И возвращенья смутная печаль
Проникла в сердце хмурое пирата
В подобный час нам прошлой жизни жаль:
Предчувствие свиданья, страх утраты,
И боль разлуки прежней, и любовь -
Все чувства наши вспыхивают вновь!
22
Домой из дальних странствий возвращаясь
Тревожатся папаши и мужья;
И, право, я ничуть не удивляюсь
Такому состоянию, друзья!
Красавицам я льстить не собираюсь,
Ведь знаете отлично вы и я:
Супруга в одиночестве - смелее,
А дочь - глядишь, и влюбится в лакея.
23
Не все мужья, как славный Одиссей,
В объятья Пенелопы попадают,
Не все супруги ждут своих мужей
И холодно любовников встречают:
Порой, застыв пред урною своей,
Скиталец потрясенный замечает,
Что друг - отец детей его жены,
И свой же Аргус рвет ему штаны!
24
И холостяк имеет огорченья
Его невеста, скукой истомясь,
За богача выходит, к сожаленью!
Обманутый поклонник, возвратясь,
Сперва коварной выразит презренье,
Потом угомонится, превратясь
Хоть в cavalier servente*, но с досады
В стихах клеймит неверность без пощады.
*Здесь поклонник замужней женщины (итал.).
25
Но даже вы, которые давно
Имеете liaison* (названье это
Невинной дружбе исстари дано
С замужней леди. От упреков света
Гименом охраняется оно),
Но даже вы послушайтесь совета!
Надолго уезжать и вам не след,
Поскольку верной дружбы в мире нет.
{* Связь (франц.).}
26
Но Ламбро, предприимчивый пират,
Утонченный знаток морской охоты,
Увидев дом, был, несомненно, рад,
Хотя не отдавал себе отчета
В движеньях сердца. Был он грубоват,
Но проявлял нежнейшую заботу
О дочери, хотя глагол "любить"
Не смог бы как философ объяснить.
27
Он увидал густую зелень сада
И дом красивый, солнцем залитой,
Родных дерев тенистую прохладу,
Цветущую веселой суетой,
Оружья блеск и яркие наряды,
Как бабочки, сверкали пестротой;
Он услыхал ручья веселый лепет,
И дальний лай собак, и листьев трепет.
28
Но скоро озадачило его
Небудничное это оживленье:
Из рощи доносилось до него
Веселое пиликанье и пенье.
Еще не понимая ничего,
Он слушал, подавляя удивленье,
Гитары, барабан и - громче всех -
Столь непривычный на Востоке смех.
29
Спустившись по тропинке до ограды,
Пират раздвинул заросли кустов
И увидал цветистые наряды
Веселых, разгулявшихся рабов
Как дервиши, кружились до упаду
Гуляки наподобие волчков
В пиррическом неукротимом танце,
Которым увлекаются левантцы.
30
Как будто нить жемчужин дорогих,
Гречанки в хороводе танцевали;
Волнами кудри шелковые их
На мраморные плечи ниспадали
(Способные с десяток молодых
Поэтов обольстить); они порхали
Под пение подруги молодой,
Ей как бы вторя в пляске хоровой.
31
Вокруг подносов гости остальные
Сидели, ноги под себя поджав,
Потягивая вина дорогие
И кушая отличнейший пилав,
Гранаты, апельсины наливные,
Живой десерт приветливых дубрав,
Изнеженной потворствовали лени,
Свисая с веток прямо на колени.
32
Рога барана, белого как снег,
Ребята разукрасили венками;
Овечий патриарх - предмет утех -
Покорно наклоненными рогами
Бодался как бы в шутку Детский смех
Звенел вокруг. Спокойными шагами
Он шел за детворой, как чинный друг,
И, как ягненок, ел из детских рук!
33
Их нежных лиц веселое пыланье,
Горячий чистый блеск их черных глаз,
Их грации живой очарованье
Невольно поразило бы и вас!
Невинные счастливые созданья
Заставили б философа не раз
Вздохнуть о том, что и они с годами
Состарятся, - увы! - как все мы с вами.
34
Какой - то карлик бойко толковал
Кружку седых курильщиков почтенных
О чудесах завороженных скал,
О тайниках и кладах драгоценных,
О том, каких волшебниц он встречал -
Супругов превращающих мгновенно
В рогатый скот (хотя такой рассказ
Не удивил бы никого из нас!)
35
Ну, словом, все земные развлеченья,
Приятные для уха и для глаза, -
Вино и танцы, музыка и пенье,
Веселые персидские рассказы, -
Все было там; но с чувством отвращенья
Взирал на них пират: он понял сразу,
Что отощает в самый краткий срок
От этакого пира кошелек.
36
О боги! Как ничтожен человек!
Какие беды смертных поджидают!
Счастливейшим за весь железный век
Денечек золотой перепадает!
Все наслажденья переходят в грех
И, как сирены, в бездну увлекают,
Пират пришел и пировавших пыл,
Как одеялом пламя, потушил.
37
Старик не тратил слов и не терялся:
Желая дочь приездом удивить,
Тайком поближе к дому он подкрался,
Дабы врасплох пирующих накрыть!
Стоял он долго молча и старался
Все высмотреть, понять и оценить
И удивлялся дочери желанию
Собрать такую шумную компанию.
38
Не ведал он, что слух прошел о том,
Как будто он погиб, - и три недели
Был в трауре его унылый дом.
