Итак, в лингвистике признается существование различных видов дискурса у разных групповых субъектов политики. «Наличие… автономного номинативного кода… позволяет говорить о существовании особого политического социолекта», который может выполнять функцию сопротивления правящему режиму или выступать в качестве средства групповой солидарности (корпоративная функция) (Шейгал, 2000:261).
В основе политического социолекта лежит идеологическая ориентация, которая определяет специфические лингвистические характеристики политического социолекта: чем сильнее идеологические разногласия и расхождения, тем явственнее проявляется его лингвистическая специфика.
Около четырех лет назад, в начале нашего исследования было гораздо больше оснований говорить о выделении политических социолектов. В «доперестроечной» России противопоставлялись два языка: язык власти («деревянный», тоталитарный язык) и язык сопротивления («язык истины») (Кордонский, 1994). А. Вежбицка (Вежбицка, 1993) рассматривает антитоталитарный язык как форму языковой самообороны. Если в обществе с более или менее выраженной демократической ориентацией оба социолекта (язык «партии власти» и язык оппозиции) обладают официальным статусом, то при тоталитарном режиме оппозиционный социолект имеет статус неофициального подпольного языка. Механизм языковой самообороны заключается в «изобретении способов выражения для тех эмоций, отношений и идей, которые не могут открыто выражаться в условиях жесткого политического контроля жизни страны» (Вежбицка, 1993:108).
В период перестройки и пребывания у власти Б.Н. Ельцина наблюдалось сильное размежевание политических сил России. Современные интегративные процессы, происходящие в обществе, нивелируют ярко выраженную дифференциацию политического языка, наблюдавшуюся еще несколько лет назад и характерную для «допутинского» времени. Поэтому, вероятно, применительно к современной политической ситуации в России о политическом социолекте говорить в полной мере нельзя, можно лишь отмечать отдельные тенденции, наблюдающиеся в силу происходящих интегративных процессов.
Особенности языка групповых субъектов политики и будут являться предметом анализа в этой главе. Прежде, чем обратиться к параметрам описания вариативности языка политики, рассмотрим некоторые понятия, которыми будем оперировать при описании коммуникативных особенностей институциональных типов политиков.
В настоящее время активно развивается коммуникативная и антропоцентрическая лингвистика, ставящая в центр внимания проблемы «Язык и человек». Антропоцентризм современной лингвистической науки заключается в проявлении интереса к личности говорящего, культурной среде, в которой данная личность сформировалась.
В 40-х годах XX века Р. Линтон разработал концепцию базовой личности (Лебедева, 1999). По мнению ученого, «концепт базовой личности означает особый тип интеграции индивида в культурную среду на основе опыта социализации членов данной этнической общности и их индивидуально-личностных характеристик» (Лебедева, 1999:97). Согласно автору теории у каждого этноса существует собственная базовая структура личности, «которая передается из поколения в поколение посредством социализации и в какой-то мере определяет судьбу данного народа» (Лебедева, 1999:97-98).
Исследования Р. Линтона показали, что взаимосвязь культуры и личности проявляется в процессе закрепления первичного опыта социализации в структуре личности. Формирование базовой личности опирается на закрепленный опыт и, таким образом, сохраняются отдельные аспекты культуры. Изменения социальной организации обязательно ведут к коренной трансформации базового типа личности.
Ученики и последователи Р. Линтона, проанализировав его концепцию и выявив ее слабые стороны (как, например, сведение взаимодействия индивида с окружающей средой лишь к личностному уровню, без учета возможности быть представителем социального института), пришли к концепции модальной личности.
А. Валлас, основываясь на систематическом сборе индивидуальных данных, предположил, что «самый достойный объект исследования – это наиболее часто встречающийся в данной культуре тип личности, а не «базовая структура», разделяемая всеми членами общества» (цит по:
Лебедева, 1999:100).
Таким образом, под модальной личностью понимается «наиболее часто встречающийся или наиболее массовый тип личности в данной культуре» (Лебедева, 1999:100).
Не являясь усредненной личностью, модальная личность является описательной концепцией, имеющей следующие преимущества перед «базовой структурой личности»:
- все или даже большинство членов общества не могут иметь одну и ту же структуру личности;
- в исследованиях модальной личности наблюдения поддаются верификации психологическими исследованиями, что значительно повышает достоверность выводов и статистического анализа.
