позволила книга К.Яроша "Психологическая параллель. Иоанн Грозный и Петр I".
С точки зрения соционики, эпоха строительства Российской империи соответствует периоду второй (b)
квадры в историческом процессе - создание государства, четкой государственной структуры и иерархии
реализуется как правило второй квадрой, ибо это является проекцией в социальную, политическую жизнь
глубинных устремлений представителей этой квадры, проявлением духа квадры. Структурная логика - одна из
центральных квадровых ценностей - так проявляет себя - в одной из наиболее сложных структур -
государственной.
Закономерен интерес к личностям, осуществляющим этот исторический процесс. Попытаемся провести
соционический анализ личности Петра I и его окружения.
Нужно подчеркнуть, что петровская и постпетровская историография совершили значительную
фальсификацию предстоящей эпохи. Впечатление, что все достижения Российского государства обязаны
деятельности Петра по трансформации русского общества, что предыдущие эпохи были периодом мрака и
невежества, безграмотности и прозябания, впечатление это во многом создано искусственно: по приказанию
Петра I уничтожались исторические и литературные памятники, летописи, свидетельства очевидцев, взамен
создавались документа, прославляющие деятельность великого реформатора.
Надо отметить, что в истории Государства Российского это не единственный пример "непредсказуемого
прошлого". Сходным образом искоренялась память об языческом прошлом во времена крещения Руси или
подтасовывались данные социально-экономического развития России в недалеком прошлом (сравнение с 1913
годом вошло уже в поговорки).
Причиной тому - интегральный тип российской ментальности - TE (ИЭИ). Необходимость переосмысления
собственного прошлого, заложенная в T-, будучи эмоционально окрашена E+ и наделена почти мистической
способностью влиять на настоящее и будущее - приводит к творчеству истории - не только сегодня, но и в
прошлом, и в будущем. А уж то, что ведется это переосмысление столь жесткими, насильственными методами
- определяется F. Таким образом четверка аспектов - ценностных установок квадры b - оказывается полностью
включена в процесс историко- государственного творчества. И, с другой стороны, именно государственное
строительство наиболее привлекает представителей этой квадры.
Но ничто не остается без воздаяния. Описания личности Петра и петровской эпохи грешат откровенным
субъективизмом. Одни в нем видели великого реформатора, единым движением вырвавшего Россию из
полусонного невежества и приобщившем е к мировой культуре и истории, другие - деспота, нарушившего
закономерный, постепенный и уникальный ход культурного и исторического развития страны, разрушителя и
варвара. Полярность этих точек зрения прослеживается при сравнительном чтении описаний практически всех
ситуаций жизни Петра и характеристик лиц, его окружавших. В данной работе будет много прямых цитат, и
некоторые из них являются хорошей иллюстрацией этого положения. Но мне хотелось сохранить как можно
больше именно авторского, оригинального текста - мне кажется, что убедительность аргументации теряется в
пересказе, и мне не хочется привносить собственные оценки туда, где читатель может сделать выводы
самостоятельно.
Обратимся теперь собственно к истории. Из наших дней, сквозь призму петровской и пост-петровской
историографии Россия XVII века представляется погруженной во тьму, мракобесие, беспомощность и косность.
А ведь во времена правления Алексея Михайловича грамотность вовсе не была редким исключением.
Наиболее распространенным литературным жанром были письма и летописи, причем ведение летописей
вовсе не было прерогативой официальных летописцев - дьякон в небольшом городке уже считал своим долгом
вести записи происходящих на его глазах событий, эти многочисленные, небольшие, наивные, но весьма
подробные записи могли бы составить развернутую картину тогдашней жизни, но в подавляющем своем
большинстве были уничтожены по прямому распоряжению Петра. Что уж говорить об указе, запрещавшем
"писать запершись" и грозившем суровыми наказаниями не только "писакам", но и тем, кто знал - и не донес.
Насколько этот подход противоречит облику Алексея Михайловича, характеризуемого как "любопытный и
приятный, но более благородный, чем практически полезный правитель".
Он очень любил писать письма и писал их во множестве, по любому поводу, откликаясь даже на
незначительные события. "Он жадно впитывает в себя "яко губа наполняема" впечатления от окружающей его
действительности. Его занимает и волнует все одинаково: и вопросы политики, и военные реляции, и смерть
патриарха, и садоводство, и вопрос о том, как петь и служить в церкви, и соколиная охота, и театральные
представления, и буйство пьяного монаха в его любимом монастыре Ко всему он относится одинаково живо,
все действует на него одинаково сильно: он плачет после смерти патриарха и доходит до слез от выходок
монастырского казначея В увлечении тем или иным предметом царь не делает видимого различия между
важным и неважным.
