430 - 408 гг. до н.э. — расцвет творчества Еврипида.
Его творчество совпадает с годами Пелопоннесской войны, которая, будучи очень тяжелой для Афин, ускорила внутренние противоречия афинского демократического полиса и привела сначала к кризису, а затем и к падению демократии в Афинах. Поэтому трагедии Еврипида, хотя и сохраняют мифологическую форму, насыщены огромным политическим содержанием. В них трактуются злободневные философские и этические проблемы, порожденные поисками новой правды: проблема равенства по природе рабов и свободных, полемика против чрезмерного богатства, проблема семьи и положения женщины, критика религии, критика мифов и их переосмысление. Для Еврипида миф был лишь средством, при помощи которого поэт мог нарисовать действительность такой, какой он ее видит. Миф становится только формой изображения характеров и судеб нового мира, изменяются и язык трагедии, который становится языком афинских граждан, и хор трагедии, превратившийся в исполнителей лирических арий, иногда слабо связанных с трагедией. Отношения в семье, проблемы брака, бывшая раньше под запретом, выносятся Еврипидом на обсуждение в театр.
В трагедии "Медея", сюжет которой взят из мифа о походе аргонавтов за золотым руном, поэт, отступая от мифа, сосредотачивает основное внимание зрителей на измене Ясона Медее. Он представил Ясона, считавшегося образцом мужской доблести, как эгоиста, действующего не по любви, а по расчету. Еврипид высказывает свое сочувствие не Ясону, а покинутой и обманутой им колхидской царевне. "Медея" Еврипида — это трагедия на злободневную тему положения женщины и одновременно философское решение проблемы страсти, затмевающей разум и ведущей человека к роковой развязке.
Если в основе трагедий Эсхила и Софокла еще лежит представление о разумных, управляющих миром божественных силах, то Еврипид обвиняет богов в несправедливости, доходя до прямого отрицания их существования в речах героев. "На небе боги есть... Так говорят! Нет! Нет! Их нет!" — говорит главный герой трагедии "Беллерофонт".
Политические взгляды Еврипида сказываются в ряде его трагедий, особенно в таких, как "Гераклиды", "Просительницы", "Андромаха". В них он выступает горячим афинским патриотом, прославляющим морское могущество Афинской державы, и сторонником демократического строя, хотя радикальную демократию в "Просительницах" и в "Оресте" он осуждает. Для Еврипида также характерно резко отрицательное отношение к консервативной Спарте ("Гераклиды") и к дельфийскому оракулу.
Герои Еврипида — философски образованные люди. Они живут и действуют в атмосфере высокого умственного напряжения. Мифологические предания подвергаются у поэта резкой критике. Так в трагедии "Троянки" Еврипид развенчивает старых ахейских героев Агамемнона, Менелая, Одиссея, покоривших некогда Трою. Их героизм, прославленный мифами и эпосом Гомера, выражается в действительности в бессмысленных жестокостях и разрушениях и не заслуживает, поэтому ни восхищения, ни подражания.
Некоторые ученые называют Еврипида первым психологом. Поэт впервые в литературе попытался проанализировать человеческие инстинкты, мир сильных ощущений и чувств. Он пытался показать неустойчивость человеческого духа и исследовать силы, воздействующие на человеческую жизнь. Поэтому в его творчестве такую большую роль занимала проблема безумия, проблема страсти, доводящей человека до исступления и до преступлений; которые он совершает, подчиняясь внезапно нахлынувшим на него темным силам души, затмившим на время голос разума.
Наряду с научной основой поэзии Еврипид создает глубоко лирические произведения в отдельных монологах героев и в хорах трагедий. Эти сцены достигают необычайной поэтической красоты, и поэтому Еврипид по праву признается одним из величайших лирических поэтов мира.
Еврипид не был понят и оценен по достоинству своими современниками. Его слава пришла к нему значительно позже, чем слава Эсхила и Софокла.
В IV в. уже ни одному поэту не удалось приблизиться к классическим образцам древней трагедии: Эсхилу, Софоклу, Еврипиду. Трагедия, порожденная полисной демократией, умерла вместе с ней.
425 - 410 гг. до н. э. стали последним периодом, когда древнегреческая трагедия покоряла афинских граждан.
Широкой известностью пользуется трагедия Софокла "Эдип-царь". Предание об Эдипе в творчестве Софокла зажглись новым светом. Софокл создал чарующий образ благородного человека, над которым еще до рождения навис тяжелый рок, заставивший его против воли совершить два величайших в мире преступления: убить отца и жениться на матери.