В качестве примера Н.М. Лебедева приводит исследование «модальной личности», проведенное в общине индейцев недалеко от Буффало (НьюЙорк, США), в результате которого был высчитан средний профиль модального класса и интерпретирован как профиль одного индивида. Составленная структура модальной личности, включающая в себя набор определенных поведенческих и психологических характеристик, сопровождалась экскурсами в историю племени и его культуры.
Итак, основная идея данной концепции – общество может быть охарактеризовано через «типичную личность», характеристики модальных личностей поддаются сравнению. Однако психологические различия, выявляемые в результате тестов и разного рода экспериментов, не всегда поддаются культурологическому объяснению. Впоследствии исследования модальной личности были продолжены изучением «национального характера», стереотипов представления о той или иной нации.
Применительно к политическому дискурсу мы можем говорить о модальной личности политика, подразумевая наиболее часто встречающийся тип политика, обладающий определенным набором характеристик.
Для нашего исследования релевантным является рассмотрение коммуникативных характеристик групповых субъектов политики, таким образом, мы будем анализировать модальную личность политика как представителя определенного институционального типа.
Институциональная структура политического дискурса представляет собой взаимоотношение агента (представителя политического института) и клиента (народа). В любой политической структуре существует оппозиция идеологических взглядов. В рамках политического института любое политическое объединение занимает определенное место в спектре политической ориентации. Отнесенность политика к тому или иному политическому лагерю в данном спектре и определяет его институциональный тип.
Традиционно политическая ориентация обозначается в терминах ориентационных (пространственных) метафор: правые, левые, центристы, маргиналы. При расположении вышеобозначенных институциональных типов на условной оси политической ориентации полярными, находящимися в оппозиции, окажутся левые и правые.
Наблюдения за политической жизнью в современной России позволяют выделить четыре институциональных типа политиков: коммунисты (левые), демократы (центр), либералы (правые) и маргиналы (крайне левые). Поясним, что к коммунистам мы относим партию, возглавляемую Г.А. Зюгановым; к либералам – молодых политиков «новой волны», представителей Союза Правых Сил (Б.Немцов, И.Хакамада и др.), к маргиналам – представителей крайней оппозиции в России (Э.Лимонов, А.Проханов и др.). Демократы как институциональный тип наиболее ярко проявляли себя в «допутинский» период (к ним мы относим Б.Н. Ельцина и его окружение), однако в настоящий момент они либо ушли с политической сцены, либо передвинулись к центру. Однако, поскольку основная часть исследования была проделана на материале тестов четырех обозначенных выше типов, мы посчитали правомерным дифференцировать их в данном диссертационной работе. В этом отношении отметим своеобразную трудность анализа политического дискурса: его тексты быстро устаревают, поэтому иногда может показаться, что исследование этих текстов выглядит не совсем актуальным. С этим свойством политических текстов приходится мириться, оно нисколько не мешает их анализировать, выявляя определенные закономерности. Для нас важно выделить критерии описания, которые являются перманентными.
Исходя из существующей политической классификации разделения политиков на правых, левых, центристов и маргиналов, мы выдвигаем гипотезу о том, что идеологические предпочтения политиков коррелируют с их коммуникативным поведением, определяя его особенности. Цель данной главы и состоит в установлении этой корреляции.
В сфере американского политического дискурса, который, по нашим наблюдениям, является гораздо менее дифференцированным, чем российский, выделяются два институциональных типа политиков: демократы и республиканцы, занимающие противоположные позиции на условной оси политической ориентации. Республиканская и демократическая партии – две основные партии США. Республиканцы традиционно считаются партией консервативного толка, выражающей интересы большого бизнеса, в то время как демократы, пользующиеся поддержкой большинства белого населения страны, более либеральны и склонны к переменам. В данной главе мы остановимся на некоторых особенностях коммуникативного поведения вышеупомянутых групповых субъектов политики.
Термин «коммуникативное поведение» был впервые введен И.А.Стерниным (Стернин 1989). Под коммуникативным поведением понимается «поведение человека в процессе общения, регулируемое коммуникативными нормами и традициями, которых он придерживается» (Стернин, 2001а:50).