Итак, мечты о славе развеялись. Но осталась любовь! Он влюбляется в Наденьку. «Каким светлым умом блестят ее суждения! что за огонь в чувствах! как глубоко понимает она жизнь!...как прекрасна жизнь! как я счастлив!
У него выступили слезы; он бросился и с размаху обнял дядю». Любовь поглощает все внимание: заброшены служба, журнальные труды. «Его уже обошли местом: он едва приметил это». Кажется, что такие люди хотят все получить сразу, только самой высшей пробы, но трудиться для своего счастья не желают.
И вдруг- новая катастрофа. Мечтам о женитьбе на Наденьке не суждено сбыться. Она предпочла графа Новинского. Отчаянию нет предела, невозможно понять такое предательство. К счастью, дядя убеждает его отказаться от мысли вызвать соперника на дуэль, поясняя, чтобы впредь с любовью был поосторожнее. А тут еще бывший друг Поспелов не проявил достаточной внимательности. Но дядя не разделяет обиды племянника. «Вышел совсем сух из воды. Постой же выведу тебя на свежую воду»,- говорит он ему.
И вот постепенно совершается, к сожалению, та обыкновенная история, когда под влиянием первых же трудностей, несоответствия жизни и мечтаний из романтика рождается трезвый, расчетливый и эгоистичный человек, который теперь больше верит в богатство, должность и умение вести себя в обществе, который стыдится бывших своих идеалов. Первым таким шагом для Александра было согласие поволочиться за Юлией Тафаевой. Дядя хотел, чтобы он отбил от Тафаевой его компаньона Суркова, потому что любовные увлечения последнего мешали делу. Неожиданно Александр влюбляется вновь. Однако на этот раз изменяет любимой сам. То, что он оказался способен на низость, поражает его. Но история потому и называется обыкновенной, что раз от разу герой совершает все более эгоистичные поступки и все менее способен стыдиться их. Он вновь встречает любовь прелестной девушки Лизы, которую долгу мучит своей холодностью. Как же меняется его отношение к любви. «Она любит меня думал Александр, едучи домой Боже мой, какая скука! как это неле-по...»
Герой романа уезжает в деревню. Но мечты о славе еще живы. И после смерти матери он вновь в столице. Прошло несколько лет. История подходит к концу. «Как он переменился! Как пополнел, оплешивел, как стал румян! С каким достоинством он носит свое выпуклое брюшко и орден на шее!» Александр- действительный статский советник, собирается жениться на девушке из приличной семьи и с хорошим приданым. О любви, конечно, нет и речи. Племянник отлично усвоил уроки дяди. Теперь, когда он занимает высокий чин, ни о каких полезных проектах и не мечтает, сердце свое ничем не беспокоит.
История эта тем и обыкновенна, что и во времена Гончарова, и после, и сегодня тысячи и тысячи восторженных, не знающих жизни молодых людей мечтают о славе, великих свершениях и высокой любви, но, столкнувшись с прозой обыденности, с реальностью, раньше или позже отказываются от своих высоких принципов, предпочитая обыкновенные материальные блага. Не мне, конечно, судить их. Белинский писал, что «развязка романа... неестественна и ложна». Я не согласен с критиком. Напротив, она очень типична. Каждый человек волен строить свою жизнь, как считает нужным. Но если молодые люди вовремя прочтут роман Гончарова, может быть, они поймут, что, во-первых, не нужно надеяться, что славу, должности можно завоевать легко. А во-вторых, что жизнь гораздо сложнее и противоречивее, чем они представляют себе. И тогда, возможно, им легче будет пережить разочарования и они сумеют лучше бороться за свои идеалы.
МОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОМАНУ М.А.ШОЛОХОВА «ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА» И ЕГО ГЕРОЯМ
Передо мной статья В.Марченко «Хлеб наш насущный» (Литературная Россия», октябрь 1990 г.). Читаю: «Сталинская коллективизация... стараниями вождей революции превратила российского (и не только российского) крестьянина в батрака, отчужденного от земли, лишенного традиций, мудрого постижения селянского бытия... Ни одно общество во всей мировой истории, ни одно государство не позволяло себе роскоши так ненавидеть свое крестьянство, как наше...» Тяжелые, жестокие слова. Подобные им все чаще слышатся с трибун съездов, в различных выступлениях и докладах.
Да, «великий перелом» в деревне, «революция сверху» оказались ненужными, разрушительными, ведущими в тупик. Причины трагедии и ее виновники в основном известны, хотя историкам предстоит еще очень много работы. Но большинство людей черпают свое представление о той или иной эпохе не из работ ученых, а из художественной литературы. И наши потомки о времени коллективизации будут судить по романам и повестям. А ведь более яркого произведения о том времени, чем «Поднятая целина», пока не создано. Недаром публицисты, говоря о периоде коллективизации, часто берут примеры из Шолохова.
Роман этот, как бы о нем ни судить, прочно и навсегда вошел в золотой фонд русской литературы. В истории литературы мы прочтем, что об эпохе коллективизации писали многие. Почему же забыты «Бруски» Ф.Панферова, «Лапти» П.Замойского и другие произведения, а шолоховский роман живет?
