Между тем, представители министерства обороны Великобритании настаивали на ещё большем расширении мандата ООН[213]. Фактически, Великобритания, Франция и США под прикрытием резолюции приняли решение о смещении ливийского лидера. Президент США дал понять, что уход Каддафи – одно из обязательных условий прекращения военной операции в Ливии. Его точку зрения поддержал и Кэмерон в ходе визита Барака Обамы в Европу.
Переброска в Ливию штурмовых вертолётов и возрастание интенсивности бомбовых ударов по Триполи указывали на то, что ситуация вышла далеко за рамки защиты мирного населения[214]. Велись разговоры о совместном визите Кэмерона и Сар-кози в Бенгази для политической поддержки повстанцев. Эксперты не исключали, что дело идёт к вводу войск отдельных стран НАТО на территорию Ливии якобы с целью обеспечить наземную безопасность лидеров Британии и Франции[215].
4 июня Бенгази посетил министр иностранных дел Великобритании У. Хейг и министр по международному развитию Э. Митчелл. «Мы собрались здесь сегодня по одной причине – по-казать нашу поддержку ливийскому народу и Переходному на-циональному совету, законному представителю ливийского на-рода», – говорилось в сообщении британского МИД. Хейг не ис-ключил, что операция в Ливии могла продлиться до Рождества и впервые упомянул о возможности отправки туда наземных войск[216]. До этого в мае Кэмерон назвал Переходный национальный совет легитимным политическим партнёром в Ливии.
Но ситуация была далеко не однозначной. Так, в конце июня ливийская оппозиция сообщила о готовности вести перегово-ры с рядом представителей правительства М. Каддафи для выведения страны из кризиса. Позиция «большой восьмёрки» на саммите во французском Довиле 27-28 мая 2011 г., где обсужда-лась ливийская проблема, существенным образом разошлась с предложениями Африканского союза (АС), который накануне, 26 мая провёл свой экстренный саммит в Аддис-Абебе. О реше-ниях последнего в мировых СМИ сообщалось крайне скупо.
Страны Африки настаивали на прекращении огня всеми сто-ронами вооруженного конфликта в Ливии. Солидарность с решениями саммита АС выразил Китай, ряд других стран. Ливий-ские власти согласились принять мирные предложения[217]. Ливию дважды (в марте и в конце мая) посетил с посреднической миссией президент ЮАР Дж. Зума, действующий от имени Африканского союза. Цель его визита состояла в достижении полити-ческого урегулирования конфликта. Во время своего пребывания в Триполи в мае он ознакомил Каддафи с планом, предложенным АС, который тот принял, но повстанцы ответили отказом. План включал всеобъемлющее прекращение огня под наблюдением мирового сообщества, примирение сторон и перего-воры о новой конституции и проведение демократических выборов[218]. Ранее Зума пригласил и принял в ЮАР представителей повстанцев, выслушал их, но во время поездки в Ливию по-сетил только Триполи.
Заместитель министра иностранных дел Ливии Х. Кааим за-явил, что для Ливии решения «восьмёрки» не имеют значения и страна отвергнет любые решения по урегулированию ситуации, не исходящие от Африканского cоюза[219]. 16 июня Зума за-явил об осуждении АС натовских бомбардировок в Ливии. Он отметил, что целью НАТО является смена политического режи-ма, физическое устранение неугодных и военная оккупация стра-ны, а вовсе не защита мирного населения. События в Ливии, по его словам, высвечивают необходимость как можно скорее со-здать Африканскую архитектуру мира и безопасности и рефор-мировать Совет Безопасности ООН.
Что касается самого Каддафи, то он не раз выражал готовность достичь компромисса с западными державами. Сообщалось, что его посланцы провели переговоры с представителями Франции и США. Из отдельных источников поступали также сведения о том, что Запад может пересмотреть условия ухода Каддафи[220]. В интервью алжирской газете сын Каддафи Сейф на вопрос журналиста о том, знает ли он о планах раздела Ливии, имеющихся у западных столиц, в частности Лондона, отве-тил следующее: «Да, знаю. Существует британский план разде-лить Ливию, отдать запад, юг и часть востока Франции, а Вели-кобритании передать базу в Тобруке. Это не секрет, но мечтать и выть на Луну не вредно»[221].
Нельзя не отметить, что страны Запада, в том числе Велико-британия, преследовали в Ливии собственные цели, среди кото-рых были и сугубо прагматичные. Безоговорочно поддерживая воинственную позицию Саркози, Кэмерон рассчитывал гарантировать экономические интересы Великобритании в стране по-сле смещения полковника. Нефтяные и газовые концерны Фран-ции, Великобритании и США ожидали от новых властей Ливии преференций по сравнению с компаниями других стран (России, Китая, Италии, Германии) и наиболее выгодные условия контрактов[222].
Вместе с тем, Кэмерону приходится проявлять осторожность: британское общественное мнение не должно было усмо-треть в ливийской ситуации повторение иракского сценария. По данным опросов, британцы всё более скептично смотрели на со-бытия в Ливии. Так, по результатам одного из них, 41% опрошенных считали действия правительства в отношении Ливии неверными, а 36% одобряли. Военные действия коалиции в Ли-вии поддерживали 36%, осуждали 41%. Около 48% опрошенных считали, что военные действия коалиции в Ливии развива-ются негативно[223].
По состоянию на 23 июня, участие Великобритании в военной операции в Ливии обошлось королевству минимум в 200 млн ф.ст.[224] По другим данным, расходы Британии на операцию могли составить 1 млрд ф.ст. в случае продления войны до осени 2011 г.[225] Министерство финансов успокаивало, что необходимые на ведение военной кампании средства поступали из правительственного резерва и эти траты не окажут негативного влияния на государственные расходы по другим статьям[226].
Британское участие в ливийской гражданской войне – вме-шательство, выходящее за рамки изначального мандата ООН. Оно являет собой пример «гуманитарной интервенции» во внут-ренние дела государства, что стало практикой ряда стран Запада. В данном случае такой подход поставил под угрозу региональную безопасность на севере Африки.
В заключение напомню слова лорда Пальмерстона, премь-ер-министра Великобритании: «У нас нет ни вечных союзников, ни постоянных врагов, но постоянны и вечны наши интере-сы, и защищать их – наш долг». «Новые лейбористы» и сменив-шее их коалиционное правительство занимали, на первый взгляд, противоположные позиции по Ливии. Однако и та, и другая внешнеполитическая линия выстраивалась с учётом защиты пре-жде всего британских экономических интересов и англо-амери-канских особых отношений.
К.А. Годованюк*
ТЕНДЕНЦИИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКО-БРИТАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
После всеобщих выборов 2011 г. в Великобритании коалиционное правительство приступило к реализации нового внешнеполитического курса. Внешняя политика кабинета базируется на принципах рационализма, укрепления роли Великобрита-нии в мире, расширении связей с быстрорастущими экономика-ми, сдержанности в «особых отношениях» с США и некоторой отдалённости от участия в европейских делах, с акцентом на ук-репление отношений с отдельными государствами-членами ЕС.
На момент прихода к власти консерваторов и либеральных демократов отношения России и Великобритании переживали далеко не лучшие времена. В начале 2000-х гг. между странами установились доверительные и партнёрские отношения. Однако уже через несколько лет между государствами постепенно стали накапливаться серьёзные противоречия, переросшие в один из самых острых диломатических конфликтов в современной исто-рии двусторонних отношений. Пройдя пик кризиса в 2007 г., от-ношения между Москвой и Лондоном закрепились на стабильно низком уровне и в таком виде оставались до прихода к власти коалиционного правительства. Снижение уровня политиче-ского доверия между государствами, большое количество накопившихся двусторонних проблем (политические эмигранты, вопрос об экстрадиции А.Лугового, неоднократные шпионские скандалы, закрытие отделений Британского совета и др.) негативно отразились на отношениях между странами.
Во время предвыборной компании в Великобритании ни од-на из политических партий не упоминала о перспективах российско-британских отношений. Однако в начале 2010 г. теневой министр иностранных дел Консервативной партии У. Хейг посетил Москву. Второй визит Хейга в Россию состоялся уже в качестве главы Форин-офис в октябре 2010 г. В ходе совместной пресс-конференции министров иностранных дел Хейг определил ключевые сферы взаимодействия между странами: «в Британии рассматривают Россию как важного партнёра в области международной безопасности и торговли. Россия является стра-ной, с которой мы хотим строить честные и продуктивные отно-шения»[227].
В поздравительной телеграмме президента России Д.А. Медведева в связи со вступлением Д. Кэмерона в должность премьер-министра говорилось: «Россия рассматривает всестороннее развитие сотрудничества и налаживание равноправного партнёрства с Великобританией как одно из основных направлений своей внешней политики, а также важного фактора обес-печения международной безопасности и стабильности»[228].
Заинтересованность в выстраивании партнёрских отношений с Москвой проявилась на фоне оформления новой внешнеполи-тической стратегии тори, опирающейся на идею «отчётливо британской» внешней политики. Она должна расширить влияние Великобритании, в том числе за счёт укрепления связей с быстрорастущими экономиками мира.