Горька тихо заплакал на ходу и так, с опущенной головой, наткнулся на Егора Гладкова.
- Ты чего? - спросил Егор с усмешкой, но и с тревогой.
Егор, конечно, не был другом. Он относился к Горьке "не очень". Кажется, даже слегка презирал. Но он был справедливый. И он был все-таки свой. Горька, ничего не скрывая, рассказал свою печальную историю.
Егор плюнул, хмыкнул и несколько раз назвал Горьку дураком и дубиной. Горька покорно молчал.
Егор привел Горьку на пустырь, где на блоках сидела вся компания, и сердито пересказал ребятам Горькины приключения.
Горька, сидя с головою ниже плеч, молча выслушал все насмешки и высказывания о его безмозглости.
- Ох и врежет ему папаша, - задумчиво проговорил Митька Бурин и поерзал, будто врезать собирались ему самому.
- Ну и правильно, - сказал беспощадный Сашка Граченко.
- Правильно или неправильно, а что делать... - заметил Егор. - Сам напросился.
Подошел Журка, увидел зареванного Горьку и серьезные лица. Спросил, конечно, что случилось. Журке сумрачно и подробно рассказали. Журка недоуменно и, кажется, с испугом взглянул на Горьку. Они на миг встретились глазами, и Горька еще ниже опустил голову: надеяться на дружбу с внуком Юрия Григорьевича теперь не приходилось... Сашка Лавенков сказал:
- А Капрал ох и скотина. Не мог сам-то пойти, дурака со стороны позвал.
- Шкалик тоже шкура, - заметил его брат Вовка. - Унес ноги и рад.
- Так он же и правда ничего не делал, - усмехнулся Митька. - Когда они мопед от школы угнали, он тоже... Помните?
Все, кроме Журки, кивнули: помнили. И Горька помнил. Но что ему какой-то мопед, что ему Шкалик? С ним-то, с Горькой, что будет?
- Анальгину купи в аптеке, - вдруг посоветовал Митька Бурин. То ли шутя, то ли по правде. - Таблетку слопаешь, боль задерживает. У меня когда сломанная нога болела, я так спасался.
Горька поднял глаза.
- Правда?
Митька пожал плечами: не хочешь - не верь. А Горька опять столкнулся взглядом с Журкой, и тот опять быстро опустил глаза. А позади Журки Горька увидел отца. Еще далеко. Он медленно шел к ребятам через пустырь.
Горька начал съеживаться. Все сильнее и сильнее - как проколотый воздушный шарик. Старшина Валохин подошел и негромко сказал согнутой Горькиной спине:
- Пошел домой...
Горька поднялся. Все захолонуло в нем. И мелкими шажками, не оглянувшись на ребят, он двинулся за отцом... И услышал тонкий вскрик:
- Подождите!.. Постойте! Товарищ старшина!
Отец оглянулся. Горька тоже оглянулся. Журка подлетел - в сбившейся рубашке, с растрепанными волосами, с распахнутыми глазами. И были в этих глазах отчаяние и решительность.
- Товарищ старшина!.. Но вы же не знаете... Вот вы его... А он же не виноват. Его Капрал заставил! И этот... Шкалик! Правда...
Журкин голос угас под внимательным взглядом Горькиного отца. Горька знал этот взгляд. От него всегда терялись слова и пропадала надежда на помилование.
Но Журка не опустил глаза. Он мотнул волосами и снова сказал, только потише:
- Горька не виноват.
Горькин отец спросил ровным голосом:
- Ты внук Юрия Григорьевича Савельева?
- Да...
- Понятно... А тебя Капрал смог бы заставить воровать?
Горька увидел, что Журка смешался, потупился. Сказал сбивчиво:
- Не знаю...
- Знаешь. Не смог бы, - с короткой усмешкой сказал отец. - Ну, хорошо, спасибо за ценную информацию. Разберемся. - И кивнул Горьке: Пошли.
Когда Горька с отцом скрылся в своем доме, Журка почувствовал, как дрожат у него ноги. И сердце стучит с такой частотой, будто ушел от опасной погони. Ладно, не в этом дело. Все же он успел хоть чем-то помочь бестолковому Горьке. Как он это придумал и как решился побежать следом, Журка и сам не понял. Когда увидел, с какой покорностью и страхом семенит Горька за отцом, будто сорвалась пружина. Нельзя беспомощно сидеть, когда человека уводят на казнь...
Подошли ребята. Встали рядом с Журкой, помолчали. Он смущенно улыбнулся им: "А что было делать?"
Маленький Вовка Лавенков серьезно сказал:
- Ты его сегодня второй раз спас.
- Еще невестно, спас ли, - усмехнулся Митька Бурин.
Егор заметил:
- Все-таки помог... - И спросил у Журки: - Ты что, решил над ним шефство взять? Будешь его каждой ямы за уши вытаскивать?
Журка не понял, что в этом вопросе: насмешка или одобрение? Он слегка огрызнулся:
- Разве я специально? Так получилось.
В этот момент его окликнули. Папа позвал с крыльца:
- Юрик, поехали в магазин! Там хороший обеденный стол есть!
Журке не очень хотелось в магазин. Лучше бы как следует познакомиться с ребятами, поиграть. Но помочь-то надо. И он побежал за отцом.
В магазине пахло мебельным лаком, сухим деревом и стружкой. Это был праздничный запах новоселий. Блестели полированные дверцы шкафов, горбатились пестрые туловища диванов и кушеток, поднимались под потолок пирамиды коричневых стульев. Тускло светились высокие зеркала.
