каком-нибудь чертовом колесе, параболоиде или хотя бы на
водяной колбасе.
-- Вот и чудесно! -- со злорадной усмешкой бормотал он. --
Целую неделю я вертел разных бездельников, а теперь пусть
другие бездельники повертят меня!
Через некоторое время он, однако, заметил, что все меньше
испытывает радости от верчения на колесе. Всякое удовольствие
отравляла мысль о том, что, пока он вертится, кто-то другой
принужден вращать колесо, выбиваясь из последних сил и
задыхаясь от недостатка воздуха в мрачной, сырой лоханке.
Наконец эта мысль сделалась до такой степени противна ему, что
он и вовсе перестал вертеться на чертовом колесе.
Теперь у Пончика осталась одна отрада: поболтать о том о сем
с крутильщиком Пискариком, с которым он работал в одной
лоханке. Этот Пискарик вначале презирал Пончика за его привычку
вертеться на колесе. Он говорил, что это занятие годится лишь
для богатых бездельников, которые не знают, куда им девать
время и деньги, простому же, нормальному коротышке стыдно
тратить с таким трудом заработанные денежки на пустое
баловство. Увидев, что Пончик не увлекается больше этим
пустячным делом, Пискарик перестал посмеиваться над ним. Теперь
он беседовал с Пончиком на серьезные темы, не отделываясь
одними шуточками, и давал ему иногда почитать интересную книжку
или газету.
Однажды, когда они возвращались вместе с работы, Пискарик
сказал:
-- Ты, я вижу, коротышка хороший, и тебе можно доверить
секрет. У нас здесь есть тайное общество. Называется Общество
свободных крутильщиков. Если хочешь, я могу записать и тебя. Мы
время от времени собираемся, беседуем о жизни, покупаем в
складчину хорошие книги, вместе подписываемся на газету.
Одному, знаешь, трудно потратиться на газету, вместе же гораздо
легче. Мы хотим, чтобы все крутильщики сделались образованней и
умней.
-- А что вы будете делать, когда сделаетесь умней? --
спросил Пончик.
-- Начнем бороться с хозяевами всех этих чертовых колес,
колбас и параболоидов. Первым делом будем добиваться, чтоб
хозяева сократили рабочий день. Ведь все мы очень утомляемся и
постоянно болеем, оттого что нам от зари до зари приходится
вертеться в сырых лоханках и дышать спертым воздухом.
-- Как же заставить хозяев сократить день?
-- Сейчас сделать это, конечно, трудно, потому что нас еще
очень мало. Но погоди, со временем нас станет больше, тогда мы
придем к хозяевам и скажем, что не будем работать на них, пока
рабочий день не станет короче. Объявим забастовку. А
впоследствии и совсем прогоним хозяев и станем свободными
по-настоящему.
-- Что ж, это мне нравится, -- ответил Пончик.
И он решил стать членом Общества свободных крутильщиков.
Пискарик познакомил его с крутильщиками Лещиком, Сомиком и
Судачком, которые тоже были членами этого общества. В свободное
от работы время они собирались вместе, беседовали о разных
вещах, читали интересные книги, газеты и даже мечтали
поднакопить денег и купить сообща телевизор.
В то время в газетах часто печатались сообщения о забастовке
на скуперфильдовской макаронной фабрике. Свободных крутильщиков
очень интересовало, чем кончится борьба рабочих с богачом
Скуперфильдом. Вскоре, однако, газеты стали печатать сообщения
о прибытии на Луну космического корабля и о том, что прибывшие
с далекой Земли космонавты начали раздавать лунатикам семена
гигантских растений.
Как только Пончик узнал о прибытии космонавтов, он сразу
сообразил, что это прилетел Знайка со своими друзьями. Он тут
же хотел поехать в Фантомас и отправиться на поиски
космического корабля, который приземлился, как стало известно,
в окрестностях этого города. Но потом Пончик подумал, что ему,
пожалуй, достанется от Знайки за то, что он улетел с Незнайкой
на ракете без спросу и подвел остальных коротышек, которые тоже
собирались в полет. Поразмыслив как следует, Пончик решил
никуда не ездить, а остаться в Лос-Паганосе и попрежнему
работать на чертовом колесе.
В газетах между тем появлялись все новые сообщения о
космонавтах, о гигантских семенах, о невесомости, с которой
полицейские никак не могли сладить. Большого шума наделало
сообщение о том, что скуперфильдовские рабочие овладели
невесомостью и прогнали со своей фабрики Скуперфильда. Как
только Пискарик узнал об этом, так сейчас же сказал:
-- Вот если бы и нам устроить здесь невесомость. Мы бы тоже
прогнали хозяев, да и колеса вертеть в состоянии невесомости
было бы легче.
-- Верно! -- подхватил Судачок. -- А что, если кому-нибудь
из нас съездить в Фантомас и встретиться с космонавтами? Может
быть, и нам удастся раздобыть невесомость.
Тогда Пончик сказал:
-- Братцы, я долго молчал, но теперь больше не могу молчать
и признаюсь вам. Я думаю, что на космическом корабле прилетели
мои приятели. Я ведь тоже когда-то жил на планете, называемой
Большой Землей, а потом прилетел сюда к вам с Незнайкой.
