Большинство российских исследователей сходится во мнении, что двухполюсная картина мировой политики рухнула, а по сравнению с СССР территория страны стала меньше на четверть, а население – наполовину. В этой связи Россия находится постоянно в поисках своей внешнеполитической идетичности и вектора развития. Несмотря на обладание ядерным оружием, России предстоит многое сделать для обретения статуса великой державы, который она по-прежнему пытается восстановить в силу особенностей собственного геополитического местоположения.
Тем не менее, картина мира давно уже поменялась. В представлении большинства российских политологов, США превратились в бесспорную мировую державу, в то время как Китай – является страной претендентом. У обоих государств заложены стремление к гегемонизму.
Чтобы понять место России в международных отношениях и ее влияние на международные институты, целесообразно изучить особенности протекания внешнеполитического процесса в России за последние двадцать лет. На этапе с 1993 по 1995 годы, Россия в военно-политической сфере проводила политику уступок и открытости, шла навстречу стратегическим интересам США, получив взамен поддержку, важную для ее становления как самостоятельного государства. Свидетельством отказа от военного противостояния с другими странами стала ее новая военная доктрина, утвержденная в 1993 году, которая предусматривала формирование Вооруженных Сил на основе принципа достаточности для поддержания обороноспособности страны. Уже тогда к числе приоритетных задач Вооруженных Сил было отнесено обеспечение действий Совета Безопасности ООН по поддержанию мира и стабильности. Уже с начала 1994 года МИД России вместо основополагающей идеи общности интересов с США стал выдвигать новый внешнеполитический тезис о необходимости соблюдения собственных национальных интересов.
С 1996 по 2003 годы были заметны ощутимые изменения во внешней политики России – рост ее инициативности и самостоятельности. Во многом связано это было с назначение на должность министра иностранных дел Е.М.Примакова, бывшего руководителя службы внешней разведки. Знаковыми для России стали тогда решения о снятии санкций в отношении боснийских сербов. Россия также стала выражать озабоченность процессами расширения НАТО на восток, а также ослаблением роли ООН. В 1996 году Россия также осудила бомбардировку военных объектов на территории Ирака, а с 1997 года стала возвращать свои позиции на ближневосточном направлении. Тем не менее, остановить процессы расширения НАТО на восток было не под силу России, а поэтому значимых успехов во внешней политики не было. Россия постоянно пятилась назад и теряла влияние на многие регионы мира.
Начиная с 1999 года и прихода к власти Президента В.Путина, вектор России начинает постепенно трансформироваться. Из внешней политики стали все больше уходить эмоции. Доминирующей тенденцией становится предельный прагматизм. Как отметил профессор, председатель Комитета внешнеполитического планирования С.Кортунов «главным вектором движения России может быть только один – Большая Европа без разделительных линий. «При этом в геополитическом плане Россия является евразийской, а следовательно, и глобальной державой, что делает неизбежными ее тесное взаимодействие с основными игроками мировой политики, прежде всего с Китаем и Индией (эти страны стремительно превращаются в важную часть мировой инновационной экономики), с Ираном, с арабскими странами, с Турцией и пр., а также, конечно, стратегический союз с США по вопросам глобальной безопасности[150]».
Рассмотрим взаимоотношения России с Европой. Россия продолжает оставаться перед выбором будущей политической стратегии взаимоотношений с Европой. Фактически существует две основные альтернативы: интеграция России в «большую Европу» (либеральный подход) – либо партнерство и сотрудничество России с интегрирующейся «большой Европой» (традиция политического реализма). Это далеко не безобидная игра в слова, как может показаться. От теоретического выбора зависит принятие важнейших, основополагающих решений по реформированию российской экономики и общества. От него зависит долгосрочный характер европейского развития. Это серьезнейший вызов для России, ответ на который, несомненно, требует от нее переоценки своих интересов и приоритетов.
