— Почему произошло того, что произошло? Чем недоволен Ты? — спросила она, приняв молитвенную позу.
Всевышний в это время был рядом с ней, и Его ответ последовал незамедлительно:
— Тебе нужно окончательно решить, в чем ты видишь цель своей жизни. Если она состоит в обретении мирских благ, то Я сделаю так, что все богатство мира поступит в твое распоряжение, ибо для этого Мне достаточно сказать «Будь» и решенное Мной свершится. Но знай, что в тот же момент твою душу и сердце покинет Любовь ко Мне, потому что она несовместима с мирскими целями, а жалобы на трудности жизни в действительности только прикрывают стремление к земным благам.
Вняв этим словам Всевышнего, Рабиа изгнала из своего сердца все, что могло помешать ее служению всепоглощающей Любви к Нему.
* * *
После полуденного намаза Рабиа обычно выходила из дома и шла к реке. Она уединялась на ее берегу и подолгу смотрела на бегущую воду. Течение Тигра напоминало ей течение ее собственной жизни, в которой были свои быстрины и водовороты времени. Ей же хотелось, чтобы жизнь ее стала временем созерцания образа Всевышнего и чтобы созерцание это продолжилось не только в ближайшей, но и в будущей жизни.
Однажды во время своих странствий Рабиа встретила своего сверстника, наперсника ее детских игр. Вид встреченного ею был ужасен: был он весь обмотан каким-то тряпьем, только его глаза горели болезненным блеском.
Рабиа участливо поинтересовалась, что с ним происходит, и этот человек стал жаловаться на неведомую болезнь, породившую нестерпимые боли во всем его теле — от головы до ног.
— Давно это случилось с тобой? — спросила Рабиа.
— Уже неделю продолжаются мои мучения,— был ответ,— до этого я был силен как слон, и ни одна болезнь ко мне не приставала, и даже слабого недомогания я никогда в жизни не чувствовал.
— А догадался ли ты за все свои годы хоть раз поблагодарить Всевышнего за дарованное тебе здоровье? — спросила Рабиа.
Ответом ей было молчание, и тогда она сказала своему сверстнику:
— Сними же свои тряпки и давай помолимся Ему вместе!
Они еще не закончили молиться, как его боли прекратились, и он стал благодарить Рабию, объявив себя ее вечным должником.
— Ты все должен Ему, а не мне. Помни об этом всегда и не будь небрежен! — сказала Рабиа.
Когда они расстались, Рабиа решила пройти к своему дому через базар, чтобы купить себе какую-нибудь еду, так как в ее постах наступил перерыв. Там она стала свидетелем безобразной сцены: богатый купец громко ругал пожилую женщину за то, что его лавка, в которой та торгует, не приносит ему тот доход, который он ожидал. Женщина пыталась ему что-то объяснить, но он все более распалялся и, в конце концов, выгнал ее прочь.
Когда Рабиа подошла к ней, та горько плакала, причитая, что ей теперь некуда идти и она теперь умрет от голода. Рабиа подошла к ней и взяла ее за руку.
— Ты спрашиваешь, кто будет заботиться о тебе,— сказала Рабиа,— а я вот думаю, что это ты должна о ком-нибудь заботиться. Например, обо мне.
Женщина с недоумением смотрела на Рабию, потому что ей показалось, что она ослышалась, а Рабиа продолжала:
— Не понимаю, что тебя удивило? Я живу одна, и я так же одинока, как и ты. У меня есть дом. Он невелик, но места нам вдвоем хватит. Иди же за мной без лишних разговоров. Видишь: уже вечереет, а я не люблю ходить по улицам в темноте.
И они стали жить вместе.
С первого взгляда, которым жилица Рабии обвела все ее нехитрое хозяйство — кувшин с отломавшейся ручкой, плетенную из тростника подстилку, заменявшую ей постель, и гладкий камень, служивший ей подушкой, она поняла, что Судьба свела ее со святой женщиной. Пока она осматривалась, Рабиа начала свою долгую молитву. Дождавшись конца этой мольбы, устремленной к Всевышнему, гостья спросила ее, неужели в таких молитвах проходит вся жизнь ее хозяйки. Рабиа кивнула в ответ и, увидев, как эта женщина утомлена и измучена всем происшедшим с нею в этот длинный день, отослала ее спать на удобную постель, которой она сама не пользовалась с тех пор, как вышла на путь Любви к Всевышнему и всеми силами своей души старалась не только устоять на этом Пути, но и продолжить движение к блистающей цели. Спать ей не хотелось, и она, сотворив вечернюю молитву, вышла во дворик и по приставной лестнице взошла на кровлю своего жилища, и там, когда ее с Ним разделяло лишь звездное небо, продолжила свою молитву. Постепенно слова этой молитвы, как бы подчиняясь чужой воле, стали превращаться в стихи:
О Всевышний!
Посмотри, как мерцают звезды!
По воле твоей на земле царствует сон.
