*Нагрудный знак начала XVIII века с этим же портретом, украшен императорской короной.(40)
В весьма интересной короне изображена и сестра Петра I – царица Софья.
*Портрет Софьи Алексеевны. (41)
Ничего похожего на эти короны нет среди 100 изображений в энциклопедии Брокгауза. Этот портрет насыщен масонской символикой: аллегорические изображения семи добродетелей; пеликан вместо орла на скипетре; меч и ветка акации. Собственно говоря, практически все известные портреты Софьи однотипны.
Весьма интересным для нас оказывается коронационный убор брата Петра – царя Иоана Алексеевича. Вот такую его корону нам демонстрирует энциклопедия.
*Алмазная корона царя Иоана Алексеевича из энциклопедии. (35)
Но только ли такая корона была у него? Все источники утверждают, что первая корона европейского образца была заказана Петром I для своей жены Екатерины. Однако посмотрим вот на этот портрет царя.
*Портрет царя Иоана Алексеевича (42)
На заднем плане мы видим фрагмент короны европейского образца, весьма похожую на корону с колокола. То, что этот портрет противоречит официальной версии об истории русской императорской короны, говорит и попытка подправить его, убрав корону. (38)
*Царь Иван V.(38)
Считается, что сам факт появления изображения императорской короны европейского образца, в атрибутике русских монархов, связан с воцарением династии Романовых и появляется впервые на печатях царя Михаила Федоровича. Хорошкевичь в своей книге (43) дает раннюю границу появления в русской атрибутике европейской короны 1613 год, когда такая корона была изображена на карте России этого года!
*Карта России Гесселя Геритса (1613 г.) ( 44)
Однако в такой же короне, как и на карте, изображен и Лжедмитрий I. (45) Фон Винкель об этом факте предпочитает не вспоминать.
Портрет Лжедмитрия I (45)
Ну, а какой же головной убор носил наш главный герой – царь Алексей Михайлович Романов? Его короны почему-то нет в Оружейной палате, не показывает ее и энциклопедия Брокгауза. Многочисленные портреты царя изображают его в различных головных уборах, большей частью восточного типа, как, например шапка Казанская или Астраханская. Но есть и иконописные изображения его в короне европейского образца. (46)
*Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Пропись из Сийского иконописного подлинника. Конец XVII в. (46)
*Святые Константин и Елена, царь Алексей Михайлович и царица Мария Ильинична, и патриарх Никон у священного креста. Икона. (47)
Этой короны тоже нет в энциклопедии, а деталями она напоминает корону на портрете Софьи. Большинство иностранцев, оставивших свои воспоминания о царе Алексее, называли его императором. Также он назван и в надписи на алмазном троне, подаренном ему армянскими купцами в 1659 году (хранится в Оружейной Палате): "Могущественнейшему и непобедимейшему Московии Императору Алексею, на земле благополучно царствующему, сей трон великим искусством сделанный; да будет предзнаменованием грядущего в небесах вечного блаженства. Лета Христова 1659".
Почему так много корон у царей? Фон Винкель на этот вопрос отвечает очень расплывчато: «До Петра Великого цари очень часто надевали К., почему и число их было очень значительно». Но это слишком расплывчатое объяснение.
4.3. ПОДВЕДЕМ ИТОГ
И так, сделаем некоторые выводы по итогам нашего поверхностного исследования судьбы русских корон европейского образца.
1. Корона из Оружейной палаты московского кремля, приписываемая ныне императрице Анне Иоановне, на самом деле принадлежала Елизавете Петровне.
2. Историей русских корон после Винкеля всерьез никто не занимался почти 100 лет.
3. Корона, изображенная на Царь Колоколе, не принадлежит Анне Иоановне, как утверждает официальная версия.
4. Корона европейского образца у русских царей существовала до Петра I и возможно впервые появилась с воцарением Лжедмитрия I.
5. ДЕКОР КОЛОКОЛА
Но вернемся к колоколу. Над портретом Анны Иоановны есть три медальона, в крайнем правом изображена якобы пророчица Анна. Надпись, «святая Анна пророчица», вышла почти отменно. Буквы будто вырезаны и наклеены, такие они обьемные и рельефные. Особенно если их сравнивать с буквами вокруг образа Христа, в соседнем медальоне. Но вот главное слово надписи «АННА» оказалось наложенным на элемент декора.
*Медальон на колоколе с ликом Святой Анны Пророчицы.
Получается, что художник с такой тщательностью отработал весь декор колокола, а вот тут сплоховал, не смог уместить надпись. Скорее всего это новая надпись и она не вмещалась на место старой, вот и пришлось ее впихивать таким образом. Надо сказать, что такая же ситуация имеет место быть и на некоторых колоколах колокольни Ивана Великого. Вот как об этом пишет научный сотрудник Государственных музеев Московского Кремля (26).
«…Художественное оформление колоколов — малоисследованная тема в декоративно-прикладном искусстве. Никогда специально не рассматривался декор кремлевских памятников, за исключением “Царь-колокола”, хотя их значимость велика.
