В конце 1857 года Фридрих- Вильгельм IV вынужден был передать власть своему брату Вильгельму, т.к. к тому времени он уже не мог управлять из-за болезни мозга. Политика Пруссии сразу же изменилась с жертвенно-идеалистической на обычную, разумно-эгоистичную.
После того, как Австрия в 1859 году потерпела поражение в Итало-Австро-Французской войне, ее значение, искусственно восстановленное в 1849-1852, вновь, и теперь уже окончательно, рухнуло, открыв Пруссии дорогу для гегемонии в Германском союзе. В 1861 году Фридрих-Вильгельм IV умер и на престол взошел его брат, став королем Вильгельмом I.
Так закончился период 1813-1861, сравнительно спокойный и благополучный, как может показаться, в истории Германии. Ведь победа над Наполеоном объективно была и победой Германии. Революции 1830 и 1848-52 годов тоже, казалось бы, благотворно повлияли на общее развитие страны.
Но страна в этот период перенесла "третий инфаркт", в результате которого ее дух был закрепощен, а Тень воплотилась в Антихриста. Пруссия же развивалась естественно и гармонично. Несмотря на многочисленные удачи Австрии (а Габсбурги всегда были удачливы), несмотря на правление "антипрусского" короля Пруссии Фридриха-Вильгельма IV, к концу этого периода она созрела для роли безусловного гегемона в Германском союзе.
Что бы ни делалось в Германии (но не в Пруссии) в это время, в либеральном, в реакционном, в католическом, в протестантском, в централистском, в партикуляристском лагерях - все было смешно и жалко, все было не так. И лишь хорошо работать немцы не разучились. После бестолочи революции 1848-52, после фиаско прогерманской и проавстрийской политики Фридриха-Вильгельма IV, немцы смогли отказаться от самих себя и принять прусскую базовую национально-общинную идею Порядка.
"Порядок превыше всего!" Сколь жалка эта фраза в устах немца. Это примерно так же неестественно, как была бы неуместной фраза "умеренность и аккуратность" в устах нашего русака.
Естество ушло в тень. Тень стала естеством немца. Многие немецкие интеллектуалы, начиная с Т. Моммзена и Ф. Ницше, в конце XIX и в начале XX века сокрушались по поводу столь безотрадного вырождения германского национального характера. Впрочем, гениальный Ницше, воспев Человека, побратался и с зверем.
С 1861 года Пруссия уже знает не только что делать, но и как делать. Например, как на базе Германского союза построить собственную империю, не оглядываясь на завязшую в славянско-итальянско-мадьярских проблемах Австрию. Германия тоже это "знает", хотя и через силу, и натужно вдохновляется возможностью стать единой страной, страной Порядка.
Тем страшнее будет ее месть самой себе и своим соседям. "Раз мы продали свою свободу, отказались от своей духовности - откажитесь и вы! Не хотите? Заставим!"
IV. Пришествие Антихриста
Империя Бисмарка
После 1861 года события развивались стремительно. В 1861-63 Пруссия пережила конституционный конфликт между либеральной и консервативной партиями. Победу в этом конфликте одержала консервативная партия, поддержанная новым королем и возглавленная Бисмарком. В это время австрийцы и баварцы попытались оттеснить Пруссию с ее ключевых позиций в Германском союзе.
Но очень кстати снова возникший шлезвиг-голштинский вопрос оказался тем самым гордиевым узлом, разрубив который, пруссаки смогли перехватить объединительную инициативу.
Победоносная в 1864 году война Австрии и Пруссии против маленькой, но "вредной" Дании, однако, сразу же поляризовавшая всю Европу, позволила Вильгельму и Бисмарку постепенно, т.е. в 1865-66, справиться с внутренней оппозицией. Поскольку за эти годы отношения между Пруссией и Австрией предельно обострились, причем, пруссаков все более активно отвергали и в других германских государствах, то Вильгельм и Бисмарк снова решились на войну.
В 1866 году, в союзе с Италией, Пруссия нанесла поражение Австрии и южногерманским государствам. В результате этого Германский союз, созданный после разгрома Наполеона, приказал долго жить.
Пруссия стала безусловным гегемоном в Германии. Но не силой согласия, а силой оружия. И лишь под общегерманским впечатлением от прусской мощи и прусских побед.
Это чем-то напоминало "признание" Наполеона. Признание чрез силу. И слезы сквозь смех.
Австрия была просто выставлена из Германии и кинулась в объятия очередного французского выскочки - Наполеона III, жалкого подобия "некультурного", но гениального деда. Этот внук, правда, уже успел растратить во внешних авантюрах весь свой и позаимствованный от своего имени авторитет.
Умница Бисмарк правильно распорядился победой. Он не стал навязывать федеративный союз всем германским государствам, оставив свободу, например, Баварии и швабским государствам - Бадену и Вюртембергу.
Власть президента Союза - прусского короля, оказалась ограничена полномочиями, относящимися, прежде всего, к общей оборонной политике. Были учреждены общие органы: военное, морское, таможенное, торговое, почтовое. Граждане каждого союзного государства становились гражданами и остальных союзных государств.
Все эти меры позволили избежать немедленного отторжения прусских порядков германским организмом, хоть и порабощенным Тенью, но еще борющимся за свою свободу.
После своего поражения в 1866 году, Австрия тоже сбросила оцепенение и в 1866-1868 годах успешно реформировала Австрийскую империю в Австро-Венгрию. Видимо, общегерманская Тень Австрии лишь коснулась.
Она осталась самой собой, сохранив в себе древнегерманский дух. Но Австрия, сама по себе, была лишь осколком германском мира, озабоченным тем, чтобы удерживать целостность австро-венгерско-чешско-сербского имперского пространства, в котором немцы, даже после утраты Италии, составили только четверть всего населения. Австрия, как ей казалось, временно отказалась от борьбы за Германию, оставив дела там на волю судьбы, ведущей к решительному столкновению большой Франции и маленькой Пруссии.
В 1870 году Франция объявила Пруссии войну, несмотря на то, то Вильгельм I благоразумно уклонялся от обострения отношений, идя почти на унизительный компромисс.
Если пруссаками двигало благоразумие и осознание того, что мирная работа по превращению Германского союза в реальную федерацию требует еще многих лет, то французам все еще туманила голову славная наполеоновская эпоха.
Но на этот раз прозреть пришлось не Германии, которая уже давно не только прозрела, но и успела признать и принять чуждый ей идеал. Прозреть предстояло Франции.
Немотивированное нападение Франции на Пруссию послужило единодушному сплочению всей Германии против общего врага:
"Итак, вспыхнула война - великий момент в истории германского народа. Интрига французского правительства, его желание унизить короля Пруссии и затем, все-таки, объявить ему войну, побудило во всех его подданных негодование и гнев на дерзких оскорбителей их маститого, семидесятитрехлетнего властелина. Вся Германия, - все ее собрания, партии, округи - все, как один человек, поднялись на защиту своего отечества. Народ и вся страна действовали единодушно: победа была несомненна" (О. Егер).
Это событие окончательно убедило немцев в правильности сделанного с таким внутренним сопротивлением выбора. Это же оттолкнуло от Франции всех ее союзников. Даже австрийские политики не решились воспользоваться представившейся им возможностью реванша за поражение и утрату руководящей роли в Германии, так как австрийцы поддержали своих северных собратьев.
Французы терпели сокрушительные поражения на границе и в глубине своей территории. Немцы на короткое время вступили в Париж "для фактического ознаменования своей полной победы". 10 мая 1871 года был подписан мирный договор.
Еще в начале года, а именно 18 января 1871 года в Версале была провозглашена Германская империя, в которую теперь уже безоговорочно вошли все земли, как Северной, так и Южной Германии.
После блестящей победы над "французскими империалистами" уже ничего не мешало преобразованию Германии по прусскому шаблону и образцу:
"В Германии скоро освоились с ролью центральной и до некоторой степени первенствующей европейской державы, так как эта роль весьма естественно ей и подобала по ее географическому положению, по численности населения, по обширному пространству и по гармоническому распределению высшего образования среди этого 40000000 населения. Политическое единство, как это выяснилось впоследствии, оказалось довольно хорошо подготовленным в народе в течение последних четырех десятилетий: в маленьких государствах народонаселение с радостью и с пониманием почувствовало себя членами единой великой державы, созиданию которой содействовали и они тоже" (О. Егер).
До 1888 - года смерти императора Вильгельма I и года кратковременного правления его сына, Германская империя развивалась на разумных основаниях, хотя централисткие начала усиливались неумолимо, став ко времени вступления на престол Вильгельма II столь же хваткими, как собачий ошейник.
Куда делась немецкая аристократическая гордость и немецкая глубина?
Исчезли.
Что же получилось? Чем стала страна? Страна стала Государством, столь ярко и жестко описанным Ф.Ницше:
"Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно; и эта ложь ползет из уст его: "Я, государство, есмь народ".
Это - ложь! Созидателями были те, кто создали народы и дали им веру и любовь: так служили они жизни.
Разрушители - это те, кто ставит ловушки для многих и называет их государством: они навесили им меч и навязали им сотни желаний.
Где еще существует народ, не понимает он государства и ненавидит его, как дурной глаз и нарушение обычаев и прав.
Это знамение даю я вам: каждый народ говорит на своем языке о добре и зле - этого языка не понимает сосед. Свой язык обрел он себе в обычаях и правах.