он общается с людьми, никакого отношения к сведениям не имеющими;
способность к перевоплощению должна быть ограничена определенными рамками,
тем более что журналист действует в командировке не только от своего имени,
но и от имени газеты.
Со мной произошел однажды такой случай. Едва я перешел на работу в
"Комсомольскую правду", как вскоре отправился в командировку в один
областной город писать о строителях и наутро явился к управляющему
стройтрестом. Попросил секретаршу доложить. Она доложила и сказала:
"Посидите". Жду в приемной пять минут, десять, даже интересно стало -
заиграл апломб. Наконец, через пятнадцать минут мне предложили войти. Еле
сдерживая волнение, я сказал: "Мне ничего от вас не нужно. Визит мой
предполагался как визит вежливости. Но я обескуражен вашим приемом, а потому
заявляю, что иду жаловаться в горисполком" (находились они по соседству). И,
развернувшись, сразу направился туда. Пришел. Попросил секретаршу доложить.
Она доложила и сказала: "Посидите, пожалуйста". И я просидел в приемной
двадцать минут. Убежден, что управляющий предвосхитил мой поход. И правильно
сделал. Отличный урок на всю жизнь! Конечно, мы, командированные, - люди
занятые, ведущие счет времени, но и наши хозяева тоже не бездельники, этого
нельзя забывать.
У журналиста не должно быть никаких престижных требований, он вполне
может обойтись без люкса в гостинице, без стула в президиуме, без "особого"
места в машине и т. д. Наше ровное, скромное, достойное, трезвое поведение -
гарантия, с моей точки зрения. не только успешного сбора материала, но и его
нормального прохождения на газетную полосу. Нельзя забывать, что на
поведение журналиста в командировке может поступить в редакцию рекламация, и
тогда его статья не выйдет - погибнет прекрасный замысел, верная тема и
беспроигрышный факт. Возможно, кое-кто заметит, что все это азы
журналистики, но таблицу умножения мы тоже знаем, однако нужно еще уметь ею
пользоваться.
Тактика и стратегия. Общую задачу - стратегическую - мы решаем, думаю,
в зависимости от привезенной концепции: она помогает очертить круг лиц, с
которыми надо встретиться, и сумму сведений, которые необходимо получить.
Что же касается очередности встреч и методов получения сведений, то эта
задача - тактическая, ее диктует конкретная обстановка.
Приведу пример. Мне пришлось собирать материал для очерка под названием
"Извините!", впоследствии опубликованного в "Комсомольской правде".
Факт был такой. Некий М-ский, главный врач санэпидстанции небольшого
подмосковного города, имел постоянные трения с городским начальством, а в
итоге был уволен с работы. За что? За то, что принципиально отказывался
принимать объекты, построенные с нарушением санитарных норм.
Концепция (в сжатом виде). На людях типа М-ского, подчиняющихся только
закону, не умеющих "входить в положение" и решительно говорящих лицам,
требующим от них беспрекословного подчинения, непробиваемое "извините!",
держится настоящий порядок, хотя эти люди не всегда удобны для окружающих.
Стратегическая задача. Подтвердить концепцию суммой конкретных
сведений. для чего: встретиться с теми, кому М-ский "мешал жить"; выяснить,
почему они шли на нарушения законов, чем руководствовались и какими
располагали доводами; осмотреть объекты, введенные в строй вопреки позиции
главного врача: выяснить мотивы у родственников и друзей М-ского, а также
узнать, легко ли, трудно ли жилось ему в быту; добыть доказательства
неправомерной деятельности городского начальства, то ест ь незаконные акты о
приемке объектов и т. д.
Тактическая задача. Начать с подробного разговора с М-ским; затем
познакомиться с документами, находящимися в его распоряжении; потом явиться
в горисполком к главному архитектору. у которого должны храниться все акты,
и внимательно их просмотреть; обойти два-три жилых дома и поговорить с
жильцами; повторить обход с участием городского начальства и М-ского, с
непременным заходом в те же квартиры и т. д., заранее продумав способы
получения сведений в каждом конкретном случае.
И вот, представьте, у городского архитектора натыкаюсь на акт о приемке
70-квартирного дома, в котором стоит поддельная подпись главного врача
санэпидстанции; во всяком случае М-ский категорически утверждал, что как
член приемочной государственной комиссии этого акта никогда не подписывал.
Документ "убийственный". Вместе с архитектором, держа под мышкой всю толстую
папку, куда был вшит акт, немедленно отправляюсь к председателю
горисполкома. Так и так, заявляю, полюбуйтесь и решайте, что будем делать.
Председатель горисполкома смотрит на часы и говорит, что время уже позднее,
давайте, мол, завтра утром соберем совещание и разберемся детально.