События, связанные с развалом СССР, коренным образом повлияли на формирование внешней политики России в сложившемся новом геополитическом пространстве. Европейское сообщество отреагировало на эти события в декабре 1991 г. проведением чрезвычайной встречи министров иностранных дел стран-членов ЕС, на которой было принято совместное Заявление о принципах признания новых государств в ЦВЕ и Советском Союзе. В этом Заявлении Европейское Сообщество подтвердило свою приверженность принципам Хельсинкского заключительного акта и Парижской хартии, особенно принципу самоопределения. Оно продекларировало свою готовность признать, в соответствии с нормами международной практики и политическими реалиями, новые государства, которые «вследствие исторических изменений в регионе строятся на демократической основе, приняли на себя соответствующие международные обязательства и по доброй воле включились в мирный процесс и переговоры»[151].
Договор с Европейским Сообществом был подписан 7 февраля 1992 г. и в том же году Россия и Евросоюз приступили к согласованию нового временного договора о партнерстве и кооперации, подписание которого, однако, было отложено ЕС под предлогом нарушения прав человека в ходе войны в Чечне. Такое решение приняла Парламентская сессия Совета Европы. Одновременно было отклонено и заявление РФ о приеме в Евросообщество. «В обоих случаях вопрос стоял не о «сожжении мостов», а лишь о том, чтобы на время закрыть их перед Россией», – пишет доктор Хайнц Тиммерман из Федерального института исследований стран Восточной Европы и международных проблем (Кёльн, ФРГ)[152].
Переговоры о подписании данного документа продолжались полтора года. Важной вехой на этом трудном пути стал визит президента РФ Б.Н. Ельцина в Брюссель в декабре 1993 г. и подписание им и главами государств и правительств и Председателем Европейской Комиссии Совместной политической Декларации о партнерстве и сотрудничестве между Российской Федерацией и Европейским союзом[153].
В Декларации 1993 г. было отмечено, что стороны пришли к договоренности по основным принципам партнерства и параметрам политического, торгово-экономического, а также культурного сотрудничества.
Внешняя политика новой России с самого начала складывалась как асимметричная – приоритет в ней отдавался атлантическому, западному направлению. Но фактически Россия в то время не располагала четко выработанной доктриной внешней политики, ее концепции были расплывчаты и недостаточно четко определены в виду того, что политический консенсус в России складывался очень трудно, поскольку внешняя политика нового Российского государства испытывала на себе влияние как левых, так и правых консервативных сил.
На рубеже ХХ – ХХI веков ЕС начал одновременно осуществление нескольких крупных преобразований: вводится единая европейская валюта – евро, в Союз вступают страны Центральной и Восточной Европы и Балтии, что становится самым крупным расширением Европейских Сообществ за всю их историю, создается европейская оборонная идентичность, продолжается институциональная реформа Европейского Союза, принимается конституция ЕС. Столь крупных и единовременных преобразований не было, пожалуй, за все годы европейской интеграции. Для ЕС, определившегося с основными направлениями интеграционного строительства, сотрудничество с Россией крайне важно для обеспечения предсказуемости и проевропейского содержания ее политики.
Возможность расширения сотрудничества, создания общего экономического пространства, по мнению европейских политиков, появится лишь в том случае, если российская власть согласится на последовательное сближение законодательства РФ с нормами и стандартами, существующими в Европейском Союзе. Экономические отношения с Москвой всегда были для Брюсселя неотделимы от реализации политических задач. Главной из них является приведение России «в соответствие» европейским нормам в области соблюдения прав человека и методам государственного управления.
Данная модель во многом напоминает политику ЕС по отношению к развивающимся странам (так называемая «политика развития»), по мере эволюции которой в 70-90-е годы масштабы чисто политических требований Брюсселя к странам-партнерам становились все больше. Однако в отличие от этих стран Россия позиционирует себя на международной арене как самостоятельный игрок, пусть даже и менее влиятельный, чем некогда. Временный тактический альянс с гегемоном, заключенный после событий 11 сентября 2001 года, предоставил российскому правительству возможность игнорировать политические рекомендации европейских стран. Кроме того, от поставок российских энергоресурсов ЕС зависит гораздо больше, чем от импорта из бывших колоний.
Образ Европейского Союза в России преимущественно положительный. Прежде всего, это связано с надеждами на более справедливое устройство международных отношений, в которых односторонняя гегемония США представляется нежелательной.