могло случиться. Разве я не предупредил вас достаточно ясно, когда подослал пса
к вашим дверям?
Застывшее лицо Монтэга ничего не выражало, он почувствовал, как его голова
медленно и тяжело, словно каменная, повернулась в сторону соседнего дома -
темного и мрачного среди окружавших его ярких цветочных клумб.
Битти презрительно фыркнул:
- Э, бросьте! Неужто вас одурачила эта маленькая сумасбродка со своим
избитым репертуаром? А, Монтэг? Цветочки, листочки, мотыльки, солнечный закат.
Знаем, знаем! Все записано в ее карточке. Эгэ! Да я, кажется, попал в точку!
Достаточно поглядеть на ваше потерянное лицо. Несколько травинок и лунный серп!
Экая чушь! И что хорошего она всем этим сделала?
Монтэг присел на холодное крыло Саламандры. Он несколько раз повернул свою
одеревеневшую голову, вправо - влево, вправо - влево...
- Она все видела. Она никому ничего не сделала. Она никого не трогала...
- Не трогала! Как бы не так! А возле вас она не вертелась? Ох уж эти мне
любители делать добро, с их святейшими минами, с их высокомерным молчанием и
единственным талантом: заставлять человека ни с того ни с сего чувствовать себя
виноватым. Черт бы их всех побрал! Красуются, словно солнце в полночь, чтобы
тебе и в постели покоя не было!
Дверь дома отворилась, по ступенькам сбежала Милдред, сжимая чемодан в
закостеневшей руке. Со свистом затормозив, у тротуара остановилось такси.
- Милдред!
Она пробежала мимо, прямая и застывшая,- лицо белое от пудры, рта нет -
забыла накрасить губы.
- Милдред, неужели это ты дала сигнал тревоги?
Она сунула чемодан в машину и опустилась на сиденье, бормоча как во сне:
- Бедные мои "родственники", бедняжки, бедняжки! Все погибло, все, все
теперь погибло...
Битти схватил Монтэга за плечо. Машина рванула и, сразу же набрав скорость
до семидесяти миль в час, исчезла в конце улицы.
Раздался звон. как будто вдребезги рассыпалась мечта, созданная из
граненого стекла, зеркал и хрустальных призм. Монтэг машинально повернулся - его
словно подтолкнуло неведомо откуда налетевшим вихрем. И он увидел, что Стоунмен
и Блэк, размахивая топорами, крушат оконные рамы, давая простор сквозняку.
Шорох крыльев ночной бабочки, бьющейся о холодную черную преграду.
- Монтэг, это я - Фабер. Вы слышите меня? Что случилось?
- Теперь это случилось со мной,- ответил Монтэг.
- Ах, скажите, какая неожиданность!- воскликнул Битти.- В наши дни всякий
почему-то считает, всякий твердо уверен, что с ним ничего не может случиться.
Другие умирают, но я живу. Для меня, видите ли, нет ни последствий, ни
ответственности. Но только они есть, вот в чем беда. Впрочем, что об этом
толковать! Когда уж дошло до последствий, так разговаривать поздно, правда,
Монтэг?
- Монтэг, можете вы спастись? Убежать?- спрашивал Фабер.
Монтэг медленно шел к дому, но не чувствовал, как его ноги ступают сперва
по цементу дорожки, потом по влажной ночной траве. Где-то рядом Битти щелкнул
зажигалкой, и глаза Монтэга, как зачарованные, приковались к оранжевому язычку
пламени.
- Почему огонь полон для нас такой неизъяснимой прелести? Что влечет к нему
и старого и малого?- Битти погасил и снова зажег маленькое пламя.- Огонь - это
вечное движение. То, что человек всегда стремился найти, но так и не нашел. Или
почти вечное. Если ему не препятствовать, он бы горел, не угасая, в течение всей
нашей жизни. И все же, что такое огонь? Тайна. Загадка! Ученые что-то лепечут о
трении и молекулах, но, в сущности, они ничего не знают. А главная прелесть огня
в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала
чересчур обременительной - в печку ее. Вот и вы, Монтэг, сейчас представляете
собой этакое же бремя. Огонь снимет вас с моих плеч быстро, чисто и наверняка.
Даже гнить будет нечему. Удобно. Гигиенично. Эстетично.
Монтэг глядел на свой дом, казавшийся ему сейчас таким чужим и странным:
поздний ночной час, шепот соседей, осколки разбитого стекла и вон там на полу -
Книги с оторванными переплетами и разлетевшимися, словно лебединые перья,
страницами, непонятные книги, которые сейчас выглядят так нелепо и, право же, не
стоят, чтобы из-за них столько волноваться, -просто пожелтевшая бумага, черные
литеры и потрепанные переплеты.
Это все, конечно, Милдред. Она, должно быть, видела, как он прятал книги в
саду, и снова внесла их в дом. Милдред, Милдред.
- Я хочу, чтобы вы один проделали всю работу, Монтэг. Но не с керосином и
спичкой, а шаг за шагом, с огнеметом. Вы сами должны очистить свой дом.
- Монтэг, разве вы не можете скрыться, убежать?
- Нет! - воскликнул Монтэг в отчаянии. - Механический пес! Из-за него
нельзя!
Фабер услышал, но услышал и брандмейстер Битти, решивший, что эти слова
относятся к нему.
