Совещание оповестило мир о полном единодушии и опубликовало Декларацию, под которой, однако, ни китайский, ни другие наблюдатели свои подписи не поставили. Значение этого факта стало очевидным лишь тогда, когда китайцы обнародовали текс выступления Кан Шэна на совещании, а советская и восточноевропейская печать не обмолвилась по этому поводу ни словом.
Опубликованная Декларация считала, казалось, достижение соглашения между Востоком и Западом свершившимся фактом. Отмечая рост взаимного доверия Декларация отмечала, что мир вступил в фазу переговоров. Также говорилось, что в результате исторической встречи Хрущёва и Эйзенхауэра был сломан лёд «холодной войны».
В дополнение к замечаниям звучавшим явным и полным диссонансом к инспирированной русскими декларации о политическом курсе, Кан Шэн выдвинул ещё два пункта, специально касавшихся Китая. 1-ый сводился к тому, что международные соглашения о разоружении или по любому другому вопросу, достигнутые без коммунистического Китая и не подписанное пекинским правительством, не может накладывать никаких обязательств на Китай. Это явилось явным предупреждением Хрущёву о том, что он не мог брать никаких обязательств за Китай. Это явилось резким напоминанием СССР о независимости Китая. 2-ой пункт Кан Шэна имел совершенно обратный смысл. Он напоминал о том, что Китай являет собой составную часть коммунистического лагеря.
Среди коммунистических лидеров, собравшихся на совещании стран ОВД, несомненно, было много таких, у кого слова Кан Шэна встретили сочувствие.
Август, сентябрь и октябрь 60 г. были заполнены главным образом подготовкой к Совещанию. Был создан подготовительный комитет представителей 26 партий. Точный состав не известен, однако в него, несомненно, вошли также представители коммунистических партий, не принадлежащих к советскому блоку (например, компартия Индии). Председателем комитета и Секретариата КПСС был Михаил Суслов. Комитет рассмотрел множество китайских и советских заявлений, как и заявления других партий, а также предложенный КПСС проект Заявления, подлежащий утверждению на предстоявшем совещании. Комитет заседал в сентябре и октябре в течение 3 1/2 недель, но многие из основных спорных вопросов остались нерешёнными.
Таково было положение дел в канун всемирного совещания коммунистических лидеров - 1-го за тот период, когда начался спор между Москвой и Пекином. Расхождений китайской и русской точек зрения (даже в идеологическом плане) углубились как никогда. Отношения между правительствами были также чрезвычайно натянуты.
Истинное значение Совещания 81-й компартии ноября 60 г. в Москве заключается в том, что ни русским, ни китайцам не удалось, несмотря на нескончаемые дискуссии и участие в них на Совещании многих из лучших теоретиков коммунистического движения, урегулировать свои разногласия ни в идеологических, ни в организационных вопросах. Некоторые партии, например, французская, польская и итальянская, встревоженные китайским вопросом решительно встали на сторону Хрущёва.
Наиболее примечательной чертой 60 г. Совещания явилось то, что советской точки зрения пришлось пойти на многие уступки китайской точки зрения.
61 же год с точки зрения развития отношений между СССР и Китаем не был насыщен событиями. В 61 г. они разошлись по своим углам и обдумывали сложившуюся обстановку. Конфликт между ними продолжался по вопросу Албании.
Несмотря на декларации о дружбе и единстве ещё в 61 г. китайский журнал «Хунци» дал понять, что по некоторым вопросам в Москве не удалось договориться. В 61 г. ЦК партии Китая дал оценку работы китайской делегации как удовлетворительную.
6 января на собрании видных партийных работников Хрущёв дал обзор Московского совещания. Он изложил советскую точку зрения на мировую стратегию, которая отличалась от точки зрения китайцев.
В конце 60 г. китайцы признали, что их страну постиг ряд небывалых «стихийных бедствий», в результате которых более или менее серьёзно пострадало свыше 50% посевных площадей в Китае. Засуха и *** создали угрозу голода. 61 г. был не многим лучше 60 г. и положение в стране не улучшилось.
В апреле после затянувшихся переговоров, появилось сообщение, что между русскими и китайцами достигнута договорённость о товарных поставках на 61 г., что русские согласились предоставить Китаю рассрочку за 60 г. из-за «стихийных бедствий» и СССР обещал поставить Китаю заимообразно 500 тыс. тонн сахара без начисления процентов. В июле русские дали понять, что задолженность Китая составляет 320 млн. долларов.
В феврале Хрущёв стал проводить реорганизацию с/х, и, несмотря на некоторые успехи, оно было далеко от идеала.
В июне Хрущёв имел в сущности безрезультатную встречу с Кеннеди. Тем же летом СССР спровоцировал кризис в берлинском вопросе, и была возведена берлинская стена. Это привело к стабилизации коммунистического режима в Восточной Германии.
Тем же летом [дата написана неразборчиво] русские опубликовали проект навой, давно ожидаемой программы партии. На практике новая программа оказалась неудачным произведением и не привлекла к себе людей, на которых она была рассчитана. Китайцы же полностью игнорировали программу.
Началось явное сближение Китая и Албании. В апреле китайское правительство предоставило Албании кредиты на общую сумму 112,5 млн. рублей на 4 года и в том же году закупили в Канаде 60 тыс. тонн пшеницы на сумму 3 млн. долларов и отправили её в Албанию. Албанцы обрели нового друга.
Тем временем солидарность А и К получила полное отражение в заявлениях, сделанных албанскими и китайскими лидерами в феврале. Отказав в помощи А и помогая Югославии СССР дал понять, как далеко он готов зайти в смысле осуществления своей политики.
22 съезд Компартии СССР, состоявшийся в Москве [а где ж ему ещё состояться-то?!] в октябре 61 года был событием большого значения.
Хотя формально главной задачей съезда являлось обсуждение и утверждение Программы и устава, фактически центральным моментом в его работе оказались новые обвинения по адресу Сталина и «антипартийной группы» сталинистов, а также по адресу албанских коммунистов.
На резкие высказывания Х по албанскому вопросу председатель китайской делегации Чжоу Энь-лай ответил защитой А. В ответ на выступление Ч Х дал резкое замечание по албанскому вопросу. Китайская делегация отбыла, выразив свой протест по поводу албанского, а значит и китайского вопроса.
В конце ноября 61 г. русские сообщили албанцам, что они отзывают своего посла из Тираны из-за трудностей, которые албанцы создают ему в работе, и что они предложили албанскому послу покинуть СССР, поскольку он распространяет антисоветскую литературу. Это явилось разрывом отношений между СССР и А.
Всё это вылилось в резкое обострение отношений между СССР и К.
В 62 г. улучшились отношения между СССР и Белградом (опубликование коммюнике об улучшении отношений во всех областях).
Демонстративное исключение К из числа стран, получавших советскую экономическую помощь, наряду с улучшением отношений с Югославией окончательно убедило китайцев, что Х и не подумает о серьёзных уступках Мао.
Попытка Х перехитрить американское правительство и в одночасье добиться ядерного перевеса привела к серьёзному кризису, т.н. «Карибскому кризису».
Китайцы же приняли видимую сторону СССР и Кубы, и со стороны К началась широкомасштабная пропаганда в поддержку Кастро.
В 63 г. никакого изменения китайской точки зрения не наблюдалось, хотя и шёл огромный поток материалов.
Одновременно с этим шла подготовка к коммунистическому совещанию в верхах.
В середине января сложилась ситуация, когда китайцы требовали созыва международного совещания компартий, а русские игнорировали это требование. Нежелание русских пойти на созыв совещания объясняется тем, что главным бы был вопрос о господстве в коммунистическом мире.
21 февраля через 10 дней после появления статьи в «Правде», ЦК КПСС направил ЦК КПК письмо, предлагая провести двухстороннюю встречу в верхах. 23 февраля это письмо было передано Мао советским послом в Пекине Червоненко. Мао сообщил, что принимает предложение. Однако в китайских газетах появились всё более яростные выпады в сторону СССР.
После наступления некоторого спокойствия, оно было нарушено резким письмом китайских коммунистов. Письмо содержало резкие выпады, главным образом за то, что СССР не видит значения в борьбе угнетённых народов Азии, Африки и Латинской Америки.
Письмо китайцев от 14 июня представляет собой резкое наступление на советскую политику по всему фронту.
Заключительный эпизод относиться к началу межпартийных переговоров в Москве. К этому моменту отношения между К и СССР ухудшились настолько, насколько это возможно. Китайцы спровоцировали русских, пытаясь распространить в СССР письмо от 14 июня и обойти тем самым запрет, наложенный на советскую печать. Русские же ответили, что такое поведение представляет собой грубое нарушение советского суверенитета и потребовали отзыва из Москвы 3-х китайских дипломатов и 2-х китайских граждан.
Высланных китайцев, прибывших из Москвы, встречали как героев. СССР осудил это, как провокацию.
5 июля в Москву для участия в переговорах прибыл Дэн Сяо-пин и Пын Чжэн*, их встретил Суслов. Позже выяснилось, что сам факт переговоров не отразился на позиции, занятой каждой из сторон.
Китай заявил, что разногласия между партиями К и СССР не могут быть разрешены сегодня и что они согласны подождать до завтра. Если не в этом году, то в следующем. Они заявили о желании продолжения двусторонних переговоров.
Это явилось признанием поражения со стороны Китая.
Х полностью игнорировал присутствие китайских делегатов в Москве. Он решил, что на этот раз Мао не сможет помешать ему договориться с Западом.
P.S. В конце доклада Сагоманян добавил примерно следующее: «Июль 71. Никсон прибывает в Пекин. СССР, увидев эту опасность, предложил американцам разрядку. Это версия разрядки, предлагаемая американскими историками».