Уйдя от сверх централизованной модели государственно-территориальгного устройства «Партия/Государство» и использования классовой модели легитимности, свойственной мобилизационным системам, Россия боролась на протяжении длительного времени против превращения в конфедерацию, характерной особенностью которой стало использование регионами этнической модели легитимности, но вскоре пришла к осознанию того, что это невозможно сделать без сильной государственной власти и оптимальной модели государственного устройства.
Модель «социалистического федерализма» унаследованная Россией от распавшегося СССР из-за противоречия между территориальным и этническим признаком внутреннего государственного устройства постоянно рождала напряжения и конфликты в процессе государственного становления страны. Слабость федеральной государственной власти, с одной стороны, и отсутствие государственно-политической ответственности за единство России у власти в регионах, с другой, привели к неустойчивости и неопределенности в целом социальной системы[139].
Подытоживая выше сказанное эвристически правильно и аксиологически полезно остановиться на совокупности объективных и субъективных причин распада Советской федерации.
Отсутствие сильной государственной власти в России привело к потере управления многими общественно-политическими процессами, которые раньше контролировались благодаря мобилизационной системе. Отмена конституционно закрепленного права КПСС на руководящие государственные функции привела к элиминации системно-образующего стержня, на протяжении длительно времени служившего опорой авторитарного политического строя.
Модель социалистического федерализма из-за противоречия между территориальным и этническим принципом внутреннего государственного устройства постоянно рождала напряжение и конфликты в процессе государственного становления страны. В своей основе неизменной оставалась также проводимая руководством партии политика в решении вопросов федерализма и регулирования федеративных отношений в многонациональной стране. Как отмечалось, основными принципами Союза ССР провозглашались: добровольность объединения, равноправие республик, суверенитет субъектов и право на самоопределение. Однако принципы оказались декларативными и формализованными, на практике федеративное государство конструировалось «сверху» без учета интересов субъектов входящих в федерацию, на основе автономизации, как стратегии национально-государственного строительства, позволившая подчинить внутреннюю политику республиканского руководства партийно-государственным структурам и оправдывавшая любые централизаторские устремления. Под предлогом защиты общегосударственных интересов ограничивалась самостоятельность республик, набирала силу тенденция к унитаризму. Совершенно справедливо в этой связи представляются взгляды тех обществоведов, которые подчеркивают, что « опыт советского федерализма важен в том смысле, что он учит, как нельзя строить федеративные отношения, и как важно соблюдать конституционные установления о разграничении полномочий федерации и ее субъектов[140]»
Корни возникшего в Советском Союзе объективного состояния приведшего к системному кризису, кроются в действиях партийно-государственных структур, которые во имя укрепления созданного их предшественниками политического режима противостояли созданию демократических институтов власти и управления, жизненно необходимых при новых социально-экономических отношениях.
Политической дезинтеграции в стране способствовала и острая политическая борьба, которая в условиях распада СССР в 1990-1991 велась между государственными органами власти СССР и РСФСР. Участники этой борьбы зачастую обращались к региональным властям, обещая им значительное расширение полномочий в обмен на политическую поддержку, тем самым сами провоцировали национальные выступления и способствовали разладу государственного механизма, генерируя центробежные тенденции.
Однако, процессы децентрализации управления и поиск новой парадигмы федеративного устройства оказались тесно связанны с процессами учреждения России как самостоятельного независимого государства.
Важной составляющей начального этапа формирования современного российского федерализма был I съезд народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 года, принявший документ конституционного значения, Декларацию о государственном суверенитете РФ, в которой закреплялись основы самостоятельного развития России как федеративного государства. «Декларация предусматривала верховенство законов РСФСР на всей ее территории и возможность приостановления действия союзных законов. Это закладывало серьезную «мину» под основание Союза, поскольку вслед за Россией о своих государственных суверенитетах стали заявлять и другие союзные и автономные республики. Парад суверенитетов всех мыслимых и немыслимых калибров буквально затопил пространство некогда единого многонационального государства[141]». Стремление республик к политической и экономической самостоятельности породило войну законов, размывающих внутренний суверенитет страны.
