-- Нет, извините, Янус Полуэктович! Этого нельзя так оставить! Товарищ сержант, пройдемте!.. Он в доме... Янус Полуэктович, встаньте у окна, чтобы он не выскочил! Я докажу! Я не позволю бросать тень на товарища Горыныч!..
У меня нехорошо похолодело внутри. Но Роман уже оценил положение. Он схватил с вешалки засаленный картуз и нахлобучил мне на уши.
Я исчез.
Это было очень странное ощущение. Все осталось на месте, все, кроме меня. Но Роман не дал мне насытиться новыми переживаниями.
-- Это кепка-невидимка, -- прошипел он. -- Отойди в сторонку и помалкивай.
Я на цыпочках отбежал в угол и сел под зеркало. В ту же секунду в комнату ворвался возбужденный Модест, волоча за рукав юного сержанта Ковалева.
-- Где он? -- завопил Модест, озираясь.
-- Вот, -- сказал Роман, показывая на диван.
-- Не беспокойтесь, стоит на месте, -- добавил Корнеев.
-- Я спрашиваю, где этот ваш... программист?
-- Какой программист? -- удивился Роман.
-- Вы это прекратите, -- сказал Модест. -- Здесь был программист. Он стоял в брюках и без ботинок.
-- Ах, вот что вы имеете в виду, -- сказал Роман. -- Но мы же пошутили, Модест Матвеевич. Не было здесь никакого программиста. Это было просто... -- Он сделал какое-то движение руками, и посередине комнаты возник человек в майке и в джинсах. Я видел его со спины и ничего о нем сказать не могу, но юный Ковалев покачал головой и сказал:
-- Нет, это не он.
Модест обошел призрак кругом, бормоча:
-- Майка... штаны... без ботинок... Он! Это он.
Призрак исчез.
-- Да нет же, это не тот, -- сказал сержант Ковалев. -- Тот был молодой, без бороды...
-- Без бороды? -- переспросил Модест. Он был сильно сконфужен.
-- Без бороды, -- подтвердил Ковалев.
-- М-да... -- сказал Модест. -- А по-моему, у него была борода...
-- Так я вручаю вам повестку, -- сказал юный Ковалев и протянул Модесту листок бумаги казенного вида. -- А вы уж сами разбирайтесь со своим Приваловым и со своей Горыныч...
-- А я вам говорю, что это не наш пятак! -- заорал Модест. -- Я про Привалова ничего не говорю, может быть, Привалова и вообще нет как такового... Но товарищ Горыныч наша сотрудница!..
Юный Ковалев, прижимая руки к груди, пытался что-то сказать.
-- Я требую разобраться немедленно! -- орал Модест. -- Вы мне это прекратите, товарищи милиция! Данная повестка бросает тень на весь коллектив! Я требую, чтобы вы убедились!
-- У меня приказ... -- начал было Ковалев, но Модест с криком: "Вы это прекратите! Я настаиваю!" -- бросился на него и поволок из комнаты.
-- В музей повлек, -- сказал Роман. -- Саша, где ты? Снимай кепку, пойдем посмотрим...
-- Может, лучше не снимать? -- сказал я.
-- Снимай, снимай, -- сказал Роман. -- Ты теперь фантом. В тебя теперь никто не верит -- ни администрация, ни милиция...
Корнеев сказал:
-- Ну, я пошел спать. Саша, ты приходи после обеда. Посмотришь наш парк машин и вообще...
Я снял кепку.
-- Вы это прекратите, -- сказал я. -- Я в отпуске.
-- Пойдем, пойдем, -- сказал Роман.
В прихожей Модест, вцепившись одной рукой в сержанта, другой отпирал мощный висячий замок. "Сейчас я вам покажу наш пятак! -- кричал он. -- Все заприходовано... Все на месте". -- "Да я ничего не говорю, -- слабо защищался Ковалев. -- Я только говорю, что пятаков может быть не один..." Модест распахнул дверь, и мы все вошли в обширное помещение.
Это был вполне приличный музей -- со стендами, диаграммами, витринами, макетами и муляжами. Общий вид более всего напоминал музей криминалистики: много фотографий и неаппетитных экспонатов. Модест сразу уволок сержанта куда-то за стенды, и там они вдвоем загудели, как в бочку: "Вот наш пятак..." -- "А я ничего и не говорю..." -- "Товарищ Горыныч..." -- "А у меня приказ!.." -- "Вы мне это прекратите!.."
-- Полюбопытствуй, полюбопытствуй, Саша, -- сказал Роман, сделал широкий жест и сел в кресло у входа.
Я пошел вдоль стены. Я ничему не удивлялся. Мне было просто очень интересно. "Вода живая. Эффективность 52%. Допустимый осадок 0,3" (старинная прямоугольная бутыль с водой, пробка залита цветным воском). "Схема промышленного добывания живой воды". "Макет живоводоперегонного куба". "Зелье приворотное Вешковского-Траубенбаха" (аптекарская баночка с ядовито-желтой мазью). "Кровь порченая обыкновенная" (запаянная ампула с черной жидкостью)... Над всем этим стендом висела табличка: "Активные химические средства. XII -- XVIII вв.". Тут было еще много бутылочек, баночек, реторт, ампул, пробирок, действующих и недействующих моделей установок для возгонки, перегонки и сгущения, но я пошел дальше.
"Меч-кладенец" (очень ржавый двуручный меч с волнистым лезвием, прикован цепью к железной стойке, витрина тщательно опечатана). "Правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского" (я не Кювье, но, судя по этому зубу, граф Дракула Задунайский был человеком весьма странным и неприятным). "След обыкновенный и след вынутый. Гипсовые отливки" (следы, по-моему, не отличались друг от друга, но одна отливка была с трещиной). "Ступа на стартовой площадке. IX век" (мощное сооружение из серого пористого чугуна)... "Змей Горыныч, скелет, 1/25 нат. вел." (похоже на скелет диплодока с тремя шеями)... "Схема работы огнедышащей железы средней головы"... "Сапоги-скороходы гравигенные, действующая модель" (очень большие резиновые сапоги)... "Ковер-самолет гравизащитный. Действующая модель" (ковер примерно полтора на полтора с черкесом, обнимающим младую черкешенку на фоне соплеменных гор)...
Я дошел до стенда "Развитие идеи философского камня", когда в зале вновь появились сержант Ковалев и Модест Матвеевич. Судя по всему, им так и не удалось сдвинуться с мертвой точки. "Вы это прекратите", -- вяло говорил Модест. "У меня приказ", -- так же вяло ответствовал Ковалев. "Наш пятак на месте..." -- "Вот пусть старуха явится и даст показания..." -- "Что же мы, по-вашему, фальшивомонетчики?.." -- "А я этого и не говорил..." -- "Тень на весь коллектив..." -- "Разберемся..." Ковалев меня не заметил, а Модест остановился, мутно осмотрел с головы до ног, а затем поднял глаза, вяло прочитал вслух: "Го-мунку-лус лабораторный, общий вид", -- и пошел дальше.
Я двинулся за ним, предчувствуя нехорошее. Роман ждал нас у дверей.
-- Ну как? -- спросил он.
-- Безобразие, -- вяло сказал Модест. -- Бюрократы.
-- У меня приказ, -- упрямо повторил сержант Ковалев уже из прихожей.
-- Ну, выходите, Роман Петрович, выходите, -- сказал Модест, позвякивая ключами.
Роман вышел. Я сунулся было за ним, но Модест остановил меня.
-- Я извиняюсь, -- сказал он. -- А вы куда?
-- Как -- куда? -- спросил я упавшим голосом.
-- На место, на место идите.
-- На какое место?
-- Ну, где вы там стоите? Вы, извиняюсь, это... хам-мункулс? Ну и стойте, где положено...
