Низкие цены на зерно и хлеб создавали абсурдную экономическую ситуацию. СССР, производя зерна на душу населения больше, чем в США, закупал в США зерно, т.к. в стране его постоянно не хватало. Но если в европейских странах хлеб в магазинах покупали буквально кусочками, то в СССР его везде брали буханками, в том числе для откорма домашнего скота, а в помойки городов выбрасывались тысячи тонн хлебных отходов. Огромные потери давали гигантские элеватора, в которых зерно свозилось прямо с полей, в неприспособленном для перевозки зерна транспорте за сотни километров. Аналогичные проблемы были и с другими сельхозпродуктами, т.к. в сельскохозяйственных предприятиях отсутствовали базы для хранения и переработки собираемой продукции.
Субъективное развитие сельского хозяйства зашло в тупик, надо было менять систему ценообразования и финансирования сельхозпредприятий, но экономическая наука и практика к этому не были подготовлены. Сельскохозяйственное производство в стране перестало развиваться , заложив фундамент для общего экономического застоя.
* * *
Второй фактор, определявший ускоренную индустриализацию страны - социальная политика экономического равенства в распределении общественного продукта - был, пожалуй, единственным, но очень важным следствием реализации теоретических концепций социализма в области социальной политики.
Утопическая идея о равенстве распределения национального дохода при государственной собственности на землю, орудия и средства производства, жилища и т.д. в период проведения индустриализации действительно соответствовала социальной необходимости. Бедная, аграрная страна с чрезвычайно низким уровнем общей прибавочной стоимости после революции была очень однородна по составу населения, уровню подготовки к труду, с преобладанием неграмотных и малограмотных, крайне низким уровнем энерговооруженности производства. Экономика не могла обеспечить никакого другого уровня потребления, кроме уровня бедности. В этих условиях всеобщая бедность, которую давало экономическое равенство, в сочетании с обещанием богатого будущего, но не в раю, как предлагало христианство, а на Земле, была той животворной идеей новой религии, которую с воодушевлением принимали народные массы. "Нынешнее поколение людей будет жить при коммунизме!" - обещала партия, и ради этого стоило и поголодать, и поютиться в неблагоустроенных квартирах.
Но в послевоенный период, когда экономика быстро развивалась, период всеобщей бедности закончился, практически был решен вопрос достижения нормального уровня потребления и создались условия для переходя какой-то части людей к условиям комфортного потребления.
Утопическая идея экономического равенства пришла в противоречие с реальным развитием экономики. Создать комфортные условия потребления для всего населения уровень экономики не позволял. Кроме того, наука и техника создавали все новые и новые потребительские товары длительного пользования высокой стоимости, которые появлялись прежде всего за рубежом в развитых капиталистических странах и которыми капитализм довольно быстро обеспечивал средний класс. Все это ставило социалистические страны и пределе всего СССР перед альтернативой: либо сохранить и постепенно увеличивать уровень нормального потребления, не выпуская высокотехнологические, дорогостоящие товары; либо организовывать постепенное внедрение в производство таких товаров, но распределять их по каким-то социалистическим принципам. Был избран второй путь, но с прежним принципом распределения - равномерное повышение для всех заработной платы на основе соблюдения требований товарного баланса. В условиях ограниченных ресурсов продовольствия - это было гибельное решение для социализма. Большая часть населения, естественно, увеличенную заработную плату тратило прежде всего на закупку продовольствия и других товаров первой необходимости, что обостряло дефицит продовольственных товаров и вело к скрытой инфляции. Высокотехнологичные, дорогостоящие товары стали приобретать люди в основном с "левыми" доходами, что обостряло социальную обстановку, вызывая справедливое недовольство, прежде всего в среде интеллигенции. Равенство в распределении национального богатства вошло в противоречие с развитием общественной жизни.
С философских позиций неравенство всегда было условием развития материи, особенно в ее живой форме. Неравенство людей совершенно объективно. Люди отличаются друг от друга не только по внешнему виду, но и по своим физическим данным, умственным способностям, предприимчивости, рабоспособности, нравственным наклонностям, призванию в творчестве и т.д. Но если физическую разницу людей можно устранить с помощью внешних источников энергии, то творческие способности, интеллектуальные различия человечество поднимать до высокого уровня у всех людей не научилось.
