Я остановил машину, вышел и заговорил с хозяйкой. Девицы из офицерского дома уехали рано утром, сказала она. Куда они направляются? В Конельяно, сказала она. Грузовик тронулся. Девица с толстыми губами снова показала нам язык. Хозяйка помахала рукой. Две девицы продолжали плакать. Другие с любопытством оглядывали город. Я снова сел в машину.
- Вот бы нам ехать вместе с ними, - сказал Бонелло. - Веселая была бы поездка.
- Поездка и так будет веселая, - сказал я.
- Поездка будет собачья.
- Я это и подразумевал, - сказал я. Мы выехали на аллею, которая вела к нашей вилле.
- Хотел бы я быть там, когда эти пышечки расположатся на месте и примутся за дело.
- Вы думаете, они так сразу и примутся?
- Еще бы! Кто же во второй армии не знает этой хозяйки?
Мы были уже перед виллой.
- Ее называют мать игуменья, - сказал Бонелло. - Девицы новые, но ее-то знает каждый. Их, должно быть, привезли только что перед отступлением.
- Теперь потрудятся.
- Вот и я говорю, что потрудятся. Хотел бы я позабавиться с ними на даровщинку. Все-таки дерут они там, в домах. Государство обжуливает нас.
- Отведите машину, пусть механик ее осмотрит, - сказал я. - Смените масло и проверьте дифференциал. Заправьтесь, а потом можете немного поспать.
- Слушаюсь.
Вилла была пуста. Ринальди уехал с госпиталем. Майор увез в штабной машине медицинский персонал.
На окне оставлена была для меня записка с указанием погрузить на машины оборудование, сложенное в вестибюле, и следовать в Порденоне. Механики уже уехали. Я вернулся в гараж. Остальные две машины пришли, пока я ходил на виллу, и шоферы стояли во дворе. Опять стал накрапывать дождь.
- Я до того спать хочу, что три раза заснул по дороге от Плавы, - сказал Пиани. - Что будем делать, tenente?
- Сменим масло, смажем, заправимся, подъедем к главному входу и погрузим добро, которое нам оставили.
- И сразу в путь?
- Нет, часа три поспим.
- Черт, поспать - это хорошо, - сказал Бонелло. - А то бы я за рулем заснул.
- Как ваша машина, Аймо? - спросил я.
- В порядке.
- Дайте мне кожан, я помогу вам.
- Не нужно, tenente, - сказал Аймо. - Тут дела немного. Вы идите укладывать свои вещи.
- Мои вещи все уложены, - сказал я. - Я пойду вытащу весь этот хлам, что они нам оставили. Подавайте машины, как только управитесь.
Они подали машины к главному входу виллы, и мы нагрузили их госпитальным имуществом, которое было сложено в вестибюле. Скоро все было готово, и автомобили выстроились под дождем вдоль обсаженной деревьями аллеи. Мы вошли в дом.
- Разведите огонь в кухне и обсушитесь, - сказал я.
- Наплевать, буду мокрый, - сказал Пиани. - Я спать хочу.
- Я лягу на кровати майора, - сказал Бонелло. - Лягу там, где старикашке сны снились.
- Мне все равно, где ни спать, - сказал Пиани.
- Вот тут есть две кровати. - Я отворил дверь.
- Я никогда не был в этой комнате, - сказал Бонелло.
- Это была комната старой жабы, - сказал Пиани.
- Ложитесь тут оба, - сказал я. - Я разбужу вас.
- Если вы проспите, tenente, нас австрийцы разбудят, - сказал Бонелло.
- Не просплю, - сказал я. - Где Аймо?
- Пошел на кухню.
- Ложитесь спать, - сказал я.
- Я лягу, - сказал Пиани. - Я весь день спал сидя. У меня прямо лоб на глаза наезжает.
- Снимай сапоги, - сказал Бонелло. - Это жабина кровать.
- Плевать мне на жабу!
