осознавая значимость проблемы русскоязычного населения, значительная часть которого занята в науке и промышленности, Киргизия первой в СНГ приняла государственную программу приостановления миграционных процессов и первой же среди центральноазиатских республик учредила у себя Славянский университет (ноябрь 1993 г.). Отток русскоязычного населения из страны, достигнув пика в 1993- 94 гг., затем пошел на спад и, в сущности, прекратился.
Разумеется, при самой современной конституции и литеральном политическом режиме киргизский полис сохраняет свою восточную специфику: громадное значение для расстановки сил в политической элите республики до сих пор, как и прежде, имеет традиционная клановая структура общества, где «Северу» противостоит «Юг» и доминируют родовые группы северо-востока, - но сколько-нибудь серьезных конфликтов между двумя этими системами, современной и традиционной, в стране до сих пор не было. Более серьезной проблемой для команды А.Акаева в 1993-94 гг. стала неокоммунистическая оппозиция.
В 1993 г. оппозиция инициировала шумную политическую кампанию, обвиняя центральную власть и непосредственное окружение президента в коррупции1. А.Акаев в этой ситуации счел необходимым вынести вопрос о доверии себе на референдум. Референдум прошел 30 января 1994 г. и завершился победой президента. В дальнейшем исполнительная власть в отношениях с оппозицией уже не выпускала из рук политическую инициативу: имея конституционную возможность оставаться на своем посту до конца 1996 г., Акаев предпочел пойти на очередные президентские выборы в декабре 1995 г. и был переизбран на второй срок, получив 60% голосов.
1995 г. стал для страны годом перелома – от пертурбаций первых лет независимости к экономическому росту и политической стабильности. Республика добилась широкого международного признания: в докладе МВФ от мая 1995 г. констатировалось, что среди государств СНГ Киргизия дальше всех продвинулась по пути экономических преобразований. В сочетании с политической стабильностью это создало здесь благоприятный инвестиционный климат, и уже в 1996 г. по объему иностранных кредитов и инвестиций на душу населения республика вышла на одно из первых мест в СНГ. Появились дополнительные возможности для реализации целого ряда новых экономических проектов. Была разработана уникальная система финансирования мелкого и сельскохозяйственного производства через так называемые микрокредитные организации и кредитные союзы. С 1997 г. в стране идет интенсивное развитие золотодобычи: разведано около тысячи больших и малых месторождений золота. Стабильно развивается гидроэнергетика, где Киргизия занимает в СНГ второе место после России по экспорту электроэнергии.
Перспективы Киргизии ее руководство видит на путях постиндустриализации и развития таких областей науки и производства, как микроэлектроника, коммуникации, ресурсосберегающее производство. В 1996 г. здесь завершилось строительство наземной космической станции, обеспечившей республику глобальными телекоммуникационными возможностями. Принята государственная образовательная программа на период до 2005 г., в рамках которой киргизские студенты обучаются в лучших вузах России, США, Японии, Германии, Турции, Малайзии.
В своей внешней политике Бишкек изначально ориентировался на то интеграционное ядро, что складывалось в СНГ, и прежде всего на Россию. В мае 1992 г. республика подписала Договор о коллективной безопасности Содружества, а в 1999 г. продлила свое членство в Договоре на очередные пять лет. При этом в рамках той системы безопасности, что сложилась в СНГ, Бишкек сыграл чрезвычайно важную роль в урегулировании межтаджикского конфликта. В 1996 г. республика стала членом Таможенного Союза и в 2000 г. – Евразийского экономического сообщества. Разумеется, как и у других государств СНГ, внешнеполитическая линия страны не свободна от противоречий: так, вступив в 1998 г. во Всемирную торговую организацию, Кыргызстан, по оценке большинства экспертов, "серьезно скомпрометировал свое участие в Таможенном союзе". И все же противоречия, присутствующие в политике Бишкека, далеко не столь остры, чтобы ставить под вопрос его принципиальную лояльность Содружеству. В любом случае Кыргызстан остается одним из наименее "проблемных" и наиболее предсказуемых и стабильных участников Содружества Независимых Государств.
1. Этнические и региональные конфликты в Евразии. - М.: Весь мир, 1997 Кн. 1 : Центральная Азия и Кавказ/ Общ. ред. Малашенко А. и др.- 204 с.
2. Здравомыслов, А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. - М.: Аспект Пресс, 1999. - 286 с.
3. Акаев, А. Откровенный разговор. - М.: Совершенно секретно, 1998. - 159 с.
4. Ковальский, В.Ф. Киргизия: Демократические декларации и политические реалии // Постсоветская Центральная Азия. - М., 1998. - С. 295-316.
Туркменистан
В последние годы СССР Туркменистан прошел общий для всех советских республик путь суверенизации – от объявления суверенитета в августе 1990 г. до провозглашения независимости в октябре 1991 г. Политический процесс в стране вместе с тем имел и свою специфику, выражавшуюся подчас чрезвычайно резко и противоречиво. Республика, в сущности, не знала «перестройки», столь незыблемо прочными здесь были позиции Коммунистической партии Туркмении. С другой стороны, Ашхабад очень рано пошел на такую политическую инновацию, как введение института президентства, и 17 октября 1990 г. президентом страны был избран Первый секретарь ЦК КП Туркмении С.Ниязов, получивший на безальтернативных выборах 98% голосов1. С точно таким же процентом голосов – 98% - туркменский электорат в марте 1991 г. проголосовал за сохранение «обновленного СССР», поддерживая, таким образом, политику Центра и Президента СССР М.С.Горбачева – обстоятельство, не помешавшее Ашхабату через несколько месяцев солидаризироваться с ГКЧП. В октябре 1991 г. на референдуме 94% голосовавших высказались за независимость страны, и 27 октября этого года Верховный Совет республики принял декларацию о независимости. Вместе с тем именно в Ашгабате и по инициативе С.Ниязова 13 декабря 1991 г. состоялась встреча лидеров центральноазиатских государств, на котором они, солидаризируясь с беловежскими соглашениями, одновременно заявили о праве своих государств на участие в СНГ, в результате чего произошло «переучреждение» Содружества. Наконец, в том же декабре компартия Туркмении провела съезд, на котором она вначале объявила о своем самороспуске, а затем вновь организовалась под названием Демократической партии Туркменистана, - вскоре после этого Верховный Совет республики наложил мораторий на образование новых партий.
В эпоху независимости Ашгабат вступал, делая главную ставку на развитие своих углеводородных ресурсов. В Туркменистане сосредоточено до трети мировых запасов газа, - и это при населении в 4,6 млн. человек. Политическая элита страны в этих условиях изначально отказалась от проведения каких бы то ни было «капиталистических экспериментов», взяв курс, с одной стороны, на жесткое государственное регулирование экономики, а с другой – на сохранение относительно низких цен в потребительском секторе за счет дотаций, получаемых от экспорта нефти и газа. Для туркменского общества с его патерналистичной политической культурой такая стратегия оказалась по меньшей мере эффективной, и это с самого начала стабилизировало складывавшуюся здесь политическую систему в такой степени, какая заведомо была недостижима даже для соседних государств Центральной Азии с аналогичной политической культурой.
В мае 1992 г. одним из первых государств в СНГ Туркменистан принял новую конституцию. Конституция создавала «сверхпрезидентскую» систему правления, где президент является не только высшим должностным лицом, главой государства и исполнительной власти, гарантом национальной независимости и целостности, но и имеет целый ряд других прерогатив. Он возглавляет Народный Совет, куда входят старейшины и видные общественные деятели, формирует аппарат центральной и местной исполнительной власти (система Советов в стране при этом упразднялась), утверждает высшее командование вооруженными силами; он не подчиняется парламенту и вправе его распустить; депутаты при этом могут быть лишены своих полномочий без согласия и ведома избирателей. Что в этой общеполитической и конституционной ситуации возник культ С.Ниязова, было, можно полагать, только естественным и неизбежным1.
Принципиальной чертой политической системы Туркменистана стал также принцип нейтралитета во внешней политике, осознаваемый, как и многое другое здесь, опять-таки в связи с геоэкономической стратегией страны – обладателя уникально богатых природных ресурсов. Как об этом говорит С.Ниязов, «имея сегодня более 30% мировых запасов природного газа, до 12 млрд. т нефти только на Каспийском шельфе, обладая огромной территорией и населением, не превышающем 5 млн. человек, невозможно без нейтралитета, невозможно примкнуть к тем или иным группам стран, что приведет нас к блочности» и, как следствие, к потерям экономического характера2. Политика нейтралитета формировалась сразу же по обретении республикой независимости и прежде всего выразилась в ее подходе к СНГ как к чисто консультативному механизму: уже к 1993 г. Ашгабат не участвовал примерно в половине многосторонних договоров на постсоветском пространстве, включая Договор о коллективной безопасности, Экономический союз и многие другие структуры.