- Да, пес где-то поблизости, - ответил он,- так что не вздумайте устраивать
какие-нибудь фокусы. Готовы?
- Да. - Монтэг щелкнул предохранителем огнемета.
- Огонь!
Огромный язык пламени вырвался из огнемета, ударил в книги, отбросил их к
стене. Монтэг вошел в спальню и дважды выстрелил по широким постелям, они
вспыхнули с громким свистящим шепотом и так яростно запылали, что Монтэг даже
удивился: кто бы подумал, что в них заключено столько жара и страсти. Он сжег
стены спальни и туалетный столик жены, потому что жаждал все это изменить, он
сжег стулья, столы, а в столовой - ножи, вилки и посуду из пластмассы - все, что
напоминало о том, как он жил здесь, в этом пустом доме, рядом с чужой ему
женщиной, которая забудет его завтра, которая ушла и уже забыла его и мчится
сейчас одна по городу, слушая только то, что нашептывает ей в уши
радио-"Ракушка".
И, как и прежде, жечь было наслаждением - приятно было дать волю своему
гневу, жечь, рвать, крушить, раздирать в клочья, уничтожать бессмысленную
проблему. Нет решения? Так вот же, теперь не будет и проблемы! Огонь разрешает
все!
- Монтэг, книги!
Книги подскакивали и метались, как опаленные птицы их крылья пламенели
красными и желтыми перьями.
Затем он вошел в гостиную, где в стенах притаились погруженные в сон
огромные безмозглые чудища, с их белыми пустыми думами и холодными снежными
снами. Он выстрелил в каждую из трех голых стен, и вакуумные колбы лопнули с
пронзительным шипением - пустота откликнулась Монтэгу яростным пустым свистом,
бессмысленным криком. Он пытался представить себе ее, рождавшую такие же пустые
и бессмысленные образы, и не мог. Он только задержал дыхание, чтобы пустота не
проникла в его легкие. Как ножом, он разрезал ее и, отступив назад, послал
комнате в подарок еще один огромный ярко-желтый цветок пламени. Огнеупорный
слой, покрывавший стены, лопнул, и дом стал содрогаться в пламени.
- Когда закончите,- раздался за его спиной голос Битти,- имейте в виду, вы
арестованы.
Дом рухнул грудой красных углей и черного нагара. Он лежал на земле,
укрытый периной из сонного розовато-серого пепла, и высокий султан дыма вставал
над развалинами, тихо колеблясь в небе. Была половина четвертого утра. Люди
разошлись по домам: от циркового балагана осталась куча золы и щебня.
Представление окончилось.
Монтэг стоял, держа огнемет в ослабевших руках, темные пятна пота
расползались под мышками, лицо было все в саже. За ним молча стояли другие
пожарники, их лица освещал слабый отблеск догорающих огней.
Монтэг дважды пытался заговорить. Наконец, собравшись с мыслями, он
спросил:
- Моя жена дала сигнал тревоги? Битти утвердительно кивнул.
- А еще раньше то же самое сделали ее приятельницы, только я не хотел
торопиться. Так или иначе, а вы бы все равно попались, Монтэг! Очень глупо было
с вашей стороны декламировать стихи направо и налево. Совершенно идиотская
заносчивость. Дайте человеку прочитать несколько рифмованных строчек, и он
возомнит себя владыкой вселенной. Вы решили, что можете творить чудеса вашими
книгами. А оказалось, что мир прекрасно обходится без них. Посмотрите, куда они
вас завели,- вы по горло увязли в трясине, стоит мне двинуть мизинцем, и она
поглотит вас!
Монтэг не шевельнулся. Землетрясение и огненная буря только что сравняли
его дом с землей, там, под обломками была погребена Милдред и вся его жизнь
тоже, и у него не было сил двинуться с места. Отголоски пронесшейся бури еще
отдавались где-то внутри, затихая, колени Монтэга сгибались от страшного груза
усталости, недоумения, гнева. Он безропотно позволял Битти наносить удар за
ударом.
- Монтэг, вы - идиот! Вы - непроходимый дурак! Ну зачем, скажите
пожалуйста, вы это сделали?
Монтэг не слышал. Мысленно он был далеко и убегал прочь, оставив свое
бездыханное, измазанное сажей тело в жертву этому безумствующему маньяку.
- Монтэг, бегите! - настаивал Фабер.
Монтэг прислушался.
Сильный удар по голове отбросил его назад. Зеленая пулька, в которой шептал
и кричал голос Фабера, упала на дорожку. С довольной улыбкой Битти схватил ее и
поднес к уху.
Монтэг слышал далекий голос:
- Монтэг, что с вами? Вы живы?
Битти отнял пульку от уха и сунул ее в карман.
- Ага! Значит, тут скрыто больше, чем я думал. Я видел, как вы наклоняете
голову и прислушиваетесь к чему-то. Сперва я подумал, что у вас в ушах
"Ракушка", но потом, когда вы вдруг так поумнели, мне это показалось
подозрительным. Что ж, мы разыщем концы, и вашему приятелю несдобровать.
- Нет!- крикнул Монтэг.
Он сдвинул предохранитель огнемета. Быстрый взгляд Битти задержался на
пальцах Монтэга, глаза его чуть-чуть расширились. Монтэг прочел в них удивление.
Он сам невольно взглянул на свои руки - что они еще натворили? Позже, вспоминая
все, что произошло, он никак не мог понять, что же, в конце концов, толкнуло его