И Пончик рассказал обо всем, что с ним случилось. Увидев,
что он говорит правду, Пискарик сказал:
-- В таком случае тебе немедленно нужно ехать и поговорить
со своими друзьями. Думаю, они не откажут нам в помощи, когда
узнают о нашей тяжелой доле. Только надо держать все это дело в
секрете, а то, боюсь, как бы богачи не помешали нам.
Никому не сказав ни слова, Пискарик, Лещик, Сомик и Судачок
собрали все деньги, которые у них были, накупили разных
продуктов и сложили их в сумку, чтобы Пончику было что кушать в
дороге. Потом купили ему билет на поезд до города Фантомаса, и
все пятеро отправились на вокзал.
-- Главное, в пути ни с кем не болтай, -- напутствовал
Пончика Пискарик. -- Держи, как говорится, уши пошире, а рот
поуже. Если полицейские пронюхают, что ты едешь к космонавтам,
то угодишь ты не к космонавтам, а прямым путем в каталажку.
Скоро подошел поезд. Попрощавшись с друзьями, Пончик залез в
вагон. Там уже было полно коротышек, но Пончику все же удалось
отыскать для себя местечко на лавке. Усевшись поудобнее, он
принялся разглядывать пассажиров и прислушиваться к разговорам.
Очень скоро ему стало ясно, что все разговоры вертелись
вокруг космонавтов, гигантских растений и невесомости. Один
пассажир рассказывал, что космонавты -- это какие-то особенные
безволосые коротышки, у которых четыре уха, два носа, но всего
один глаз во лбу, причем дышат они не легкими, а жабрами, так
как постоянно живут в воде, и когда вылезают на сушу, то ходят
в водолазных костюмах, а вместо рук у них плавники. Пончик тут
же хотел сказать, что это неправда, что космонавты такие же
коротышки, как и все прочие, но, вспомнив, что Пискарик
советовал ему держать язык за зубами, решил не вмешиваться в
разговор.
Другой лунатик, сидевший неподалеку от Пончика, рассказывал,
что невесомость -- это такая сила, которая ломает коротышкам
руки и ноги и перемалывает внутри все кости в муку, в
результате чего каждый, кто побывает в состоянии невесомости,
уже ни ходить, ни стоять, ни сидеть больше не может и ничего
делать не может, так как внутри его организма не остается ни
одной целенькой косточки; единственное, что он может делать, --
это ползать по земле наподобие гусеницы или червяка.
Пончик снова хотел сказать, что это враки, так как сам не
раз бывал в состоянии невесомости, однако ж все кости у него
целехоньки и он вовсе не ползает на манер червяка.
Все же он и на этот раз вспомнил, что ему не следует
распускать язык.
Третий коротышка рассказывал, будто читал в газете, что
гигантские растения, которые растут на Большой Земле,
действительно приносят огромнейшие плоды, что арбузы там,
например, вырастают величиной с гору, но все эти арбузы да и
все остальные плоды горькие, даже ядовитые и совершенно не
годны в пищу.
Услышав такие речи, Пончик, который особенно принимал близко
к сердцу все, что касалось еды, не вытерпел и уже хотел
сказать, что арбузы на Земле очень сладкие, но тут в разговор
вмешался коротышка в желтой тужурке, который сидел рядом с
Пончиком.
-- А может, все это враки, братцы? -- ответил он. -- Мало ли
что пишут в газетах. Богачам ведь невыгодно, чтоб у нас были
гигантские растения, вот они и печатают разную чепуху.
-- А ты бы лучше помалкивал, -- сказал ему другой коротышка.
-- Откуда ты знаешь, кто здесь с нами едет в вагоне? Может
быть, рядом с тобой сидит переодетый полицейский и все слышит,
что ты говоришь.
Коротышка в желтой тужурке с опаской взглянул на сидевшего
рядом Пончика. Поймав этот взгляд. Пончик вспылил:
-- Это кто же, по-твоему, переодетый полицейский? Я
переодетый полицейский? Вот как дам тебе полицейского!
-- Да ты что? Разве я про тебя говорю? -- стал оправдываться
коротышка.
-- А про кого? Я же слышу, что ты говоришь: "Переодетый
полицейский рядом сидит". А кто рядом сидит? Я рядом сижу!
Значит, я и есть переодетый полицейский.
-- Братцы, хи-хи! -- закричал кто-то сзади. -- Здесь у нас
переодетый полицейский сидит! Сам сказал! Я, говорит, и есть
переодетый полицейский! Вот этот толстенький. То-то я гляжу,
что он все сидит и молчит, только прислушивается к чужим
разговорам.
-- Придержите языки, братцы! -- раздался крик. -- Здесь
полицейский!
Наступила тишина. У всех сразу пропала охота разговаривать.
Все молча сидели и искоса поглядывали на Пончика. Только слышно
было, как колеса стучат по рельсам. Наконец кто-то сказал:
-- Недавно, братцы, я видел по телевизору обгорелого
полицейского. На него было страшно смотреть, до такой степени
он обгорел. Просто ужас какой-то!
Другой коротышка исподлобья взглянул на Пончика и спросил: