«Я ...ходила на все спектакли Мелик-Пашаева, обожала его как музыканта, мечтала работать с ним и знала, как туго он пускает певцов в свои спектакли.
За два часа до урока я уже была в театре, распелась, подготовилась. Пришел А. Ш. — как всегда подтянуто галантный, — принес партитуру. (Я никогда не видела, чтобы он пришел на спевку или на урок без партитуры, даже если данной оперой дирижировал всю жизнь и знал ее наизусть.)
— Здравствуйте, деточка, что можете спеть из своей партии?
— Все, что угодно.
— Всю партию знаете?
...Я беру мой клавир, который лежал раскрытым на рояле, и широким, этаким царственным жестом — чтоб видно было! — закрываю и откладываю в сторону. Он оценил.
— Будете петь наизусть?
...Я начала и пропела ему всю партию от первой до последней ноты без остановок, без замечаний с его стороны... В этой труднейшей в мировом оперном искусстве героической партии сопрано он меня еще и на выносливость проверял — хватит ли меня на весь спектакль. Я была собранна как перед боем, ни разу не ошиблась, легко пропела все трудные места. Я понимала, что сейчас решается моя судьба: или я буду в спектаклях — или вылетаю и он уже никогда меня не возьмет.
...А. Ш. на меня уже совсем другими глазами смотрит — внимательно так, будто впервые увидел.
— Молодец, деточка... Не ожидал... не ожидал...
И я вижу — он взволнован! ...Я поняла, что стала певицей» [32, с. 97|.
382 Глава 12. Профессиональное самоопределение субъекта и карьера
«...от первых ролей очень многое зависит в жизни начинающей артистки... Опыт, полученный мною до Большого театра, сослужил мне великую службу — он поставил меня совсем в иное положение, чем то, в котором находились актрисы моего амплуа. В течение восьми лет (на эстраде. — В. Т.) я привыкла появляться на сцене перед любой аудиторией, петь и танцевать для любого зрителя, чувствовать его, "пронимать" и волновать» [32, с. 100].
«Это было мое первое творческое общение с режиссером (Б. А. Покровским. — В. Т.), который перевернул все мои представления об оперном театре... С первых же дней он стал для меня безоговорочным авторитетом, благодаря ему я проникла в тайны оперного искусства...
Этот замечательный режиссер-психолог с первого часа работы со мною над ролью пошел от моей актерской индивидуальности, от моего молодого, звонкого голоса. Чутьем своего таланта почувствовал во мне одержимость, порыв...
...он вручил мне ключ к "моему театру", который уже давно жил во мне. С того дня я кинулась работать очертя голову, ломать традиционные условности, которые казались несокрушимыми, как мир. Я уже без оглядки, как равноправная, вступила в борьбу, отстаивая свои позиции в искусстве, свое право не подражать кому бы то ни было, а творить, создавать свое.
И все же, будь я неопытной, начинающей артисткой, этот театр мог бы постепенно сломать меня...
...С моим появлением быстро изменились требования дирижеров, режиссеров... Многие из певиц моего амплуа видели во мне нарушительницу их благополучного спокойствия, их раздражала моя смелость и настойчивость в искусстве и в жизни... Я была инородным телом в этом налаженном организме» [32, с. 103].
«...Александр Шамильевич Мелик-Пашаев — мой первый дирижер!.. Он говорил, что впервые в жизни нашел во мне исполнительницу, способную выразить все его желания... Невероятно требовательный ко всем без исключения, прежде всего к себе, А. Ш. не шел в искусстве ни на какие компромиссы. ...Во время спектакля ничто не ускользало от него» [с. 271-272].
«...А. Ш. бережно опекал меня и, что немаловажно, я его беспрекословно слушалась... Он хорошо знал сильные и слабые стороны своих солистов и во время спектакля всем своим существом сливался с ними, помогая им проявить свои лучшие качества. Он не покидал певца ни на секунду, но рядом с властью хозяина спектак-
12.7. Профессиональная карьера: акмеологическая парадигма 383
ля в нем было и желание подчинения — качество, присущее лишь избранным дирижерам» [с. 273].
«Мне казалось, что он на крыльях несет меня через весь спектакль, а в самых трудных фразах я буквально физически чувствовала, что он берет меня за руку и уверенно ведет за собой» [с. 274].
«...портнихи любили шить для меня... Я всегда знала, чего хочу, и не придиралась к пустякам. В теснейшем содружестве создавали мы все мои костюмы... никто больше в театре не имел таких туалетов» [с. 278].
«...А. Б. Покровский, выдающийся режиссер-постановщик, блестящий человек, когда он увлекался в работе, то кричал, ругался, и часто артисты, обижались на него за это. Но не я... Двадцать два года создавала я с ним свои роли — от первой до самой последней — и навсегда осталась пленницей его феноменальной одаренности, глубочайшей эрудиции. После него я уже больше ни с кем не могла работать. ...Он никогда не выходил на сцену и не показывал, не изображал, что артист должен делать. Он будил его воображение, помогая найти путь к роли, исходя из индивидуальных возможностей каждого» [с. 279-280].
Автобиографическая история профессионального становления другого субъекта труда — актера М. А. Ульянова — также излагается последовательно: «...И я старался работать изо всех сил. У меня в первый год учебы был звонкий, высокий голос. Решив укрепить его, сделать гибче и сильней, я начал самостоятельно заниматься, считая, что чем громче буду кричать, тем крепче и сильнее будет голос. И кричал... ...И однажды проснулся без голоса: вместо привычных звуков вылетали какие-то хрипы. С тех пор я всю жизнь мучаюсь со своим сорвавшимся голосом. И в студии, и в театральном училище я беспрерывно срывал его, болел, сипел. Только встреча с замечательным педагогом А. Н. Вороновым спасла меня для моей профессии» [129, с. 48].
«...Кроме таланта... необходимо то счастливое стечение обстоятельств, при которых именно этот человек вдруг расцветет. ...Ничего само собой не приходит. Ежедневная, бесконечная, до последней капли сил работа, работа над собой, работа, не знающая перерыва, работа как единственная, не изменяющая тебе поддержка, работа над ролями, над голосом, над темой, работа, работа и работа — вот удел актера.
...И при всем том нужен еще ряд счастливых условий. ...Это и театр, в котором (и только в нем!) может развиться этот актер. ...Это и режиссер, его руководство, его помощь. Такое сочетание его индивидуальности и индивидуальности актера, которое рождает творческий
384 Глава 12. Профессиональное самоопределение субъекта и карьера
союз, подлинную внутреннюю близость, понимание друг друга. Это... и особенности и требования сегодняшнего репертуара» [с. 62 j.
«...Великое счастье встретить своего режиссера, с которым находишь общие творческие и человеческие взгляды......Актер зависит и
от того, сложились ли у него человеческие отношения в труппе. И не
менее важно то, какой дух в данном театре......Быстро-быстро втянет
актера в себя это болото. Нужно большое мужество, чтобы сопротивляться этому. Такое под силу уже сложившимся мастерам, а не тем, кто начинает. Труден первый шаг, а в таком коллективе подчас и невозможен. Актер, его творческая жизнь складывается (или не складывается) еще и от того, родился ли он в свое время или нет. ...Без постижения своего времени актер не может раскрыться» [с. 88-89]. «...От того, как сложились первые шаги актера в театре, часто зависит вся его творческая жизнь» [129, с. 106].
«...И нет человека, который бы не ошибался, не шел неверным путем, не возвращался на правильный путь, не начинал все сначала. ...Все начинается с малого. ...От накопления этих навыков рождается или не рождается впоследствии актер» [с. 64-65].
Фрагмент биографии известного спортсмена — заслуженного мастера спорта Н. А. Дурнева: «...Стрелок Николай Дурнев, чемпион СССР, Европы, мира, отличавшийся неукротимым духом и спортивной одержимостью (стендовой стрельбой он стал заниматься в сорокалетнем возрасте), однажды в метро обратил внимание, что мелькающие за окном лампочки тоннеля напоминают ему полет мишеней в упражнении "круглый стенд". Постоянно заряженный на предмет своей спортивной деятельности, он не преминул использовать растрачиваемое на дорогу время в интересах дела. Так родилась оригинальная идеомоторная тренировка Н. Дурнева — воображаемая стрельба по лампочкам, проносящимся за окном поезда метрополитена. А когда поглощенный этим занятием, забывшись, он подключал к этому процессу и руки, которые имитировали вскидку ружья и прицеливание, то сидящие рядом пассажиры невольно сторонились чудаковатого немолодого человека» [41, с. 64-65].
Фрагмент интервью Виктора Мережко, известного драматурга: «...С детства мне хотелось быть знаменитым и работать в кино. Но прежде я окончил полиграфический институт в Ростове, затем три года работал в ростовском издательстве. Только после этого решил приехать в Москву. С первой попытки поступил во ВГИК, проучился четыре года, а потом еще три года болтался практически без работы.
12.7. Профессиональная карьера: акмеологическая парадигма 385
Прописки у меня не было, паспорт вообще был просрочен. Но уезжать я не собирался ни при каких обстоятельствах, так как понимал, что только в столице можно реализоваться профессионально. ...Материальные тяготы меня абсолютно не страшили...
...Чтобы добиться признания в чужом городе, в первую очередь нужны желание и уверенность в том, что все получится. ...Все начатое обязательно нужно доводить до конца. Человек должен стремиться добиваться своего, во чтобы то ни стало. Нужно быть профессионально амбициозным»1.
Очень похожее поведение в ситуации профессионального самоопределения и трудоустройства можно отметить у представителей самых разных профессий, достигших неординарных профессиональных и социальных результатов. Для иллюстрации этого тезиса приведем фрагмент биографии Д. Д. Рокфеллера, самого богатого человека в истории США: «...Родился Джон Дэвидсон Рокфеллер в 1839 году в захолустном городишке Ричфорд. Он подрабатывал, копая для соседей картошку. Результаты своей коммерческой деятельности мальчик фиксировал в маленькой книжечке...