(Все люди лгут, и лгут без всякой цели -
В особенности греки.) Но потом
Все лица оживились, посвежели,
Гайдэ забыла слезы, расцвела
И как хозяйка дело повела.
39
Отсюда - танцы, музыка, похмелье,
И рис, и мясо, и обилье вин,
Прислуги праздной пьяное безделье,
Какого старый строгий господин
Не допустил бы; буйное веселье
И женщин охватило и мужчин,
Кипела жизнь, хотя Гайдэ сначала
Все время только страсти посвящала.
40
Вам кажется, читатели, что он
Вспылил при виде праздничной оравы?
Что был он справедливо возмущен?
Вы, верно, ожидаете по праву,
Что был и кнут и карцер применен,
Что учинил он грозную расправу
И все penchants* пиратские свои
По-царски проявил в кругу семьи?
{* Наклонности (франц.).}
41
Но вы ошиблись: Ламбро отличался
От озорных любителей разбоя -
Как джентльмен, пристойно он держался
И мог, как дипломат, владеть собою.
Мне жаль, что он чрезмерно увлекался
Опасностями, риском и борьбою:
Вращаясь в высшем свете, был бы он
Всеобщим уваженьем окружен.
42
Он подошел к пирующей компании
И по плечу любезно потрепал
Ближайшего - и выразил желание
Узнать, куда он, собственно, попал
И в честь чего такое ликование?
Но грек уже совсем не понимал
Простейших слов и, весело кивая,
Смеялся, новый кубок наливая.
43
Мотнув отяжелевшей головой,
Он протянул бокал с улыбкой пьяной
И молвил: "Я пустою болтовней
Не занимаюсь! Наливай стаканы!"
Второй сказал, икая: "Пей и пой!
Хозяин умер - я грустить не стану!
Спроси-ка у хозяйки, милый мой,
Кто новый наш хозяин молодой!"
44
Гуляки, по случайности, не знали,
С кем говорили. Ламбро побледнел,
Его глаза зловеще засверкали,
Но он порывом гнева овладел;
Он попросил, чтоб гости рассказали,
Откуда сей наследник залетел,
Каких он лет и званья - этот самый
Смельчак - и сделал ли Гайдэ он дамой.
45
"Не знаю я, - рассказчик отвечал, -
Откуда он - да мне какое дело?
Таким вином никто не угощал,
И жирен этот гусь - ручаюсь смело!
Ты лучше бы соседа поспрошал:
Он сплетничает бойко и умело
И, болтовню с приятелем любя,
Послушает охотно сам себя!"
46
Мой Ламбро проявил (судите сами)
И сдержанность, и редкое терпенье:
С французскими он мог бы образцами
Воспитанности выдержать сравненье.
Скорбя душою и скрипя зубами,
Выслушивал он глупое глумленье
Обжор и пьяниц, за его столом
Его же перепившихся вином.
47
А если человек повелевает
Покорными и судьбы их вершит,
Заковывает в цепи, убивает
И даже взором подданных страшит,
То сдержанность его нас удивляет,
Коль самого себя он усмирит;
Но, усмирив, он гвельфу уподобится
И права править смертными сподобится!
48
И наш пират имел горячий нрав,
Но, будучи в серьезном настроенье,
Умел, как притаившийся удав,
Готовить на добычу нападенье.
Не делал он, терпенье потеряв,
Ни одного поспешного движенья;
Но если раз удар он наносил, -
Второй удар уже не нужен был!
49
Расспросы прекратив, томимый думой,
Тропинкой потайной прошел он в дом:
Среди веселья общего и шума
Совсем никто не вспоминал о нем.
Была ль еще в душе его угрюмой
Любовь к Гайдэ - не нам судить о том,
Но мертвецу, вернувшемуся к жизни,
Не по себе на столь веселой тризне.
50
Когда бы воскресали мертвецы
(Что, бог даст, никогда не приключится),
Когда бы все супруги и отцы
Могли к своим пенатам возвратиться,
Вы все - неуловимые лжецы,
Умеющие в траур облачиться
И плакать над могилами - увы! -
От воскресений плакали бы вы.
51
Вошел он в дом, уже ему чужой.
Невыносимо скорбное мгновенье!
Переживать больнее час такой
Для каждого, чем смерти приближенье.
Очаг могилой сделался глухой,
Погасло все - желанья, впечатленья,
Надежды, чувства, страсти дней былых,
И грустно видеть серый пепел их.
52
Он в дом вошел бездомный и унылый
(Без любящего сердца дома нет!),
И вспомнил он, как на краю могилы,
Все радостные дни минувших лет:
Здесь солнце счастья некогда светило,
Здесь милый взор и радостный привет
Невинной нежной дочери когда - то
Ласкали чувства старого пирата...
53
Характером он был немного дик,
Но вежлив и приятен в обращенье,
Весьма умерен в прихотях своих;
В одежде, в пище, даже в поведенье,
Умел он быть отважным в нужный миг
И выносить суровые лишенья, -
И, чтоб рабом в стране рабов не стать,
Решил он сам других порабощать.
54
Любовь к наживе и привычка к власти,
Суровые опасности войны,
Морские бури, грозные напасти,
С которыми они сопряжены,
В нем развили наклонности и страсти
Такие, что обидчикам страшны.
Он был хорошим другом, но, понятно,
Знакомство с ним могло быть неприятно!
55