После того, как произошло объединение двух «правящих партий» - «Единства» и «Отечества», бескомпромиссно боровшихся друг с другом, избирательная система стала дрейфовать в сторону полуторопартийной[42].
Окончательно тенденция к становлению полуторопартийной системы закрепилась на следующем электоральном цикле. Расстановка сил в преддверии избирательного цикла 2003–04 гг. кардинально отличалась от той, что имела место накануне выборов в Госдуму третьего созыва.
Еще осенью 1999 г. “партия власти” как единое целое не существовала: она была расколота на две соперничающие группировки, представлявшие интересы региональной (“Отечество – Вся Россия”) и федеральной (“Единство”) бюрократии. Теперь же она сплочённо выстроилась под знамёнами “Единой России” и получила значительный карт-бланш в принятии решений в Парламенте.
В начале предыдущей кампании коммунисты находились на пике своего влияния. Они контролировали Госдуму и весь “левопатриотический” лагерь. К осени 2003 г. коммунистов полностью оттёрли от руководства парламентом, они испытывали серьёзные финансовые проблемы, а в их отношениях со вчерашними союзниками наступил явный кризис.
Либеральный фланг политического спектра и четыре года назад пребывал в раздробленности, но тогда всё-таки наблюдались признаки консолидации и даже своеобразного подъёма. На этот раз в лагере либералов царили раздрай, апатия и уныние.
Наконец, думские выборы 1999 г. рассматривались как прелюдия к выборам президентским, поскольку они должны были выявить, кто именно станет главным претендентом на пост главы государства. Теперь такая проблема просто отсутствовала: будущий победитель был известен заранее, требовалось лишь уточнить кое-какие детали.
Фаворитом, разумеется, являлась “Единая Россия”, располагавшая самым мощным в нынешних условиях оружием – административным ресурсом. Он использовался ею как в борьбе против конкурентов, так и в работе по привлечению избирателей (в последнем случае – путём нещадной эксплуатации рейтинга В.Путина и наиболее популярных губернаторов, возглавивших региональные разделы общефедерального списка).
Надо сказать, что к 2003 г. “партия власти” представляла собой достаточно удобный “ручной” инструмент. Времена, когда различные её отряды действовали вразнобой, давно миновали. Конец спору, кто сильнее, положил исход думских выборов 1999 года: региональные бароны уступили пальму первенства федеральной бюрократии, поддержав преемника Б.Ельцина. Ещё около полутора лет ушло на то, чтобы помирить в Думе «Отечество» и «Единство» и на основе их внепарламентских структур создать единую партию.
Вполне внушительно выглядела и Коммунистическая партия РФ, хотя результат был уже не тот, что несколько лет назад. Сила КПРФ всегда имела сугубо инерционный характер. На успех коммунистов работали в первую очередь благоприятная конъюнктура, а во вторую – структуры, унаследованные от исторической предшественницы – КПСС. Стоило конъюнктуре измениться, выяснилось, что ресурсы Компартии не вполне, что называется, адекватны ситуации.
Определённый потенциал сохраняли и либеральные партии. Их деятельность свелась к периодическим пиар-кампаниям, а официальным лицом партии стали Б.Немцов и И.Хакамада. К началу 2002 г. рейтинг Союза правых сил упал ниже 5%-ной отметки. Либеральные партии упустили одно важное обстоятельство – у “правых” сменился главный оппонент. Опасность коммунистического реванша давно потеряла остроту, основная же угроза демократии исходила со стороны консолидированной бюрократии, представленной на выборах объединенной партией власти в лице “Единой Россией”.
Российская демократическая партия “Яблоко” не переживала крутых взлётов и падений, её дела шли хоть и относительно ровно, но в целом наблюдалась негативная динамика. На политической арене “Яблоко” появилось в 1990-х, когда среди образованных слоёв бюджетополучателей ещё крепка была вера в возможность таких рыночных реформ, которые удовлетворили бы всех и не потребовали бы жертв ни от кого. По мере естественной убыли подобных настроений таяла и социальная база “Яблока”. Многие упрекали либеральные партии в их неспособности объединиться. После не очень удачного выступления на выборах 1999 г. партии надо было выбрать, куда идти дальше – вправо (и тогда объединяться с СПС) или влево (и тогда создавать коалицию социал-демократического, если не откровенно левопопулистского толка). Но совершить тот или иной шаг “Яблоку” не позволяла слишком жёсткая организационная структура. Однако вместе с организационным устройством “яблочники” законсервировали и свои цели, уходящие корнями в те же 1990-е, а потому с каждым днём утрачивающие актуальность.