У произведения много достоинств. Оно написано языком мастера, книга полна неподдельного юмора, прекрасных описаний природы, легко читается. Превосходно описан казачий быт, точно и ярко воспроизведены язык и образ мыслей казаков.
Внимательно читая книгу, сравнивая ее с теми фактами, которые стали известны, с современными произведениями о деревне 20-30-х годов В.Белова, Б.Можаева, А.Антонова и других, мы увидим, что Шолохов в большинстве случаев отразил эпоху.
Сомнения и колебания крестьян (обоснованные!), массовый убой скота, принуждение казаков с помощью пистолета, полный произвол при раскулачивании, раскулачивание середняков, растерянность начальства после выхода лицемерной статьи Сталина «Головокружение от успехов» и многое другое изображены писателем ярко, выпукло, правдиво.
Но, говоря о книге и отношении к ней, все время испытываешь какую-то двойственность. Ведь наряду с правдой Шолохов допускает и ее искажение в угоду политическим требованиям. Много места в романе отведено тому, как бывший белогвардеец создает тайную организацию «Союз освобождения Дона», чтобы свергнуть Советскую власть. Известно, что эти организации выдумывались Сталиным и его окружением, чтобы оправдать произвол и репрессии. А убийство Давыдова и Нагульнова? Историки давно доказали, что рассказы об ужасах «кулацкого террора» служили прикрытием террора против крестьян. А ограбленными и озлобленными крестьянами убито руководителей во много раз меньше, чем уничтожено председателей колхозов самой властью.
И тем не менее, я думаю, что Шолохов, как и многие наши деятели культуры того времени, честно верил, что страна строит прекрасное будущее. Юность его прошла в огне гражданской войны и последующих схваток. Возможно, поэтому насилие не казалось ему столь ужасным, как нам.
Известно, что Михаил Александрович сам много занимался созданием колхозов, боролся с недостатками, ошибками и перегибами в колхозном движении на Дону, выручал многих честных коммунистов, советских работников, рядовых тружеников от необоснованных репрессий. Вероятно, ему казалось, что эти трудности и «перегибы» можно преодолеть, что в жизни крестьян действительно наступят счастливые дни. Во второй части «Поднятой целины», написанной через 20 лет, чувствуется, что автор пишет уже без прежнего задора и оптимизма.
Мне лично роман «Поднятая целина» нравится. Я от души потешаюсь над выходками и рассказами деда Щукаря, переживаю вместе с Кондратом Майданниковым и другими казаками, когда они «со слезой и кровью» рвут «пуповину», соединяющую... с собственностью, с быками, с родным паем земли». Я хохочу над тем, как Макар Нагульнов изучает английский язык, слушает по ночам петухов. Я жалею Давыдова, который мучается от того, что не может порвать с Лушкой, и любуюсь Варей Харламовой и ее чистым чувством к Давыдову. Мне до слез жалко красавца Тимофея Рваного. Настоящая, сочная жизнь предстает из романа.
Но что-то мешает ограничиться в выводах. Нет в этом произведении чего-то, что всегда отличало русскую литературу. Видимо, здесь недостает гуманизма. Ведь почти во всех сценах, в которых описывается произвол, автор как бы молча сочувствовал насильникам.
Судьба «Поднятой целины» доказывает еще раз, что нельзя служить идее, которая призывает строить счастье с помощью жестокости. Писатель прежде всего человеколюбец, а уже потом политик. Шолохов, выполняя сталинский заказ, как бы оправдывал своим талантом те неслыханные надругательства и беззакония, которые творили над крестьянством.
К героям романа отношение также противоречивое. Особенно это касается Давыдова и Нагульнова. Бывший балтийский матрос, слесарь Краснопутиловского завода подкупает своей силой, честностью, умением понять и признать ошибки, отсутствием зазнайства. Мы сочувствуем ему, когда он, надрываясь, пашет свою десятину. Нельзя не погрустить над его гибелью. Но мы не можем не удивляться легкости, с которой этот горожанин берется судить о сельском хозяйстве. Нас отталкивает его отношение к «кулакам». Ни разу его не посещать мысль, что это, прежде всего, люди, имеющие такое право на счастье, жизнь и свободу, как он сам! После разговора с секретарем райкома он размышляет:
«Почему его нельзя- к ногтю? Нет, братишка, извини! Через твою терпимость веры ты и распустил кулака... с корнем его как вредителя».
Макар Нагульнов до мозга костей предан идее мировой революции. Это человек, которому лично ничего не надо, аскет, живущий ради высших интересов. Но страшно становится, когда читаешь его признания: «Жалеешь? Да я... тысячи станови зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что их надо в распыл... Для революции надо... Я их из пулемета...» Не такие ли, как Нагульнов, с легким сердцем ради «революции» и уничтожали тысячи ни в чем не повинных людей? Макар ведь не только говорит. Он не задумывается применять силу, чтобы заставить казаков сдать хлеб...