…Основным украшением этих колоколов является надпись, расположенная поясами. На колоколах Нестера Иванова она занимает верхнюю часть колокола; не уместившись в одном поясе, ограниченном валиками, спускается ниже. Буквы рельефные, с округлой поверхностью в виде валика, неровны по высоте и порой косо поставлены. Возможно, что размещение надписи не было спланировано с учетом художественного впечатления, а моделировка букв непрофессиональна.
…Один из самых маленьких колоколов кремля: (5 пудов '), колокол 1589 г. производит иное впечатление. В его оформлении чувствуется определенная тщательность. Как явствует из надписи, это вклад некоего Лариона Мартемьянова сына в церковь Покрова Богородицы и Михаила Архангела. Надпись расположена в верхней и нижней частях колокола ровными поясами. Ее буквы — рельефные, уплощенные, одинаковые по высоте. Небольшой участок в середине надписи нижнего пояса (на валу) заполнен рельефным несложным орнаментом в виде вьющегося стебля. Однако надпись не поместилась полностью в этом ряду, и ее конец вынесен выше вместе с изображением Голгофского креста. Возникает вопрос, почему мастер не пожертвовал частью орнамента с тем, чтобы надпись целиком была в одном ряду или не уплотнил ее? Возобладало ли здесь стремление к нарядности или литейщик имел готовые формы для букв и орнамента?».
Как видно, над редизайном декора этого колокола фальсификаторы тоже хорошо поработали, а специалисты сегодня не могут понять, почему мастер так неудачно украсил колокол.
Подобного же рода ситуацию, с двумя колоколами установленными возле Архангельского собора Кремля, описывает и Анатолий Фоменко (3). «…Однако внимательный взгляд обнаруживает поразительную вещь. Скорее всего, вся эта надпись, идущая поясом вокруг верхней части колокола, напаяна заново. Когда-то здесь была какая-то совсем другая старая надпись, которую, по-видимому, срезали, уничтожили. А вместо нее напаяли новую надпись».
Но если портрет в короне вызывает сомнение в его принадлежности Анне Иоановне, то тогда чей же он?
Чтобы попытаться ответить на этот вопрос обратимся к истории предшественников ЦК.
6. КОЛОКОЛА ЦАРЯ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА
Ситуация с предшественниками ЦК выглядит не менее запутанно, чем и история Короны. Вспомним, что история предшественника описана в надписи на ЦК. Однако туда вкралась «ошибка». Первым указал на нее Оловянишников – крупный специалист по колокольному делу, владелец колокололитейного завода, автор книги «История колоколов и колокололитейного искусства. Он, описывая историю создания, Царь Колокола, приводит воспоминания Павла Алепского*, бывшего очевидцем процесса отливки колокола. И обращает внимание на разницу в датах создания колокола Алексея Михайловича, указанной на ЦК, и в сведениях сообщаемых Алепским.
«…Павел Алепский, описывая путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, дает нам интересную историю отливки огромного колокола, весом (по Павлу Ал.) в 12.000 пудов. По этому поводу считаем нужным сделать некоторые замечания.
На царе-колоколе, находящемся в Московском Кремле, имеются, как известно, три надписи: из них первая гласит следующее: “Блаженныя и вечнодостойныя памяти великаго гдря цря и великаго князя Алексия Михайловича всея великия и малыя и белыя России самодержца повелением, к первособорной церкви Прстыя Бцы честнаго и славнаго ея Успения, слит был великий колокол, осмь тысяч пуд меди в себе содержащий, в лето от создания мира 7162, от Рождества же плоти Бга Слова 1654 года; а из места сего благовестить начал в лето мироздания 7176, Христова же Рждества 1668 и благовестил до лета мироздания 7208, Рждества ж Гдня 1701 года, в которое мца июня 19 дня, от великаго в кремле бывшаго пожара поврежден; до 7239 года от начала мира, а от Христова в мире Рждества 1731 пребыл безгласен”. Эта надпись была до сих пор единственным источником для истории предшественника царя-колокола; по крайней мере, ее повторяют неизменно все, писавшие о наших колоколах, по-видимому, вполне полагаясь на ее достоверность.
Сведения, сообщаемые Павлом Алепским, который был очевидцем всей работы по отливке и поднятию колокола с начала до конца, представляют историю его, как может видеть читатель, в совершенно новом виде. Они подтверждают известия вышеприведенной надписи лишь в том, что в 1654 году действительно был отлит в Москве колокол в 8000 пудов, но в дальнейшем с нею расходятся.
По словам Павла Алепского, этот колокол, отлитый русским мастером, вскоре же от сильного звона раскололся и был спущен. Далее он подробно, как очевидец, рассказывает об отливке из обломков этого колокола другого, еще большего, и так же русским мастером».
Далее Оловянишников приводит воспоминания барона Мейерберга, который побывал в Москве через шесть лет после Павла Алепского: