У. Черчилль утверждает, что «под плодотворным влиянием американских и английских займов восстановление Германии шло очень быстро. … В течение трех лет, с 1926 по 1929 год, США получили отовсюду в виде взносов в погашение долгов всего лишь около одной пятой той суммы, которую они предоставили Германии без всякой надежды на возврат. Ложные представления относительно помощи побежденной стране в сочетании с выгодной процентной ставкой по займам побудили и английских вкладчиков принять в них участие, хотя и в гораздо меньших масштабах, чем американских. Таким образом, Германия получила в виде займов два миллиарда фунтов стерлингов против одного миллиарда репараций, выплаченных ею в той или иной форме путем передачи своих активов или валютных ресурсов в иностранных государствах или путем ловких манипуляций с колоссальными американскими займами. Такова печальная история этой идиотской путаницы, на которую было затрачено столько труда и сил». (У. Черчилль 1 кн.)
Если в своей дальней перспективе план Дауэса и предполагал «вовлечение Германии в антисоветский блок и превращение ее в оружие агрессии против СССР», то изначально он строился на основе Раппальского соглашения между Германией и Советской Россией – Россия должна была обеспечить Германию сырьем и рынком сбыта, Германия обеспечивала Россию промышленными товарами, а выручка бы шла на получение капиталистами Англии и США сверхприбыли. Таким образом казалось бы окончательно вышедшая из мира капитализма Советская Россия вновь вводилась бы в мировую экономику, но только уже исключительно как ее сырьевой придаток, а не великая держава. Однако поскольку в развернувшейся после смерти В.И. Ленина борьбе за выбор дальнейшего пути развития СССР Л.Д. Троцкого победил И.В. Сталин, данный план не увенчался успехом.
По мнению Н.В. Старинова Л.Д. Троцкий полагал, что «социализм в одной, отдельно взятой России невозможно. Поэтому и масштабное строительство бессмысленно. Что толку строить потолок, не заложив фундамент? А фундаментом счастливой жизни в России может быть только мировая революция. Надо ее совершить, а уж тогда браться за все остальной. Это значит не надо садиков и санаториев, не надо фабрик и заводов», поскольку все можно было бы купить в Германии. В отличие от Л.Д. Троцкого И.В. Сталин считал, что «надо строить с СССР социализм, а для этого нужны новые заводы, фабрики, железные дороги. Социализм должен улучшить жизнь трудящегося человека». Между тем все это требовало модернизации СССР, его срочной индустриализации. А поскольку на иностранные займы и кредиты Советской России рассчитывать не приходилось, в стране был осуществлен «Великий перелом» и коллективизация как инструмент для выкачивания денег из деревни для осуществления индустриализации СССР. Что, вероятно, в конечном счете предопределило провал сначала плана Дауэса, затем Юнга, кризис перепроизводства и Великую депрессию.
Попытки Франции если не предотвратить милитаризацию Германии, то хотя бы не дать ей возможности выплеснуться за пределы ее границ, не увенчались успехом. По мнению В.Ф. Фалина «решения Локарнской конференции «лишь усугубляли пороки версальской конструкции, обещавшей безопасность на Западе и простор для военно-политического блица на Востоке». Принятием на конференции в октябре 1925 года в Локарно Рейнского гарантийного пакта гарантии границ западных соседей Германии были усилены. В то же самое время гаранты этого соглашения, Англия и Италия, несмотря на все старания Франции, «отказались взять на себя обязательство выступить против Германии в случае нарушения ею границ своих восточных соседей», что вновь дало возможность Англии использовать Германию для похода на Восток.
Тем временем после смерти в январе 1924 года основателя созданного 30 декабря 1922 года СССР В.И. Ленина пришедшее к власти в Англии в феврале 1924 года первое лейбористское правительство Макдональда признало Советский Союз. Вслед за Англией в 1924 году СССР признали Италия, Австрия, Норвегия, Швеция, Китай, Мексика и Франция, а в январе 1925 – Япония. Вместе с тем «правительство Макдональда активно поддерживало план Дауэса, а так же политику вовлечения Германии в антисоветский блок и превращение ее в оружие агрессии против СССР».
Пришедшее на смену лейбористам в октябре 1924 года правительство консерваторов во главе с С. Болдуином занимало в отношении СССР «чрезвычайно жесткую позицию», а в 1927 году и вовсе разорвало дипломатические отношения с СССР, что в Советском Союзе было воспринято как «несомненный признак неотвратимо приближавшейся британской агрессии». «Во Франции, Польше и в ряде других стран началась антисоветская кампания. … Все же ни одна другая капиталистическая страна не последовала примеру Англии и не порвала дипломатические отношения с Советским Союзом». «Все происходящее вызвало в Советском Союзе настроение, получившее название «военная тревога 1927 года». «Несколько позднее, в 1929 году, когда к власти в Англии вернулись лейбористы, дипломатические и торговые отношения между СССР и Англией были восстановлены».