Пиани улегся на кровати, вытянув ноги в грязных сапогах, подложив руку под голову. Я пошел на кухню. Аймо развел в плите огонь и поставил котелок с водой.
- Надо приготовить немножко спагетти, - сказал он. - Захочется есть, когда проснемся.
- А вы спать не хотите, Бартоломео?
- Не очень. Как вода вскипит, я пойду. Огонь сам погаснет.
- Вы лучше поспите, - сказал я. - Поесть можно сыру и консервов.
- Так будет лучше, - сказал он. - Тарелка горячего подкрепит этих двух анархистов. А вы ложитесь спать.
- В комнате майора есть постель.
- Вот вы там и ложитесь.
- Нет, я пойду в свою старую комнату. Хотите выпить, Бартоломео?
- Когда будем выезжать, tenente. Сейчас это мне ни к чему.
- Если через три часа вы проснетесь, а я еще буду спать, разбудите меня, хорошо?
- У меня часов нет.
- В комнате майора есть стенные часы.
- Ладно.
Я прошел через столовую и вестибюль и по мраморной лестнице поднялся в комнату, где жили мы с Ринальди. Шел дождь. Я подошел к окну и выглянул. В надвигавшейся темноте я различил три машины, стоявшие одна за другой под деревьями. С деревьев стекала вода. Было холодно, и капли повисали на ветках. Я лег на постель Ринальди и не стал бороться со сном.
Прежде чем выехать, мы поели на кухне. Аймо приготовил спагетти с луком и накрошил в миску мясных консервов. Мы уселись за стол и выпили две бутылки вина из запасов, оставленных в погребе виллы. Было уже совсем темно, и дождь все еще шел. Пиани сидел за столом совсем сонный.
- Мне отступление больше нравится, чем наступление, - сказал Бонелло. - При отступлении мы пьем барбера.
- Это мы сейчас пьем. Завтра будем пить дождевую воду, - сказал Аймо.
- Завтра мы будем в Удине. Мы будем пить шампанское. Там все лежебоки живут. Проснись, Пиани! Мы будем пить шампанское завтра в Удине.
- Я не сплю, - сказал Пиани. Он положил себе на тарелку спагетти и мяса. - Томатного соуса не хватает, Барто.
- Нигде не нашел, - сказал Аймо.
- Мы будем пить шампанское в Удине, - сказал Бонелло. Он наполнил свой стакан прозрачным красным барбера.
- Не пришлось бы нам наглотаться дерьма еще до Удине, - сказал Пиани.
- Вы сыты, tenente? - спросил Аймо.
- Вполне. Передайте мне бутылку, Бартсломео.
- У меня еще есть по бутылке на брата, чтоб с собой взять, - сказал Аймо.
- Вы совсем не спали?
- Я не люблю долго спать. Я поспал немного.
- Завтра мы будем спать в королевской постели, - сказал Бонелло. Он был отлично настроен.
- Завтра, может статься, мы будем спать в дерьме, - сказал Пиани.
- Я буду спать с королевой, - сказал Бонелло. Он оглянулся, чтоб посмотреть, как я отнесся к его шутке.
- Ты будешь спать с дерьмом, - сказал Пиани сонным голосом.
- Это государственная измена, tenente, - сказал Бонелло. - Правда, это государственная измена?
- Замолчите, - сказал я. - Слишком вы разгулялись от капли вина.
Дождь лил все сильнее. Я поглядел на часы. Было половина десятого.
- Пора двигать, - сказал я и встал.
- Вы с кем поедете, tenente? - спросил Бонелло.
- С Аймо. Потом вы. Потом Пиани. Поедем по дороге на Кормонс.
- Боюсь, как бы я не заснул, - сказал Пиани.
- Хорошо. Я поеду с вами. Потом Бонелло. Потом Аймо.
- Это лучше всего, - сказал Пиани. - А то я совсем сплю.
- Я поведу машину, а вы немного поспите.
- Нет. Я могу вести, раз я знаю, что есть кому меня разбудить, если я засну.
- Я вас разбужу. Погасите свет, Барто.
- А пускай его горит, - сказал Бонелло. - Нам здесь больше не жить.
- У меня там сундучок в комнате, - сказал я. - Вы мне поможете его снести, Пиани?
- Мы сейчас возьмем, - сказал Пиани. - Пошли, Альдо.
Он вышел вместе с Бонелло. Я слышал, как они поднимались по лестнице.
- Хороший это город, - сказал Бартоломео Аймо. Он положил в свой вещевой мешок две бутылки вина и полкруга сыру. - Другого такого города нам уже не найти. Куда мы отступаем, tenente?
- За Тальяменто, говорят. Госпиталь и штаб будут в Порденоне.
- Тут лучше, чем в Порденоне.
- Я в Порденоне не был, - сказал я. - Я только проезжал мимо.
- Городок не из важных, - сказал Аймо.
Глава двадцать восьмая
Когда мы выезжали из Гориции, город в темноте под дождем был пустой, только колонны войск и орудий проходили по главной улице. Еще было много грузовиков и повозок, все это ехало по другим улицам и соединялось на шоссе. Миновав дубильни, мы выехали на шоссе, где войска, грузовики, повозки, запряженные лошадьми, и орудия шли одной широкой, медленно движущейся колонной. Мы медленно, но неуклонно двигались под дождем, почти упираясь радиатором в задний борт нагруженного с верхом грузовика, покрытого мокрым брезентом. Вдруг грузовик остановился. Остановилась вся колонна. Потом она снова тронулась, мы проехали еще немного и снова остановились. Я вылез и пошел вперед, пробираясь между грузовиками и повозками и под мокрыми мордами лошадей. Затор был где-то впереди. Я свернул с дороги, перебрался через канаву по дощатым мосткам и пошел по полю, начинавшемуся сразу же за канавой. Удаляясь от дороги, я все время видел между деревьями неподвижную под дождем колонну. Я прошел около мили. Колонна стояла на месте, хотя за неподвижным транспортом мне видно было, что войска идут. Я вернулся к машинам. Могло случиться, что затор образовался под самым Удине. Пиани спал за рулем. Я уселся рядом с ним и тоже заснул. Спустя несколько часов я услышал скрежет передачи на грузовике впереди нас. Я разбудил Пиани, и мы поехали, то подвигаясь вперед на несколько ярдов, то останавливаясь, то снова трогаясь. Дождь все еще шел.
Ночью колонна снова стала и не двигалась с места. Я вылез и пошел назад, проведать Бонелло и Аймо. В машине Бонелло с ним рядом сидели два сержанта инженерной части. Когда я подошел, они вытянулись и замерли.
- Их оставили чинить какой-то мост, - сказал Бонелло. - Они не могут найти свою часть, так я согласился их подвезти.
- Если господин лейтенант разрешит.
- Разрешаю, - сказал я.
- Наш лейтенант американец, - сказал Бонелло. - Он кого хочешь подвезет.
Один из сержантов улыбнулся. Другой спросил у Бонелло, из североамериканских я итальянцев или из южноамериканских.
- Он не итальянец. Он англичанин из Северной Америки.
Сержанты вежливо выслушали, но не поверили. Я оставил их и пошел к Аймо. Рядом с ним в машине сидели две девушки, и он курил, откинувшись в угол.
- Барто, Барто! - сказал я. Он засмеялся.
- Поговорите с ними, tenente, - сказал он. - Я их не понимаю. Эй! - Он положил руку на бедро одной из девушек и дружески сжал его. Девушка плотнее закуталась в шаль и оттолкнула его руку. - Эй! - сказал он. - Скажите tenente, как вас зовут и что вы тут делаете.
Девушка свирепо поглядела на меня. Вторая девушка сидела потупившись. Та, которая смотрела на меня, сказала что-то на диалекте, но я ни слова не понял. Она была смуглая, лет шестнадцати на вид.