Во все времена, у всех народов существовали работы, теоретизировавшие литературное, в частности, поэтическое творчество. В качестве одного из примеров можно обратиться к классическим индийским источникам.
Одна из самых ранних дошедших до нас индийских поэтик – «Кавьяланкара» («Поэтические украшения») Бхамани (вторая половина VII в.) [9, с. 9]. Из нее вытекает, во-первых, что произведение поэзии, по убеждению санскритских теоретиков, полезно, поскольку оно содействует достижению признанных в индуизме жизненных целей; во-вторых, что эта польза распространяется как на читателя, так и на поэта; и, в-третьих, что польза от поэзии необходимо сочетается с удовольствием.
Современное общество значительно изменило свои акценты. Вряд ли кто-либо сейчас будет всерьез рассуждать о полезности искусства с прикладной позиции. Постижение религиозно-философского аспекта бытия посредством приобщения к поэзии также ушло в прошлое. А вот удовольствие и взаимообгащение читателя и поэта остались.
Как это ни парадоксально, но оценку творчества «по гамбургскому счету» может и должен дать не коллега по творческому цеху, а зритель. Именно для него и ради него создаются произведения искусства, именно его одобрения жаждет мастер. Искусство – явление настолько же социальное, насколько и культурное. Существуя в социуме, взаимодействуя с ним, вытекая из него, оно является органичной составляющей человеческого бытия. Е. Г. Яковлев отмечает: «Эстетические потребности человека возникают и развиваются вместе с возникновением общества» [51, с. 11]. А если учесть, насколько высок уровень нынешних общественных отношений, насколько он интенсивен, становится понятно, почему в нем возрастает и роль искусства.
3. 2. Структурные составляющие слэма и их типологизация
Слэм – это культурная революция. Так пытаются преподнести его авторы, представленные нами в начале работы. Безусловно, налицо многие признаки мятежа, выражающиеся и в форме, и в содержании. Однако, если позволительно будет такое сравнение, война бывает наступательной или оборонительной. В таком случае слэм – это мятеж «за что-то» или «против чего-то»?
Недовольство не всегда наступает, грубо говоря, от голода – иногда и от сытости. По словам Г. Мяло, «многие хиппи, уходя из дому, пытались также уйти от сытости и размеренности буржуазного быта, с его ханжеством, мещанством и лицемерием» [25, с. 64]. Сопоставима ли данная картина с той, которая существует в сегодняшней украинской культуре? Отчасти – да. Социально-экономические условия жизни, конечно, не производят впечатления сытости общества, однако культурная жизнь настолько богата и разнообразна, возможностей для творческой самореализации настолько много, что в определенный момент действительно наступает момент пресыщения.
Что еще немаловажно – над современной украинской культурой не довлеет никакой политический диктат. Джордж Оруэлл, автор известного романа «1984», в статье «Литература и тоталитаризм» писал: «Тоталитаризм посягнул на свободу мысли так, как никогда прежде не могли и вообразить» [30, с. 143]. Наше общество, пережившее на себе тоталитарный режим, прекрасно знает, что значит творить в условиях несвободы. И теперь, когда свобода наконец обретена, когда нам удалось построить правовое общество, откуда берется культурный мятеж?
Возвращаемся к вопросу «за что» и «против чего». Ульянов в упомянутой ранее интернет-публикации говорит о необходимости всколыхнуть дряхлых, изживших себя мэтров от литературы. Собственно, на это, на наш взгляд, в значительной мере направлен слэм как культурное явление – всколыхнуть дряхлую сытость. Что же касается мэтров, то, по словам С. Левиковой «постиндустриальная децентризация общества подразумевает невозможность характерных для эпохи модернизма моделирования социокультурного пространства как объекта администрирования из начальственного кабинета, беспрекословного послушания и согласованности действий» [17, с. 51].
Итак, против чего – в целом понятно. Молодое поколение ищет новые пути творческой самореализации, разрушая или пытаясь разрушить каноны стилей и жанров, ценностную иерархию, а заодно сметая со своего пути признанные авторитеты. Что же касается за что – это, на наш взгляд, вопрос будущего. Сложно прогнозировать, какими путями пойдет то или иное явление, чем обернется и к чему приведет в итоге.
Исходя из вышесказанного, мы склонны подразделять слэмеров на созидателей и разрушителей, – безусловно, в культурном плане. Примеры разрушителей приводить не имеет смысла. Во-первых, их большинство, во-вторых, термин «разрушитель» подсознательно несет негативный оттенок, чего мы в него не вкладываем. Разрушитель в нашем понимании ломает рамки стереотипов, довлеющих над обществом и мешающих раскрытию всего творческого потенциала. Если же это разрушение обретает формы кича, бравады, озорства, а то и хулиганства, то это лишь недостаток общей культуры, но не приоритетная характеристика слэма.
Созидатели в свою очередь пытаются формировать новую систему ценностей, задавать очертания новых стилевых и жанровых концепций. Как правило, это слэмеры, хорошо владеющие языком, имеющие богатый культурный потенциал. Среди них мы назвали бы Артема Полежаку, за плечами которого – несколько лет выступлений в КВНе, Влада Клена, имеющего журналистское образование, Виталия Ковальчука с многолетним опытом работы на сцене, некоторых других авторов.
Еще один критерий, по которому можно классифицировать слэмеров – процентная составляющая слова и игры. Иными словами, есть слэмеры-поэты, а есть слэмеры-актеры. Однако в большинств случает данная классификация сложна к применению, так как слэм – явление целостное, и о такой классификации можно говорить только в случае ярко выраженного приоритета.
Революционные взгляды могут носить радикальный и умеренный характер. Слэмы, на наш взгляд, также можно подразделять на радикальные и умеренные. Радикальные слэмы характерны резким, порой вызывающим поведением слэмеров, наличием в их выступлениях ненормативной лексики, большой долей самолюбования, высказыванием крайних взглядов в текстах выступающих. Умеренные слэмы в большей степени позиционируют качественный текст, менее вызывающее поведение, зачастую – полное отсутствие непечатных выражений. Элементы одного типа могут присутствовать в другом, но в целом по принципу радикальности-умеренности слэмы подразделяютя достаточно четко.
Слэм-мастера, организаторы и ведущие слэмов, как правило, люди креативные, яркие, каждый из них – личность. Типологизировать их сложно, попробуем лишь привести один пример противопоставления. Если сравнивать известных слэм-мастеров А. Ульянова и Л. Борозенцева, то первый практически всегда заигрывает с публикой, второй же старается вести зал за собой, задавая собственные культурные параметры. По нашему мнению, Л. Борозенцеву это практически всегда удается.
Особого внимания заслуживает система оценивания. На большинстве слэмов существует что-то вроде жюри – выборные лица, выставляющие оценки участникам. В слэме по-винницки, слэм-мастером которого является упомянутый Л. Борозенцев, в голосовании принимают участие все находящиеся в зале. Таким образом, мы можем говорить о слэмах с консервативным судейством, где судей пять-семь человек, и они кем-то назначены, и слэмах с демократичным судейством, где в качестве судьи может выступить каждый.
Данное обстоятельство может вызвать вопрос о степени объективности оценки. Здесь мы хотели бы привести высказывание Т. Суминовой: «Озвученный» литературный текст воспринимается более эмоционально, а читаемый – более рационально. Если в первом случае имеется уже готовая интонационно-образная интерпретация конкретного текста произведения, которую остается лишь принять и пережить, эмоционально освоить, либо отвергнуть, то во втором случае реципиенту необходимо выработать эту интерпретацию самостоятельно, креативно преломляя текст в соответствии со своим образом мира, контекстом, уровнем своей культуры» [37, с. 176].
В слэме мы имеем дело именно с «озвученным», визуализированным текстом, с психологическим состоянием автора, с актерской подачей, а, следовательно, с эмоциональным восприятием. Это не значит, что объективность оценки полностью исчезает, она лишь уступает место субъективному переживанию зрителя-слушателя. При таком положении вещей именно субъективность становится основным критерием оценки.
Интересную классификацию победителей слэмов дала молодая украинская поэтесса из Львова Лора Радченко. Приведем ее оценку дословно, в переводе с украинского языка.
1. Истерики – те, кто «дает драйв», зажигают всех своими переживаниями, кричат, смеются, плачут.
2. Ироничные интеллектуалы - те, кто иронизирует над публикой и над собой, пишут умно, коротко и метко.
3.Любимцы – те, кто пришелся по сердцу уже давно, и теперь во время дефолта молодцы, пишут на злобу дня и понятно.
4. Неожиданности – те, кто неожиданно попадают в волну настроения и приятно удивляют.
Этот материал взят из неопубликованных тезисов. Автора данной работы Л. Радченко, с ее слов, причисляет ко второй категории.
Наконец, самая сложная в плане классификации составляющая – это аудитория. Как правило, люди, приходящие на слэм уже имеют о нем представление. Для большинства слэм – это зрелище. Соответственно, мало кто ожидает появления высокохудожественных текстов, зато все в ожидании грандиозной баталии между яркими харизматичными личностями. Здесь следует упомянуть, что слэм по определению – поле деятельности молодежи. На Обер-слэме в Харькове в декабре 2006 г. Ульянов об одном из участников состязания возрастом слегка за тридцать выразился в духе того, что «куда это стариков несет». Автор данной работы лично при этом присутствовал.