Партия ЛДПР по-прежнему опиралась на свой маргинальный электорат, который оставался вполне удовлетворен своим храизматичным лидером – Владимиром Жириновским, получившим доступ ко всем средствам массовой информации и пользовавшийся доверием Кремля.
Что касается новичков избирательной кампании, то самым ярким из них был избирательный блок “Родина (народно-патриотический союз)”, который позже преобразовался в политическую партию. Вырос блок из попыток С.Глазьева убедить коммунистов в необходимости отказаться от прежней формы участия в выборах и перейти к формированию настоящей (а не имитационной) левопатриотической коалиции. Изначально шансы блока были небольшими, но всё изменилось после того, как инициатива получила поддержку в Кремле, где были весьма заинтересованы в появлении на левом фланге как можно большего числа игроков, способных увести голоса у коммунистов. В качестве кремлёвского “комиссара” в блок был делегирован Д.Рогозин. Однако силу блоку придали не только обильная спонсорская помощь и доступ на федеральные телеканалы, но и антиолигархическая и национал-популистская риторика.
Остальные политические движения и партии не были значимыми политическими игроками и стремились отнимать голоса у оппозиционеров, выступая в роли «спойлеров» (spoil).
Избирательная кампания проходила весьма необычно. Её фаворит – “Единая Россия” – отказался участвовать в предвыборных дебатах, сославшись на отсутствие достойных соперников. Причём отказ от дискуссий с оппонентами отнюдь не означал ухода ЕР с информационного поля – напротив, лидеры общефедерального списка “Единой России”, прежде всего министр внутренних дел Б.Грызлов и министр С.Шойгу активно позиционировали себя в информационном поле. После ареста главы компании «ЮКОС» Михаила Ходорковского, политическая кампания преобразилась и карт-бланш получили объединения, одобрившие действия Генпрокуратуры в отношении “олигарха”, – прежде всего ЛДПР и “Родина”. Либеральные силы в лице «Яблока» и СПС, у которых ЮКОС был главным спонсором, проиграли от этой массированной атаки. Ни те, ни другие даже не попытались обернуть ситуацию к своей пользе. Их протест носил исключительно оборонительный характер.
Итоги выборов, как это обычно бывает, оказались отчасти предсказуемыми, отчасти неожиданными. К предсказуемым можно отнести триумф “Единой России” (37,57% по партийным спискам) и крупную неудачу КПРФ (12,61% – почти вдвое меньше, чем в 1999 г.), к неожиданным – “реанимацию” ЛДПР (11,45%; в 1999 г. – 5,98%, в 1995 г. – 11,18%), успешный дебют “Родины” (9,02%) и полный провал либералов (4,3% у “Яблока” и 3,97% у СПС – они не попали в Думу, не сумев преодолеть 5% барьер).
Таким образом, в результате выборов 2003 года изменилась партийная конфигурация Государственной Думы: большинство составили центристы; вдвое уменьшилось представительство левой оппозиции; впервые в парламент вошли политические силы национал – патриотической ориентации. Вне парламента оказались партии либерального направления.
В современной политике России четко прослеживаются тенденции структурирования российской партийной системы[43]. При этом основной целью партийной реформы провозглашено «значительно продвинуться по пути становления гражданского общества и совершенствования избирательной системы»[44]. Как отмечает директор Центра политической конъюнктуры России А. Чесноков основой нового государства, опирающегося на прямую связь граждан с Президентом без посредников в лице «региональных лидеров», может быть только сильная партийная система. И, разумеется, ее костяк – правящая партия.
Политические партии, как институт, призванный являться посредником между гражданским обществам и государством, переживает сегодня кризис. Результаты опросов общественного мнения говорят о девальвации института политических партий в сознании российских избирателей. Сохраняя в целом высокий уровень партийной идентификации и приверженность основным демократическим ценностям, россияне весьма скептически относятся к идее многопартийности.[45] По данным опросов Российского независимого института социальных и национальных проблем, 1997 по 2000 число считающих многопартийность важным элементом демократии сократилось с 39% до 26%, тогда как доля придерживающихся противоположной точки зрения выросла с 36% до 50%. При этом в партийно-политической деятельности принимает участие всего немногим более 1% взрослого населения страны.[46] В настоящий момент эта тенденция сохраняется.