И не только исключительные события его личной и государственной жизни, но и самые обыкновенные
частности повседневного быта легко поднимали его впечатлительность, доводя его порою до восторга, до
гнева, до живой жалости" [8].
Отмечают его склонность к чтению - он был одним из самых образованных людей московского общества того
времени. Его отличала глубокая религиозность, забота о спасении души, мягкость: не мог круто разделаться с
виновными, прогнать самоуправца. Но нравы того времени дают себя знать: "не смотря на внешнее
добродушие и действительную доброту, Алексей Михайлович, по живости духа, нередко давал волю своему
неудовольствию, гневался, бранился и даже дрался Был в своем гневе непостоянен и отходчив, легко и
искренне переходя от брани к ласке".[8]
Но вот очень характерное замечание: "не умел и не думал работать"[8]. Для пояснения такой его черты
приводится притча о крестьянах, везущих на подводе в гору тяжелый груз. Видящие это прохожие бросаются
им помогать, но те останавливают, - мол, толкать тяжесть - это не сложно, но "кто же нам кричать будет?".
Вот в общем государственном деле XVII века царь Алексей и был таким человеком, который сам не работал, а
своею суетою и голосом давал ритм для тех, кто трудился.
В целом - достаточно полное описание интуитивного, иррационального, этического типа личности. Уточнить
шкалу экстраверсия - интроверсия не удалось ввиду малого разнообразия материала, но предположительно -
TE (ИЭИ).
Этот облик "тишайшего" Алексея Михайловича резко контрастирует с поведением и деятельностью Петра I,
который "проникнувшись одной какой-нибудь идеей мог энергично осуществлять эту идею, страстно бороться,
преодолевать неудачи, всего себя отдать практической деятельности.
Сын и отец совсем несходны по характеру: в царе Алексее не было той инициативы. Какая отличала характер
Петра. Стремление Перта всякую мысль претворять в дело совсем чуждо личности Алексея Михайловича,
мирной и созерцательной, Боевая, железная натура Петра вполне противоположна живой, но мягкой натуре
его отца." [8].
Творческая, активная, деятельная натура Петра требовала прежде всего не познания и размышления, а
действия и натиска - сенсорно-определенного, практичного, результативного. Все историки и очевидцы
отмечали широту интересов Петра и его обширные практические навыки. Вот свидетельство Ч.Уитворта,
английского посланника: "надо удивляться, как много его величество сделал в короткое время, не вызвав
никаких смут; это должно приписать единственно счастливым способностям государя, его любознательности и
трудолюбию. Невзирая на неудовлетворительные стороны своего воспитания, он трудом и
наблюдательностью приобрел почти универсальные познания Он прошел все ступени должностей в армии -
от барабанщика до генерал-лейтенанта, на флоте - от рядового матроса до контр-адмирала, а на своих верфях -
от простого плотника до корабельного мастера. Он сам прекрасный мастер и собственноручно построил
корабль, который, по общим отзывам, ничем не уступает прочим судам русского флота Он любит своих солдат,
сведущ в навигации, кораблестроении, фортификации и пиротехнике" [13].
"Цепкость, стремительная сообразительность и постоянно возбужденная сила петровского ума" [14] , - мкая
характеристика для сенсорного экстраверта.
В широте контактов, интересов, действий, мы видим явное проявление сенсорной экстраверсии: "он привык
смотреть вперед, но отправлялся он несомненно от наличных условий, его подталкивавших и наводивших его
мысль на ближайшие и отдаленнейшие перспективы [14].
"Гениальность Петра сказывается главным образом в умении находить средства, нужные для его цели, и идти
неуклонно к этой цели, и в особенности - в окончательном уяснении, в чем состоит эта цель
Он и корабли строил, и артиллерию изучил, и зубы дергал, и во всем он сам мог экзаменовать и все он сам мог
показать Обстановка детства развила в нем врожденную способность узнавать людей помимо внешних
отличий, находить каждому занятие, соответствующее его способностям. Но воздавая каждому должное, Петр с
каждого требовал работы неустанной: он по своему опыту знал, что может сделать человек, и требовал, чтобы
каждый сделала все, что мог сделать."[3] - весьма характерное для FL (СЛЭ) свойство - умение расставить
людей по местам для быстрого решения конкретной, практической задачи.
Это отнюдь не интуитивная, а ярко окрашенная волевой сенсорикой экстраверсия. И наиболее ярко эта функция