Стол выбрали сразу. Но папа еще долго бродил в проходах между мебелью, внимательно и неторопливо к ней приглядывался. Потом сказал Журке с короткой усмешкой:
- Между прочим, если запродать твои книженции, можно было бы обставить квартиру, как дворец Екатерины... Ну, не буду, не буду, не буду! Пошутить нельзя...
Журка надулся и сердито отстал. Начал ходить один.
Он задержался у зеркального шкафа, глянул на себя, сморщил переносицу. Да, лазанья по деревьям и военные засады не проходят даром. На рубашке пятно, черная ленточка над карманом надорвана, одна пуговица висит на нитке. Ноги в засохших коричневых царапинах, на подбородке тоже подсохшая блямба - словно кусок ржавчины. Недаром Иринка спросила, когда шли в музей:
- А ты чего сегодня такой... будто сквозь джунгли продирался?
Журка рассказал про Горьку и утренние приключения. Приключения Иринке понравились, а насчет Горьки она удивилась:
- Валохин? Разве вы в одном доме живете?
- В соседних... Я его сегодня с собой звал, когда к тебе пошел, прнался Журка.
- Зачем?
- Ну... как-то нехорошо было одного оставлять. Только он отказался.
- Вот чудак, - отозвалась Иринка. Впрочем, без всякого сожаления.
Они обошли все залы музея - и со старинным оружием, и со скелетом мамонта, и с моделями машин, которые строят на "Сельмаше". А потом условились, что после обеда Иринка зайдет к Журке и они опять придумают что-нибудь интересное...
...Пока папа платил в кассу, пока договаривался о машине, пока добирались домой, прошло около часа. Журка уже беспокоился, что Иринка пришла, а его нет.
Но Иринка еще не приходила. Журка стал прибивать в своей комнате полку для модели подводной лодки. В это время позвонили, и мама крикнула коридора:
- Журка, к тебе девочка пришла!
Журка уронил на ногу молоток, схватился за ушибленную ступню и на одной ноге поскакал в коридор. Иринка увидела его и засмеялась:
- Ты не Журка, ты аист... Пойдем в Исторический сквер! Я покажу, где раньше сторожевые башни стояли, там теперь развалины, как в старинном замке.
Мама, услышав этот разговор, сказала:
- Сударь! При всем уважении к вашей даме, я должна напомнить, что вы еще не сходили за хлебом. На ужин ничего не осталось...
- Пфе! Это раз плюнуть, - весело отозвался Журка. - То есть я хотел сказать, что магазин рядом.
- Мы вместе, - предложила Иринка.
- Лучше посиди и посмотри мои книги, - решил Журка. - Помнишь, я рассказывал? Старинные... А я бегом!
Капрал и компания
Журка весело шагал вдоль заросшего газона. Высокая трава щелкала головками по сумке с караваем. Журка смотрел на траву - и вздрогнул, когда перед ним с коротким звоном остановился велосипед.
На асфальт въехал белобрысый парень лет пятнадцати. Журка его узнал: это он сегодня утром спрашивал про Капрала.
Когда вот так сразу загораживают дорогу, это не к добру. Журка попятился и рывком оглянулся. Но сзади стояли двое: один - длиннорукий, с яйцевидной головой, покрытой рыжеватым пухом; другой - чуть постарше Журки, тоненький, темноволосый, с мокрыми красными губами и маслянистыми глазами.
Журка сразу узнал их по рассказам ребят. Это были наверняка Череп и Шкалик. А тот, что с велосипедом, - Студент. Шкалик хихикнул и сказал:
- Поговорить надо.
Журка ощутил, как разливается по всем жилкам противный холодный страх. Никуда не сбежишь, и на улице, как назло, никого. Только у соседних ворот возятся с трехколесным велосипедом две девчонки-дошкольницы.
Журка переборол страх, сделал равнодушное лицо, независимо поддал коленкой сумку. Сказал Шкалику:
- Ну говори...
- Не здесь, - объяснил Студент. - к нам в гости зайдем. Это недалеко...
- Вот еще, - хмуро сказал Журка. - Если надо, здесь говорите.
- Здесь неудобно. Пойдем...
- Да не хочу я! - ощетинился Журка.
Шкалик опять хихикнул:
- Тебя разве спрашивают, хочешь ты или нет? Череп...
Череп дотянулся до Журки длинной лапой, цепко ухватил повыше локтя.
- Пусти! - тонко крикнул Журка.
- Стоп...
Это сказал незаметно подошедший высокий паренек - стройный, смуглый, симпатичный. С тонкой полоской усиков над красивыми улыбчивыми губами. Он двумя пальцами взял руку Черепа и отцепил ее от Журки.
- Капрал, а он не идет, - обиженно сказал Шкалик.
- Пшел вон, болван, - мягким голосом отозвался Капрал. - Не умеете говорить с человеком. - Он улыбнулся Журке и объяснил: - Воспитываю, воспитываю, а результат нулевой. Ты уж их вини, обормотов.
Шкалик опять захихикал, осекся под взглядом Капрала и стал смотреть в небо. Череп шумно засопел. Студент лениво заметил:
- Поговорить-то все же надо...
- Правильно, надо, - согласился Капрал. - Только по-джентльменски. Без обезьяньих ухваток, как у Черепа. - Он ласково взглянул на Журку и предложил:
- Может, все же зайдем, побеседуем? А? Есть один вопрос.
- Мне домой надо скорее, - торопливо сказал Журка. - Ждут меня...