Отсюда и различный информационный трудовой вклад людей в создание общественного продукта, в развитие национального богатства, в расширение человеческих знаний, т.е. во все то, что определяет благосостояние нации.
Понятно, что ученый, инженер, конструктор, изобретатель, т.е. те, кто создает информацию, вносят гораздо больший вклад в общественное благосостояние, нежли те, кто ее тиражирует, транспортирует, реализует на рынке. Не менее важной для общества является и организаторская информация, или, как ее теперь называют, предпринимательская, если она не сводится к простой спекуляции.
В эпоху научно-технической революции, которую сегодня переживают все развитые страны мира роль научно-технических знаний в развитии экономики и повышении общественного благосостояния стала особенно наглядной, а потому уравнительская система распределения национального дохода в СССР не только вызывала недовольство работников интеллектуальных циклов труда, но и тормозило развитие экономики, т.к. не позволяло использовать в полной мере огромный научно-технический потенциал страны.
Создались условия, когда социальная справедливость требовала установления справедливого неравенства.
Противоречие, которое возникало в недрах социализма в связи с экономическим равенством с распределением национального дохода породило определенные группы людей, для которых это равенство было узаконенным ограничением их экономических возможностей и которые были постоянно нацелены на ликвидацию такого положения.
Основу этих общественных сил составляли представители "теневой экономики", деятельность которых в последние годы существования СССР носила полуоткрытый характер и которые накопили огромные денежные средства. Они не могли в силу действующего законодательства использовать эти средства для покупки земли, строительства особняков, покупки валюты, поездки за границу, приобретения импортной техники и прежде всего автомобилей. Эти силы были готовы материально поддержать любые политические течения, способные изменить существующий государственный строй.
Однако устремления "теневых капиталов" остались бы несбыточной мечтой, если бы аналогичная экономическая целеустремленность не появилась бы у верхушки властных структур и прежде всего в руководстве КПСС.
КПСС была становым хребтом государства в СССР. Она пронизывала все экономические и социальные партии и решения государственного руководства на местах. Религиозная идеология требовала религиозного построения. Когда большевики пришли к власти, в партии, как в любой новой религиозной организации, главными требованиями к партийным руководителями были аскетизм, презрение к материальному обогащению, скромность в личной жизни и верность пролетарскому духу марксизма-ленинизма.
Однако по мере роста национального богатства страны, улучшение благосостояния народа у руководства партии и страны появлялось все больше возможностей для комфортной, а то и просто роскошной жизни. Эти возможности привлекали в руководство партии отнюдь не склонных к аскетизму людей. Вместе с тем однопартийная система, имевшая в своих руках все рычаги власти, в отсутствии политических конкурентов и критиков вела к неминуемому разложению верхушки партийной системы. Партийные бонзы могли в одночасье обойти зарубежных миллионеров, но законы государства и нормы социальной партийной морали не допускали видимого народу обогащения.
Так, сошлись интересы теневой экономики и верхушки партийно-государственного руководства, а с учетом упомянутого уже социального недовольства самой активной части населения страны в лице интеллигенции, создались те условия, которые привели к разрушению "первого в мире социалистического государства".
Противоречащее диалектике развития экономическое равенство в обществе товарной экономики, искусственно соблюдавшееся в стране, привело к разрушению не только этого равенства, но и установившего его мощного государства со всем его огромным аппаратом насилия и подавления инокомыслия. Рыба загнила с головы. Это правило стало для России роковым. В который уже раз.
Новые реформаторы экономики России, пришедшие к власти в результате государственного переворота, первым делом устранили определившее его противоречие - установили экономическое неравенство в распределение национального дохода. Но установили так, что сразу многократно структуры общества, контролируя выполнение воли "переплюнули" все капиталистические страны. Социальное неравенство стало абсолютным, ибо главные движущие силы общественного и прежде всего экономического развития - научно-техническая интеллигенция - оказались в яме нищеты и общественного унижения.
Социальное неравенство перешло в вопиющую социальную несправедливость.
* * *