В общем-то понятно, какие претензии к апокойну с точки зрения нормативного синтаксиса могли бы иметь место: данная структура синтаксически просто невозможна, однако за фигуру эту отвечает не логика, не) паралогика.
· Ряда обнаружить не удалось.
14 (68)Киклос (греч. kyklos - круг), может быть, как название следовало бы заменить более привычным для слуха словом "цикл". Однако во избежание наложения понятий ("цикл" как группа произведений и ''цикл" как фигура) друг на друга с этим все же лучше, наверное, не спешить. Тем более что сущность соответствующей фигуры трудно привести в полное соответствие с известным нам значением слова "цикл".
Киклос как фигура тоже предполагает повтор одних и тех же, слов в одном и Том же предложении, причем в соответствии с определенной твердой схемой. Начальные слова предложения возвращаются в качестве слов, заключающих данное предложение. В качестве классического образца киклоса принято приводить шекспировское "Коня, коня, полцарства за коня!" ("Ричард Ш").
Как всякая кольцевая конструкция, киклос имеет совершенно определенный (стабильный для всех "колец") семантический эффект: он возвращает нам не слово в прежнем виде, но слово, уже преобразованное контекстом. "Пройти" же через контекст означает, понятное дело, прирастить некий дополнительный смысл- по меньшей мере, интенсифицировать прежний. Недаром второе название для киклоса просаподосис (греч. prosapodosis - сверхприбавка).
· Модель; Хорош, ничего не скажешь, хорош!!!
· Пример'. Забастовка, которая ничем не завершается, не забастовка.
Здесь удобно проследить, как на протяжении короткого предложения киклос меняет смысл повторяемого слова на чуть ли не противоположный. Причем случай этот отнюдь не принадлежит к составу уникальных: киклос довольно часто приводит к самым неожиданным смысловым метаморфозам, и изменение значения слова на противоположное отнюдь не самая "рафинированная", хоть, может быть, и самая наглядная из них. Во всяком случае то, что произошло в нашем примере, можно квалифицировать в качестве "приобретения дополнительного опыта": один из видов забастовки, который мы бы сочли таковым, забастовкой отнюдь не является (а является, например, фактом "социальной истерии"!).
Паралогическое правило, разрешающее лексическое однообразие в пределах одной и той же синтаксической структуры, доказывает свою справедливость тем, что лексическое однообразие, которое в данном случае могла бы зафиксировать логика, отнюдь не всегда ошибка. В намеренном исполнении соответствующая "ошибка" легко превращается в достоинство высказывания: лексическая единица, несколько плоская до начала высказывания, открывает неожиданные "смысловые глубины" к моменту его завершения.
· Ряд: Выходите, пожалуйста, граждане, выходите; Почему же это неправильно, ну, почему же; Отравленная вода — это не вода, а отравленная вода.
15 (69)Гомеотелевтон (греч. homeo - напоминающий и telos - окончание) является макрофигурой, до последнего времени употреблявшейся в повседневном дискурсе крайне редко, поскольку данная макрофигура считалась неорганичной для нестихотворной речи. Гомеотелевтон есть случай зачаточной рифмы, возникающей между ритмически соотнесенными частями предложения. О фактически паразитической функции рифмы для обычной коммуникации речь уже шла при обсуждении эпифоры.
Однако развитие рекламы привело к тому, что взгляд на рифму применительно к повседневному дискурсу несколько видоизменился. Предполагается (и вполне небеспочвенно), что рекламный слоган, дополнительно скрепленный звуковым повтором, прочнее держится в памяти, чем не обладающий этим свойством, — даже если звуковой повтор носит, так сказать, любительский характер.
Из рекламы Гомеотелевтон перекочевал и в газеты, где тоже были осознаны его семантические возможности. Минимальная способность рифмовать, присущая каждому, перестала рассматриваться как признак "поэтической натуры" - и в общественном сознании наконец начала ощущаться разница между стихами (вид искусства) и виршами (вид обыденной речевой практики).
После того как ощущение этой разницы возникло, то есть наличие в сообщении рифмы перестало восприниматься в качестве признака высокой поэзии, рифма превратилась в заурядное - правда, все еще очень редкое- средство оформления повседневного дискурса (реклама, газетные заголовки; ср. еще рекламные опыты В. Маяковского типа "Нигде - кроме как в "Моссельпроме"). Основную роль сыграли здесь именно риторические функции гомеотелевтона, и прежде всего - дополнительное структурирование с его помощью сообщения.
· Модель: Ваша киска купила бы "Вискас".
· Пример: (немецкая реклама) "Imodium akut" nimmt man - und ...
Данный слоган, который переводится как (('Имодиум акут': принял — и...", даже самый не чуткий к поэзии немец способен закончить словом "gut", чего от него, собственно, данной рекламой и добиваются. Слоган этот настолько у всех на слуху, что любое слово "gut", которое, как легко предположить, встречается в повседневной речи довольно часто, провоцирует собеседника на дополнение: "Wie Imodium akut" ("Как имодиум акут' ") - в принципе большей эффективности от рекламы ожидать трудно. Особенно если учесть, что имодиум акут—лекарство, причем едва ли ежеминутно необходимое (стабилизирующее деятельность желудка, если таковая подробность необходима).'
При явной немудрености текста, практически не сообщающего никаких полезных сведений (кроме ничем не подтвержденного указания на положительный результат), столь потрясающую эффективность его- как "накрученность" на слуху граждан Германии - остается приписать только гомеотелевтону, которого, кстати, с точки зрения нормативного синтаксиса, полагалось бы избегать: случаи рифмовки в повседневной речи рассматриваются здесь как нежелательные. » Ряд: (заголовок газетного материала о Вацлаве Гавеле) Из диссидентов — в президенты; (заголовок) Ножки Буша спасают душу; (заголовок) Не мытьем, так... битьем. •
§6.2.2.2. Деструктивные фигуры
16 (70) Инверсия (лат inversio "перестановка) - в отличие от предшествующих фигур, акцентирующих (или, по крайней мере, призванных акцентировать), упорядоченность синтаксической структуры - акцентирует "беспорядок". Это фигура, стоящая первой в ряду деструктивных, разрушающих, макрофигур.
Сама по себе инверсия есть такое преобразование в составе предложения, при котором конструкция в целом оказывается перекошенной в нужную говорящему сторону. Перекос этот сигнализируется посредством перебрасывания составляющих высказывание с "естественного" для них места в предложении на "неестественное" (чаще всего вперед, что, однако, не является абсолютным правилом).
Понятно, что о естественности/неестественности говорится условно, то есть с точки зрения логики, а не паралогики- Понятно и то, что, попадая "не в свою тарелку", инверсированные структуры ведут себя совершенно иначе, чем если бы они находились в "специально отведенном для них месте". Их смысловые возможности как бы открываются заново. В этом нет ничего удивительного: любая нетривиальная позиция есть позиция акцентирующая, привлекающая внимание.
Необходимо лишь не забывать, что для инверсии (как, в сущности, и для любой деструктивной фигуры) необходим некий упорядоченный синтаксический фон: инверсия на фоне инверсии едва ли будет замечена и надлежащим образом оценена.
· Модель: Разумного я от вас ожидал предложения, понимаете?
· Пример: Народу дайте же наконец возможность увидеть вас поблизости от себя, господа народные депутаты!
Хорошо заметная инверсированная позиция слова "народ" акцентирует, как и полагается в случае с инверсией, важный для говорящего смысл — поддержанный, кстати, и словосочетанием "народные депутаты": тот, кто избран народом представлять его интересы, не должен быть в стороне от народа. Мысль не слишком оригинальная, но "спасенная" инверсией, переводящей разговор из области мыслей в область чувств и воспринимающейся как "крик отчаяния".
Обратим внимание на то, что инверсия, с которой мы имеем дело в примере, довольно глубокая (глубина инверсии определяется тем, на какое количество позиций та или иная составляющая предложения перемещается). Слово, которому логический синтаксис отвел бы пятое место в предложении, переставлено на первое место, так что "разрыв" оказывается довольно большим. Впрочем, это еще не предел: паралогический тип высказывания знает и случаи более глубоких инверсий.
· Ряд: Победы, собственно, тогда у Белого дома никто из нас и не ожидал; Выслушать мнение зрителя о том, что происходит в вашем театре, прошу вас, наконец; Ведь укорачивается на наших глазах все сильнее и сильнее жизнь-то!
17 (71)Анастрофа (греч. anastrophe - переворот) часто рассматривается как вид инверсии. Это так называемая неглубокая инверсия,, отвечающая за перестановку соседних слов. Несмотря на то что фигура эта может показаться семантически небогатой, существуют случаи, когда ее осуществление носит чуть ли не принципиальный характер, позволяя, например, придать устойчивому словосочетанию весьма конкретный (ситуативный) смысл (ср., например, смыслы двух следующих высказываний: "Вас просят идти вперед {будет странно, если вы пойдете назад} и "Вперед идти просят" {в то время как вы идете назад)).
Таким образом, анастрофа, "немножко нарушая" правила нормативного синтаксиса, вполне способна оказаться гораздо более серьезным "нарушением" смысла словосочетания или предложения в целом. Может быть, и не имеет смысла сохранять анастрофу в виде отдельной "рубрики" в составе инверсии, однако значение этого термина настолько точно, что отказываться от него тоже едва ли имеет смысл.