На протяжении 1925–1927 годов Советский Союз заключил с рядом стран пакты о ненападении и нейтралитете: в 1925 году – с Турцией, в 1926 – с Германией, Афганистаном и Литвой. В 1926 году СССР предложил Польше заключить договор о ненападении, но это советское предложение под надуманными предлогами неоднократно отвергалось Варшавой». Советское предложение, вероятно, пришлось в Польше не ко двору по той причине, что в то время перед Варшавой стояли куда более масштабные, поистине глобальные задачи. После установления Пилсудским в мае 1926 года в стране личной диктатуры, знавшей ответственность лишь «перед Богом и историей» «начальника Польши заносило почти на каждом вираже. Он требовал наделения Польши статусом «Великой державы», обладающей под стать Франции и Англии правом вето по меньшей мере в восточноевропейском, а еще лучше и в центральноевропейском диапазоне».
В сентябре 1931 года видя, что правительство лейбористов не имеет достаточного влияния для вывода страны из экономического кризиса, Макдональд подал в отставку с поста премьер-министра. «Однако партия консерваторов не была готова принять на себя всю ответственность за вывод страны из кризиса». Ее руководство было ослаблено борьбой фракций Н. Чемберлена и У. Черчилля. В этой ситуации появилась идея создания «национального правительства» лейбористов, консерваторов и либералов. «Возглавить его было предложено Макдональду. Согласие стоило ему места в лейбористской партии. Большинство ее членов … объявило сторонников Макдональда («национал-лейбористов») ренегатами и исключило из рядов партии. … Тем не менее правительство консерваторов, национал-лейбористов и национал-либералов было создано, и коалиция этих партий выиграла выборы в октябре 1931 года».
«В 1932 году СССР заключил договоры о ненападении с Францией, Польшей, Финляндией, Эстонией и Литвой». Усиление положения СССР на международной арене незамедлительно активизировала фашизм в Европе (показательно, что созданный Западом в противовес коммунизму фашизм У. Черчилль назвал «тенью или уродливым детищем коммунизма»). (У. Черчилль, кН 1) В октябре 1932 года сделавший ставку на построение «сильного [сиречь фашистского – прим. автора] государства» входивший одно время в правительство Макдональда бывший член лейбористской партии О. Мосли основал Британский союз фашистов, в состав которого вошли многие члены созданной в 1931 году по образцу НСДАН Новой партии и остатки ранних фашистских организаций. «При этом Мосли опирался на поддержку некоторых видных промышленно-финансовых магнатов, в частности, лорда Неффилда и Ротирмира. Сам он тоже был весьма состоятельным человеком. Британский союз фашистов мог содержать целый штат лидеров. Несмотря на все усилия и помощь внутренней и внешней реакции, БСФ не смог стать массовой организацией».
«В конце 1932 года … произошло … первое ослабление ограничений Версальского договора. В Женевском соглашении пяти держав от 11 декабря 1932 года в связи с предстоявшей конференцией по разоружению Великобритания, Франция и Италия заявили, что Германии и другим государствам, разоруженным согласно Версальскому мирному договору, должно быть предоставлено равноправие в рамках системы коллективной безопасности наций». 30 января 1933 года А. Гитлер был назначен президентом Гинденбургом канцлером в коалиционном правительстве Веймарской республики.
Однако связанный путами демократических институтов буквально по рукам и ногам А. Гитлер стоящий во главе дружественного СССР государства с армией состоящей всего лишь из 7 пехотных и 3 кавалерийских дивизий и принятым в 1932 году планом создания сухопутной армии в 21 дивизию к 1937 году был категорически неугоден Польше. Неслучайно «в марте 1933 года, после демонстрацией Польшей своей военной силы в Данциге, маршал Пилсудский высказал французам мысль о желательности совместной превентивной войны против Германии», а Германия, уже при А. Гитлере между прочим, в мае 1933 года ратифицировала заключенный еще 24 июня 1931 года протокол о пролонгации направленного против Польши германо–советского договора о ненападении 1926 года. (мартиросян, на пути к мировой войне, 57, 164, 177) Примечательно, что Польша намеревалась напасть на возглавляемую избранным президентом Гинденбургом демократическую Веймарскую республику, а не на возглавляемый узурпировавшим власть фюрером А. Гитлером нацистский Третий рейх. Однако вскоре отношение к А. Гитлеру у польского руководства кардинально изменилось.