Спят цари, у дверей их дворцов бодрствует стража,
Спят, обнявшись, влюбленные,
И близость их оберегает любовь.
И только я одиноко стою здесь перед Тобой.
Многие ожидают Твоих милостей.
Пошли же каждому то, что он заслужил.
Я же хочу одного: помнить о Тебе
Каждый миг своей жизни.
Любовь моя открыла для Тебя мое сердце,
И я живу надеждой на
Твое присутствие в нем
И в этой и в будущей жизни!
Рабиа продолжала свои молитвы всю ночь и на заре, сквозь слезы, попросила Всевышнего дать ей знак того, что ее всенощная мольба принята Им, а затем сошла вниз, чтобы встретить новый день.
* * *
Многие подробности безгрешной и чистой жизни Рабии, благодаря ее жилице, становились известными людям, и многие из этих людей стали считать ее святой, хотя она лично старалась не давать повода к таким слухам. Тем не менее слава ее росла, и как это всегда бывает, находились и те, кто считал, что она не может быть достойной такой славы. Некоторые ее недоброжелатели утверждали, что женщина никогда не сможет в своей духовности стать равной мужчине, другие подозревали, что Рабиа просто создает вокруг себя шум, чтобы привлечь к себе внимание и прославиться, и они все вместе решили вывести «обманщицу» на чистую воду. Для этой цели несколько человек, которых ни Рабиа, ни ее сожительница-служанка не могли знать, нарядились в потрепанные плащи и, притворяясь паломниками, подошли к дому святой. Рабиа в это время читала утреннюю молитву, которую она прервать никак не могла, и поэтому непрошенных гостей приняла ее служанка. Они же сказали, что идут от Ливанских гор и отклонились от своего пути к святыням Ислама только для того, чтобы посетить Басру и увидеть Рабию.
Служанка попросила их подождать до конца молитвы и пока что, как совершенные люди, очистившие, как положено, свою душу и сердце перед паломничеством, излечить своим дуновением ее больные от выплаканных слез глаза.
Лжепаломники почувствовали, что они попали в ловушку, так как они точно знали, кто они такие, и знали, что ни на какие чудеса они не способны. Но деваться было некуда, и они решили выполнить просьбу служанки, а потом уже поискать какое-нибудь правдоподобное объяснение тому, что из их дуновения ничего путного не вышло. И они, приняв важный вид, дружно дунули в очи служанки. Каково же было их изумление, когда служанка мгновенно исцелилась! Служанка побежали к Рабие, чтобы рассказать о чуде. Рабиа как раз в этот момент закончила свою молитву, но, когда она вышла к гостям, тех и след простыл! Они поняли, для кого Всевышний дал свершиться этому чуду, и что Он сделал это, чтобы посрамить их и чтобы они поняли, против Кого они пытаются строить свои козни.
Чем безграничнее становилась Любовь Рабии к Всевышнему, тем больше чудес возникало вокруг нее, но она молилась и не замечала того, что удивляло людей, появлявшихся вблизи нее. Вот рассказ еще об одном чуде, сохранившемся в памяти многих поколений.
Тогда был день суда, и эмир Басры занял судейское кресло. Рассмотрение очередного дела началось с того, что в зал ввели человека, сознавшегося, что он вор, ограбивший немало домов в Басре и ее окрестностях, но теперь он раскаялся в своих деяниях и просит эмира проявить к нему милосердие и дать ему возможность искупить свои грехи. Такое дело эмир рассматривал впервые, и чтобы принять справедливое решение, он поинтересовался у подсудимого, что могло привести его к такому искреннему раскаянию.
— О великий эмир! — сказал вор.— Со мной случилось такое происшествие, о котором я боюсь рассказывать, потому что мне не поверят.
— А ты поведай нам о нем, и мы решим,— приказал ему эмир.
И вор рассказал, что неподалеку от его жилища на его улице есть бедный домик, в котором живут две женщины. Дом этот никогда не запирался ни ночью, ни днем — даже когда жилицы его покидали, и поэтому мне казалось, что я легко сумею найти там хоть что-нибудь стоящее. На днях я побывал там, но из того, что можно было бы унести, я обнаружил только женскую чадру. Я рассмотрел ее и решил забрать, надеясь продать ее и получить какую-нибудь мелочь. Но когда я с чадрой в руках попытался выйти в открытую дверь, то не смог этого сделать. Тогда я положил чадру и легко покинул дом. Я снова вернулся за чадрой, и опять какая-то сила приковала меня к месту. Несколько раз я повторял свои попытки, но дом отпускал меня, только когда я был с пустыми руками.
Поначалу меня это даже забавляло, но потом неожиданно откуда-то раздался Голос. Зазвучали грозные слова: «Даже Сатана не осмелится зайти сюда, чтобы навредить слуге Моей — Рабие, а ты простой вор захотел лишить ее чадры! Пошел вон отсюда и помни, что таких, как она, очень мало среди смертных, и Друг их всегда бодрствует и не даст Злу коснуться их светлых душ, открытых только Мне».