Я понял, что погиб. И я бы, наверное, погиб, потому что Роман, по-видимому, тоже растерялся, но в эту минуту в прихожую с топотом и стуком ввалилась Наина Киевна, ведя на веревке здоровенного черного козла. При виде сержанта милиции козел взмемекнул дурным голосом и рванулся прочь. Наина Киевна упала. Модест кинулся в прихожую, и поднялся невообразимый шум. С грохотом покатилась пустая кадушка. Роман схватил меня за руку и, прошептав: "Ходу, ходу!.." -- бросился в мою комнату. Мы захлопнули за собой дверь и навалились на нее, тяжело дыша. В прихожей кричали:
-- Предъявите документы!
-- Батюшки, да что же это!
-- Почему козел?! Почему в помещении козел?!
-- Мэ-э-э-э-э...
-- Вы это прекратите, здесь не пивная!
-- Не знаю я ваших пятаков и не ведаю!
-- Мэ-э-э!..
-- Гражданка, уберите козла!
-- Прекратите, козел заприходован!
-- Как заприходован?!
-- Это не козел! Это наш сотрудник!
-- Тогда пусть предъявит!..
-- Через окно -- и в машину! -- приказал Роман.
Я схватил куртку и выпрыгнул в окно. Из-под ног моих с мявом шарахнулся кот Василий. Пригибаясь, я подбежал к машине, распахнул дверцу и вскочил за руль. Роман уже откатывал воротину. Мотор не заводился. Терзая стартер, я увидел, как дверь избы распахнулась, из прихожей вылетел черный козел и гигантскими прыжками помчался прочь куда-то за угол. Мотор взревел. Я развернул машину и вылетел на улицу. Дубовая воротина с треском захлопнулась. Роман вынырнул из калитки и с размаху сел рядом со мной.
-- Ходу! -- сказал он бодро. -- В центр!
Когда мы поворачивали на проспект Мира, он спросил:
-- Ну, как тебе у нас?
-- Нравится, -- сказал я. -- Только очень шумно.
-- У Наины всегда шумно, -- сказал Роман. -- Вздорная старуха. Она тебя не обижала?
-- Нет, -- сказал я. -- Мы почти и не общались.
-- Подожди-ка, -- сказал Роман. -- Притормози.
-- А что?
-- А вон Володька идет. Помнишь Володю?
Я затормозил. Бородатый Володя влез на заднее сиденье и, радостно улыбаясь, пожал нам руки.
-- Вот здорово! -- сказал он. -- А я как раз к вам иду!
-- Только тебя там и не хватало, -- сказал Роман.
-- А чем все кончилось?
-- Ничем, -- сказал Роман.
-- А куда вы теперь едете?
-- В институт, -- сказал Роман.
-- Зачем? -- спросил я.
-- Работать, -- сказал Роман.
-- Я в отпуске.
-- Это неважно, -- сказал Роман. -- Понедельник начинается в субботу, а август на этот раз начнется в июле!
-- Меня ребята ждут, -- сказал я умоляюще.
-- Это мы берем на себя, -- сказал Роман. -- Ребята абсолютно ничего не заметят.
-- С ума сойти, -- сказал я.
Мы проехали между магазином N 2 и столовой N 11.
-- Он уже знает, куда ехать, -- заметил Володя.
-- Отличный парень, -- сказал Роман. -- Гигант!
-- Он мне сразу понравился, -- сказал Володя.
-- Видимо, вам позарез нужен программист, -- сказал я.
-- Нам нужен далеко не всякий программист, -- возразил Роман.
Я затормозил возле странного здания с вывеской "НИИЧАВО" между окнами.
-- Что это означает? -- спроси я. -- Могу я по крайней мере узнать, где меня вынуждают работать?
-- Можешь, -- сказал Роман. -- Ты теперь все можешь. Это Научно- Исследовательский Институт Чародейства и Волшебства... Ну, что же ты стал? Загоняй машину!