Возражений с моей стороны нет. На моих глазах папка препровождается в сейф,
и я ухожу со спокойной совестью.
Утром следующего дня все "заинтересованные" в сборе, они сидят в
кабинете председателя горисполкома и ждут меня. Начинается совещание.
Председатель достает из сейфа папку, передает мне и предлагает высказаться.
Я говорю о том, что, к сожалению, еще имеются факты прямого нарушения
закона... и с этим словами листаю папку, дабы продемонстрировать поддельный
акт. Слева направо листаю, справа налево - акта нет! Поворачиваюсь к
председателю и спрашиваю: "Простите, а где акт?" "Какой?" - спокойно говорит
он, глядя на меня невозмутимым взором. "Да тот, - отвечаю, - который мы
вчера с вами рассматривали здесь же, в кабинете, в присутствии архитектора!"
"Когда рассматривали? - спокойно вопрошает председатель и поворачивается к
главному архитектору. - Разве мы что-нибудь вчера смотрели?" Архитектор
недоуменно пожимает плечами: "Вы что-то путаете, товарищ корреспондент".
Участники совещания делают общее движение, как в театре при открытии
занавеса. У меня темнеет в глазах, но я беру себя в руки. Стараюсь скрыть
волнение, укладываю в портфель бумаги, ранее выложенные на стол. Делаю это
медленно, чтобы собраться с мыслями. В кабинете стоит торжествующее
молчание, все смотрят на меня. Я встаю. искусственно улыбаюсь. Потом слышу
свой собственный голос: "Вы плохо знаете журналистов "Комсомольской правды",
товарищи. Не такие мы простаки. Еще вчера вечером я снял фотокопию с
документа, она у меня в портфеле. Но делать здесь мне больше нечего!" - и
направляюсь к дверям кабинета. "Да что вы, что вы! - кричит председатель. -
Мы пошутили! Товарищ корреспондент, вот он акт, пожалуйста!" Акт у меня в
руках. И совещание продолжает работу...
Я чуть было не проиграл. Почему? Плохо продумал тактику. Мне бы хоть на
секунду предположить, что возможно подобное, и я действительно снял бы
фотокопию со злополучного документа.
Однако описанная ситуация влечет за собой еще один вывод. Тактический
просчет журналиста не трагедия. как бы драматически ни выглядела картина. В
конце концов обошелся бы я и без этого акта: доказательств неправомерной
деятельности приемщиков зданий было предостаточно, поскольку поиск шел в
правильном направлении. А вот просчет стратегический грозит замыслу в целом.
Это и потеря всех доказательств, и невозможность докопаться до истины.
Методы. Из-под пера журналиста могут выходить два типа материалов:
критические и положительные. Впрочем, деление это весьма условное, хотя бы
потому, что положительные очерки нередко содержат элементы критики,
критические - элементы позитивные, а с некоторого времени родилась формула
"критика положительным примером". Я уж не говорю о том, что даже "чистая"
критика не должна бить наотмашь, особенно тогда, когда мы ищем причины
негативных явлений, ставим проблему, рассматриваем ее со всех сторон.
И тем не менее, говоря о методах сбора материала, я каждый раз буду
акцентировать внимание на том, какой материал имеется в виду: позитивный или
негативный. На стратегической задаче это обстоятельство почти не
сказывается, но с тактикой и поведением журналиста происходят, мне кажется,
некоторые метаморфозы.
Так, например, собирая материал с намерением "хвалить", мы,
естественно, оказываемся в ситуации, при которой чувствуем себя желанными
гостями тех, к кому являемся, а они становятся гостеприимными хозяевами.
Подобная психология сносит коррективы в общие принципы нашего поведения.
По-человечески теплея, мы позволяем себе расслабиться и расковаться: можем
пойти в гости к герою, с кем-то пооткровенничать, короче говоря, жить по
законам, не нами установленным. Однако при этом журналисту не стоит
забывать, что и позитивный материал не всем одинаково нравится. что и к
положительному герою может быть разное отношение ни в коем случае нельзя
терять над собой контроль.
"Доводим до вашего сведения, что ваш корреспондент такого-то числа во
столько-то часов распивал с таким-то спиртные напитки..." - письмо такого
содержания обычно приходит в редакцию раньше, чем журналист возвращается из
командировки. И если факт подкреплен доказательствами, у корреспондента
немедленно возникают всякого рода сложности с опубликованием даже
положительного материала. Мы очень уязвимы, несмотря на кажущуюся
защищенность, и поэтому должны бояться ничтожнейшего подрыва нашей
репутации, не давать к этому поводов. Ведь самое обидное, что одновременно с
нами становится уязвимым уже написанный и подготовленный к печати материал.
именно по этой причине лично я в поездках никогда и ни с кем не бражничаю,