В этот период Россия лишь формально провозглашалась федеративным государством. Фактически, это было государство с ярко выраженным сочетанием элементов унитаризма и процессов конфедерализации, обнаруживавших себя в виде суверенизации составных частей России.
Еще одной важной особенностью развития отношений между центром и составными частями российского государства этого времени стало провидение федерализации России на основе признания различий в статусе территорий – составных частей Российской федерации. Изначально стала осуществляться политика выделения особого статуса республик в составе России, что способствовало развитию асимметричных внутрифедеративных отношений и явилась причиной дестабилизизации социально-политической системы. Тем самым, союзная идеология этнофедерализма (асимметричного по определению) была перенесена на почву зарождающегося российского федерализма.
Принятые автономными республиками в 1900-1991 годах декларации о государственном суверенитете не увязывались с действующей Конституцией России. Республики оформлялись как суверенные государства с собственным видением конституционного устройства.
Процессы суверенизации российских республик оказали влияние на развитие государственности на уровне других составных частей страны, как следствие асимметричного характера политической конфигурации федеративного устройства. Изначально края, области, города федерального значения и автономные образования боролись за выравнивание социально-экономического уровня асимметрии, однако неудачи в завоевании новых прав приводит к тому, что вслед за республиками тенденция к суверенизации постепенно охватывает и другие составные части России, которые акцентируют внимание на различия в политико-правом статусе. Так же как и в республиках в др. субъектах федерации обозначились процессы формирования собственного независимого правового пространства. Всплеск нарушений законности грозил перерасти в серьезные дезинтеграционные процессы, и об этом свидетельствовали заявления органов власти отдельных регионов (в частности Сибири и Дальнего Востока) о возможности их преобразования в независимые республики.
«Из крайне централизованного государства Россия грозила превратиться в конфедеративное образование, над которым неожиданно возник дамоклов меч распада. Остро встала проблема нахождения компромиссного варианта федеративного устройства как средства восстановления стабильности и создания государства, приспособленного к новому этапу развития российского общества[142]».
Поиск путей выхода из создавшегося кризиса привел к идеи подписания Федеративного договора, который, как известно, в политико-правовом отношении был оформлен с помощью трех договоров подписанных в марте 1992 г. между федеральными органами власти, с одной стороны, и, соответственно, органами государственной власти: а) суверенных республик в составе Российской Федерации б) автономной области и автономных округов в составе Российской Федерации и в) краев, областей, городов федерального значения Москвы и Санкт-Петербурга с другой стороны.
Существуют полярные точки зрения по поводу целесообразности и значимости подписания подобного договора, от комплиментарных до алармистских и скептических, но большинство исследователей сходятся во мнении, что он был политически необходим и востребован обществом. Оценивая сегодня роль Федеративного договора, нельзя не признать, что с его подписанием начался новый этап развития государственности в России. Центр предпринял попытку восстановить политическую стабильность не законом сверху, а на основе демократических процедур, связанных с договоренностями с между федеральными и региональным властями. Более взвешенный подход к исследованию значимости Федеративного договора дает политолог В.Н Лысенко., который считает что «данный договор, по сути должен был разграничить предметы ведения и полномочий между федеральными и региональными органами власти и знаменовал собой лишь начало перехода от унитарного к федеративному устройству»[143].
Не все субъекты РФ согласились с положениям Федеративного договора. Не подписали договор Татарстан и Чечено-Ингушская Республика. «21 марта 1992 года Татарстан, несмотря на решение Конституционного Суда России от 13 марта 1992 года, провел референдум, в соответствии, с результатами которого большинство проголосовавших одобрили статус Татарстана как суверенного государства, субъекта международного права, строящими свои отношения с РФ и другими республиками, а также с государствами на базе договоров, основывающихся на их равенстве в правах[144]» Чечено-Ингушская Республика вообще вышла из-под контроля федеральных властей.