Страшная судьба Эдипа должна была возбуждать в зрителях мысли о несправедливости всесильного рока и о величии самого Эдипа. Величие человеческой личности выступает особенно ярко в заключительных сценах трагедии, когда Эдип, жертва судьбы, совершает шаг, непредусмотренный всесильным божеством. Он сам признает свою вину и сам приговаривает себя к страшной каре, выкапывая себе глаза, за то, что, видя, он продолжал оставаться слепым. Поэт показал с необычайной яркостью силу человека, противостоящего року. Эдип, совершив преступления, не стал преступником. Он победил рок своим благородством, немеркнущей силой своей человечности, величия своего духа.
5. Эллинистический театр: новоаттическая комедия (Филемон, Дафил, Менандр)
Трагедии, ставившиеся на афинской сцене в IV веке до н. э., не идут ни в какое сравнение с произведениями поэтов-драматургов V века. Ни IV век, ни последующие века не дали ни одного поэта (интересно, что в числе этих поэтов находились сын Софокла, сын и племянник Эсхила), которого можно было бы поставить рядом с его великими предшественниками. И нет ничего удивительного в том, что произведения этих третьеразрядных драматургов оказались почти целиком забытыми.
Трагический жанр катастрофически быстро деградировал. По-видимому, это ясно чувствовали и современники. По крайней мере, когда они ощущали потребность увидеть на театральной сцене действительно что-либо значительное, на ней воскресали произведения трех непревзойденных афинских мастеров трагического жанра. Наиболее популярные произведения великих афинских трагиков были включены в программу школьного обучения и переписывались (для нужд школы) из столетия в столетие.
У комедии иная судьба, чем у трагедии. Аристофан тоже не нашел себе достойных преемников. Но на то были, кроме общих, и особые причины. Представляемый им жанр так называемой древней аттической комедии — комедии хоровой, буффонной, насыщенной злободневным политическим содержанием, открыто высмеивающей конкретных политических деятелей,— вообще сошел со сцены, уступив место новым формам этого жанра: Средней аттической комедии и Новой аттической комедии.
Сведения об этих новых жанрах, получивших распространение в эллинистическую эпоху, скудны. Известно свыше ста шестидесяти имен авторов-поэтов, представляющих Среднюю и Новую аттическую комедию, но от их произведений, за очень немногими исключениями, дошли лишь случайно уцелевшие фрагменты и отдельные краткие отзывы, замечания и упоминания позднейших писателей.
Творчество поэтов-драматургов эллинистического времени определялось уже совсем другими интересами и преследовало иные цели. Историческая обстановка радикально изменилась. Бившая прежде ключом общественная жизнь была парализована затяжным кризисом, распространившимся на весь эллинский мир. Демократический строй обнаружил признаки явного разложения. Греческие города утратили независимость и были вынуждены подчиниться сначала Македонии, а потом Риму.
В таких условиях былой интерес подавляющего большинства граждан к общественной жизни сменился полным к ней равнодушием. Серьезные проблемы общегражданской морали, проблемы в широком смысле этого слова общественные и политические, перестали занимать центральное место в духовной жизни новых поколений. В этих проблемах изверились. В обстановке нарастающих и неразрешимых противоречий общественной жизни взоры современников поворачиваются в другую сторону. Софисты объявляют человека «мерой всех вещей».
На передний план выдвигается внутренний мир человека, характер человека. Ибо именно в характере находит выражение духовная природа человека.
Драматургия и театр чутко улавливают все эти новые веяния. Не герои и выдающиеся личности, не человек, каким он только должен быть и никогда не был в реальной жизни, теперь занимают место на сцене. Новая комедия целиком поворачивается к тем самым людям, к каким в массе своей принадлежали потребители этого вида искусства, занимавшие в театре места на скамьях для зрителей. Эти люди были органически связаны с окружающей их бытовой средой. И новый жанр вылился не только в формы «комедии нравов» или «комедии характеров», но, по существу, стал представлять собой особый вид бытовой драмы.
В классическое время драматические зрелища, как мы знаем, проходили под знаком отрешения от всего будничного, насмешки над ним. Никогда поэты-драматурги и постановщики того времени не ставили своей специальной целью сценическое отображение быта. Если он местами и прорывался в ставившихся тогда пьесах, то это было помимо желания авторов: просто потому, что обстановка, в которой создаются художественные произведения, не могла не наложить на них своего отпечатка. Только уже в конце V века в последних комедиях Аристофана и ряде трагедий Еврипида можно уловить симптомы грядущих перемен. Теперь же будни, повседневный быт рядовых людей пробили себе путь на театральную сцену и на ней прочно утвердились.